Блюда сменялись так часто, что Алдер не успевал насладиться одним кушаньем, как на его место вставала следующая тарелка. Что-что, а национальная тригийская кухня всегда отличалась отменным вкусом. Впрочем, как и вино, привезенное из Предморья. Алдер уже позволил себе пару бокалов. От скучной обстановки и бесперспективного будущего обывателей замка тянуло в забытье. Лагерриец решил не отказывать себе хотя бы в хмельном.

— Леди Олия, это вы сегодня имели неосторожность надушиться жасмином? Какой отвратительный запах у ваших духов. Что подумает о вас наш гость? — спросила принцесса Алия.

Взбалмошная Олия, униженная столь диким предположением сжала в кулаке столовый нож.

— Надо же, тетушка. Я была уверена, что этот аромат исходит от вас! Разве это не та туалетная вода, которую вы недавно получили из Гномии? Такой омерзительный запах. Неужели я ошибаюсь? — поддела ее племянница.

— Конечно ошибаешься, дорогая, конечно! Я при всем желании не посмела бы надушиться таким кошмаром.

— Ой ли, тетушка? С вашим — то тонким чутьем и вкусом, которые все чаще стали вас подводить. Возраст берет свое… — сказала леди Олия и замолчала, пытаясь уловить реакцию Алдера на ее тираду.

Но все что она успела понять это то, что Король ее грез, пожелал, чтобы ему подлили вина в бокал. Леди Олия не дожидаясь отосланных слуг, решила лично поухаживать за гостем и потянулась за кувшином.

Принцесса Алия намеревалась сделать то же самое. Родственницы, которые за короткий срок успели превратиться в заклятых конкуренток, встречным сцеплением рук, опрокинули кувшин, а затем и бокал Алдера. Серебряный кубок склонился на бок и прокрутившись по вышитой скатерти, со звоном повалился на пол, чудом не испортив белоснежный костюма Лагеррийца. Вместе с остатками вина на скатерть вылилось и чудодейственное зелье, которое Алдер не успел даже пригубить.

— Прошу прощения за эту оплошность. — попытался разрядить обстановку Димар.

— Не тревожьтесь, брат мой. В моей стране такие знаки судьбы трактуются, как доля Ангелов. Чтобы не спугнуть удачу, тот чей бокал бывает случайно опрокинут во время застолья должен остановиться, чтобы не обидеть своих хранителей, желающих утолить жажду за него.

Димар не нашел слов, которыми можно было возразить другу, а невидимый Гномио празднующий победу еще минуту назад, от негодования застучал кулаками об пол. Но из-за вспыхнувшего препирательства двух дам, его невидимых конвульсий так никто и не расслышал.

— Вот коровы! — прервал женскую склоку странный голос.

Собравшиеся переглянулись, но никого не обнаружив, решили что это кто-то из слуг проявил неучтивость. Пристыженные тетка и племянница мигом заткнулись. Адлер скрыл улыбку.

Гномио был вне себя. Подумать только, все так удачно шло- и на тебе? Все его надежды растеклись пятном о скатерть и все из-за криворуких неумёх.

«Этому хватит и половины» — подумал Гномио, перед тем, как подлить Алдеру зелья в бокал. Гном был горд собой. Он не он, если не выкроит немного из того, что само плывет в загребущие руки. Хитрый карлик решил «скрысить» половину ведьминой водицы для своей любимой Служанки. Такая тут честность, если речь идет о личном счастье.

Незаметно плеснув зелья в недопитый бокал, невидимка хорошенько рассмотрел женщин, одной из которых суждено стать королевой Лагеррии. Пожалуй, его родные сестры могли бы считаться красавицами по сравнению с этими невестами. А уж как эти уродины глупы. Гномио слегка пожалел красавчика- короля.

Как вдруг, бац! Оброненный кубок рухнул вниз, а вместе с его содержимым испарилась надежда на взаимную любовь с его рыжеволосой зазнобой.

Теперь хитрюге требовалось исправлять чужую оплошность, вынужденно расставаясь с остатками зелья, которое замерло на высоте пальца от донышка бутылочки. «Только на этот раз, буду действовать наверняка»- подумал гном.

