— Не думала, что первый выгул совпадет с таким чудовищным поводом! — осматривая атлас и кружево, сокрушалась блондинка.

Через мгновение она уставилась на подругу своими черными глазищами и заверещала скороговоркой:

— А что, если… Трелла, такой шанс выпадает раз в жизни, понимаешь? — охваченная внезапно возникшей идеей, Стузи обняла за плечи ничего не понимающую Принцессу.

— Трелла, жди меня здесь! Я скоро вернусь! — прокричала она, взлетая в седло.

— Стузи, стой! Ты куда?

— Я ухожу за Славой. Но я вернусь!

— Прошу, не бросай меня одну! Мне страшно! — прокричала Принцесса в спину подруги, но та лишь наспех отмахнулась и скоро скрылась из виду.

Трелла запаниковала. Ее оставили один на один с пережитым кошмаром. Ни души вокруг, если не считать мирно пасущейся лошади. Принцесса страшилась всего, она остерегалась даже дышать. Каждый шорох был подозрителен, прошибал холодным потом и отдавал дрожью в коленях.

Казалось, что там, за корявыми стволами прогнивших дубов притаились зловещие мертвецы, от чьей липкой крови она едва отмыла руки. Восставшие трупы следят за ней, чтобы отомстить за то, что она не смогла отстоять их жизни и утащат нерадивую помощницу за собой.

Трелла обхватила голову, пытаясь заглушить мученические стоны умирающих. Требуя поддержки у живого существа, она подбежала к лошади. Печальные глаза посмотрели на хозяйку с пониманием. Принцесса нежно прошлась ладонью вдоль темной гривы, пригладила блестящую шерсть и обвела пальцем светлое пятно в виде остроконечной звездочки, украсившей широкий лоб. Лошадь фыркнула и уткнулась губошлепой мордой в плечо Треллы, даруя ей видимость защиты.

— Спасибо, Звездочка. — прошептала девушка.

***

К месту бойни стали стекаться крестьяне на подводах, теперь было на чем вывозить выживших. Под видом желающих помочь чужому горю к крестьянам присоединились бесстыжие мародеры и конокрады, решившие поживиться за чужой счет. Людишки копошились, переступая через неподвижные тела, вглядываясь в пустые лица, пытаясь разыскать земляков и родственников. Был слышен безутешный женский плачь, от сострадания к которому кровь стыла в жилах. Кто-то уже опознан.

Скорбное действо прервал зычный девичий голос, он обращался к живым, к тем, кто мог внимать ему.

— Трагийцы, опомнитесь! Беда на ваши головы! Враг уже здесь, он топчет вашу землю, отбирая жизни. Если не одумаетесь- чужак раздерет вас, словно голодный серый зверь, соскучившийся по жертве. Опомнитесь и объединяйтесь, иначе превратитесь в жалких бесправных рабов!

Притихшие человечки завертели головами, пытаясь рассмотреть ту, что смело обращалась к ним. Однако, как ни старались, не видели ничего, кроме пустоты.

Неужели, это сами небеса ниспослали на грешников божественное откровение? От проникновенности речи и высказанной вслух правды в чудо уверовали даже жалкие мародеры, устыдившиеся своего грязного ремесла.

В этот момент на растерянных смертных хлынул проливной дождь. Стена из небесных слез пролилась на землю сплошным потоком и явила прекрасную деву парящую над высоким камнем. Длинные светлые волосы Святой струились, как шелковые нити и казались продолжением дождя. Ореолом непорочности был озарен безгрешный лик, а белое одеяние искрилось чистотой. Словно добрая мать, желающая добра своим неразумным чадам, дева раскрыла объятия, приглашая в них раскаявшиеся души.

— Образуемтесь! Вы единый народ! Простите друг друга и примиритесь! — прокричала дева, плача вместе с дождем и людьми, которые падали ниц, выказывая готовность подчиниться воле небес.

— Чудо! — стало раздаваться со всех сторон.

— Да это же Святая Трагийская Дева! — перебил остальных грубый мужской голос.

— Она не оставила нас!

— Она с нами!

Когда люди пришли в себя, дождь прекратился. Из-за туч выглянуло Светило.

Святая растаяла, но оставила неразумным чадам свой наказ, свое назидание, которое избранным счастливцам, должно будет донести до всех и до каждого, бесконечно пересказывая услышанное слово в слово или бессовестно приукрашая легенду, чтобы память о снисхождении благодати могла заслужить положенную ему вечную славу. Чудесное видение предсказывало скорый мир и благоволение небес к разрозненной, но еще живой земле.