Невидимка вышел из гостиной и свернул к лестнице. Поднялся на второй этаж, выискивая спальню Алдера. Определив на глаз самую роскошную, увитую резными фигурками и сусальным золотом дверь, гном открыл ее не опасаясь замков и магических препонов.

С порога незваного гостя обдало удушливым запахом ладана. В темной комнате на пестрых коврах замерли коленопреклоненные женщины. Сложив ладони на груди, они одновременно молились образам в золотых окладах, но почуяв влетевший сквозняк, будто очнулись и принялись звучно перебирать четки, отбивая низкие поклоны. Гномио, для которого запах ладана был равносилен яду, стал громко возмущаться.

«И они еще смеют заикаться, что мой жасминовый шипр- это вонь!» — язвительно заявил «сквозняк» и захлопнул дверь.

Женщины не замечая ничего вокруг, продолжили усердно молиться. Мать и бабка, не теряли надежду, что кто-нибудь из святых обязательно откликнется на их стенания и поможет лорду Валду вернуться в лоно семьи целым и невредимым.

Гномио дунул, плюнул, растер и продолжил поиски заветной спальни. Она с гербовым оттиском на гребне обналичника, отыскалась в мужском крыле замка.

Большую часть комнаты занимала огромная кровать. Как и подобает персоне такого ранга — внушительного королевского размера. На такой могли бы уместиться несколько гномьих семей. От зависти коротышка влез на ложе с ногами и стал подпрыгивать на перине, мечтая отомстить в лице Алдера всем королям.

Припоминая красоту дам, одну из которых ушлая Хеллен наметила в свои невестки, гном заржал, как осел. От такой женушки, какую не возьми, необходимо спасаться бегством. Хотя на таком плацдарме, можно легко потеряться- обложиться одеялами и соорудив крепостную стену из подушек, отгородиться от выполнения супружеской повинности.

Вдоволь нарезвившись, Гномио вспомнил о главном — и осмотрелся. У витражного окна стоял небольшой столик, а на нем замер хрустальный графин с чистой водой. Карлик не без сожаления откупорил флакон и влил остатки разноцветной жидкости в воду. Обнаружив всплывшую пленку, он решил взболтать эликсир любви, растекшийся радужными пятнами по стенкам графина, иначе у подозрительного брата ведьмы могут появиться ненужные вопросы, а ему это ни к чему. Бурлящая вода спустилась воронкой до самого дна, смешиваясь с приворотным зельем в единый, роковой для свободы Алдера, напиток.

Тут на увлеченного процессом невидимку что — то упало сверху. От неожиданности Гномио выпустил графин. Содержимое мокрым потоком пролилось на бесцветное тело, проявляя гнома во всей красе.

— А-ааа! — заорал растерявшийся карлик.

— Да что за день-то сегодня такой? — зашипел он и поднимая глаза на того, кто помешал выполнению его миссии.

На столешнице в оборонительной позе застыл серебристый горностай. Для запыхавшегося зверька такая встреча стала неприятным сюрпризом.

— Ах, вот ты где мне попалась! Ну держись, хорёк! — закричал гном и протянул к зверю короткие ручонки.

Горностай ретировался для разгона, а после резко подпрыгнув вверх, пролетел до цели и впился острыми зубами в мясистый сизый нос. Карлик закричал и стал крутиться на месте, как бешенная собака.

— Отпусти! Отпусти! — орал Гномио.

Но зверь и не думал подчиняться, тогда посланец Ведьмы, обезумевший от боли поднял с пола пустой графин и разбил его край стола. Хрустальным осколком, острым словно бритва уродливый гном нанес несколько ударов по телу пушистого зверя. Горностай безвольно свесил лапки и затих, только тогда Гномио резко отшвырнул его от себя, вырывая намертво сцепленные челюсти вместе с частью своего роскошного шнобеля. Окровавленный горностай пролетел через стол и упал за бархатную занавеску.

Гном зажал искалеченный нос руками, поддел ногой осколки стекла, загоняя их под кровать. Плача, он вытащил из петлицы вышитый платочек и перевязал им откушенный кончик носа.

— Теперь в расчете! — прошипел карлик в сторону портьеры и выбежал за дверь.

Все произошло так быстро, что Гномио не мог поверить в происходящее. Вдруг это ему лишь чудится? Он наступил себе на ногу, чтобы проснуться. Стопа и без того натертая узкой обувью ответила на предположение ударом боли.