***

— Ты же вымокла до нитки! — удивилась Трелла, когда блондинка вернулась назад, гордо восседая в седле.

— Успею просохнуть в дороге. Главное, что первый выгул, кажется, прошел на ура! — загадочно рассмеялась Стузи.

Прошагав лес, подруги выбрались на дорогу, уводящую в сторону замка Хоров, куда отбыли короли- победители. Решив, что благоразумнее будет объехать небезопасный трак стороной, прекрасные мстительницы свернули налево, чтобы углубиться в степь.

Лошади, оценив раскинувшийся бескрайний простор, не желали тихо плестись и припустили галопом, воодушевленные легкостью ноши и ласковым теплом, льющим с безмятежной выси. Девы воспрянули духом, изживая безумной гонкой пережитый кошмар. Они наслаждались свободой, неутомимой силой молодости и порывистым встречным ветром, бьющим в лицо. Белобрысая на черной кобыле вырвалась вперед.

— Трелла, а жизнь — то, оказывается, прекрасна! — смеясь прокричала Стузи, которая в новом платье напоминала сбежавшую из-под венца невесту.

— Скоро конец нашим мучениям! Впереди жизнь! — подтвердила Трелла.

Пьяный Гномио отсыпался. Чреда неудач стартовала для него с мук разбитого сердца и тяжести неутоленной мужской страсти. Попытка обзавестись шикарной зазнобой рухнула, обернувшись одними убытками. Пристыженный и раздосадованный, он отказывался мириться с чудовищной обидой, нанесенной ему подлым хорьком.

Карлик не успел толком залечить вмятину от копыта лани, изуродовавшую его лоб, как в гости к нему заявилась компания придурковатых родственников. Четверка ворвалась нахрапом, как всегда с пустыми руками, оскверняя нежелательным присутствием тишину холостяцкой обители.

Кузены и их коротконогие возлюбленные обрели у Гномио приют для дебошей, наполненных злобными шуточками, и бессрочный постоялый двор для бесконечных попоек. Бузотеры подмяли под себя привычный распорядок дня и налаженный быт хозяина, учиняя форменные безобразия. И пусть Гномио и сам был ярый ходок, и не против шумно покуролесить, но только не за свой счет. И ведь ничего им не скажи — затаят обиду или хуже того- ославят на всю округу, как тошнотворного скупердяя и непомнящего родства кукушонка.

Ненасытные уродливые торбы сожрали или выманили под видом закуски все запасы терпеливого хозяина. Беспрестанно портя воздух и зловонно икая, коротышки обнаружили тайник с горячительным и отжали несколько бурдюков настойки из мухоморов, заготовленной для неспешного коротания долгих зимних вечеров.

Совершенно не разбираясь в купаже, болваны опрокидывали в себя один стакан за другим, хотя по правилам дегустации требовалось медленно наслаждаться каждым глотком, различая вкусовые нюансы, которые ядреной «Мухоморихе» дарила примесь белых поганок, собранных на левом склоне лесистого пригорка, согретого лучами закатного Светила.

После выпитого, гости самозабвенно хмелели и начинали кидаться друг в друга посудой, едой и столовыми приборами. Иногда, в качестве будничного разнообразия- гномы до зверства ревновали своих пассий. В особо жаркие моменты разгневанные кузены крушили все на своем пути.

Рогачи-мнимые или реальные, умудрились отбить углы у каменного стола, переломать пустыми головами резные ножки стульев и завалить кровать. Протрезвев, раскаявшиеся влюбленные не менее красочно мирились. Отсвечивая синяками, обиженные половины сопели и не шли на примирение. Пристыженные кавалеры омывались слезами сожалений и утирали сопли участия, на коленях вымаливая прощение у несговорчивых подруг.

В одно «прекрасное» утро, совпавшее с решительным настроем Гномио выставить гостей за порог, очередной приступ похмельной нежности окончился для влюбленной пары предложением «Кошелька и Шляпы», что в гномьих кругах считалось проявлением искренности чувств и строгости намерений. Взбалмошная будущая невеста — носатая кучерявая карлица согласилась на выгодное супружество не раздумывая. Схватив жениха в охапку и гогоча от ликования, она решительным ударом размазала любимого о деревянную стену.