На пороге появилась Галина, она не понимала, что происходит на ее кухне и хлопала сонными глазами. Зато Маргарита и Надюша смотрели на Веру, одна опасливо, а другая восторженно, так обычно смотрят в зверинце на рыкающих медведей.

Вера отправилась делать уколы Галине, а Раиса покинула дом Саши. Больше о ней не поминали.

Уже по дороге домой Вера думала о словах Раисы. Вспомнив свой жалкий побег из Андрюшино, пережитый позор и духовное падение, она подвела под своими размышлениями итоговую черту.

«Я слабая и погибающая женщина, я ничем не отличаюсь от других, только у меня есть Господь. Пусть он будет моей силой, моей точкой опоры, от которой мне надо оттолкнуться, чтобы научиться побеждать».

Каждый год Вере хотелось встречать рассвет пасхального воскресенья, хотелось увидеть в утренней заре ореол небесной славы и в первых лучах солнца омыть свою душу от скверных мыслей.

Со слов бабы Кати, старой казачки из Зеренды, тот кто на пасху встает рано, чтобы увидеть восход солнца, на весь год благословляется богом.

В сибирской деревне Андрюшино не было церкви, не было пасхального служения, но у Веры были свои семейные традиции праздновать пасху. Чуть только задребезжит рассвет за окном, будила Вера детей и они все четверо выходили во двор, полюбоваться зарей и не пропустить восход солнца, как знамение свыше. Иногда, солнце совсем не проглядывалось из-за туч, тогда Вера учила детей видеть восход солнце и за тучами.

В Гурьевске встречать рассвет на пасху было трудно, окна ее квартиры на пятом этаже выходили на запад, а идти в церковь было не с кем. Таня и Витя жили в Караганде, а Катя очень злилась, когда ее рано будили в выходной день.

Хотя девочка после приезда из Андрюшино стала серьезно учиться в школе, но ее отношения с мамой не улучшились, и они не выходили за рамки взаимно вежливых. Вера не то, чтобы отстранилась от воспитания, а училась доверять дочери, чтобы не мешать ее взрослению.

В то утро Вера проснулась рано и распахнула окно. Свежий воздух пах черемухой и свежевспаханными огородами. Окно выходило на внутренний двор многоэтажных домов, куда солнце заглядывало только под вечер. Но это не мешало женщине радоваться светлому празднику! Иисус воскрес! – пело радостно ее сердце, и женщине нестерпимо захотелось пойти в церковь.

Вера не огорчалась тому, что не знала церковного расписания праздничных служений, потому что была убеждена, что сам приход в церковь на пасху очень важен для верующего человека. Приодевшись и засунув шелковый платок в сумку, Вера приоткрыла дверь в спальню к дочери и тихонечко пропела.

– Христос воскрес!

– Воистину воскрес, – сонно пробурчала Катя и натянула одеяло на голову.

– Катюша, я иду в церковь, а потом зайду к Саше, чтобы поздравить всех с пасхой. В отличии от нас они держали сорокадневный пост. Я представляю, как вкусно у них накрыт праздничный стол, … сдобные пасхи, крашенные яйца … тебя там тоже ждут.

Молчание.

– Ты пойдешь к тете Гале есть пасхи?

– Мгу.

Что значит «мгу» Вера гадать не стала, она решила пойти в церковь и заказать за Катю, Таню и Витю сорокоуст.

Автобус из Гурьевска останавливался прямо на площади перед церковью. Под ликующий колокольный звон начиналось пасхальное служение. Деревянное здание церкви не вмещало всех верующих, пришедших в то утро на праздник, поэтому пасхальное богослужение было организовано прямо на площади, перед церковью. Батюшка говорил через микрофон, и не было человека на площади, до которого бы не дошла благая весть.

– Христос воскресе!

В ответ на это воззвание батюшки к народу, гремел многоголосный хор верующих.

– Воистину воскресе.

Видя улыбающиеся лица прихожан, их счастливые взгляды, устремленные на священника, стоящего у импровизированного алтаря под открытым небом, Вера притихла от собственных размышлений.

– А ты чего радуешься? Люди радуются, потому что они подготовились к этому празднику. Они держали пост, молились, ходили на службу. А ты? Схватила косынку и туда же, в калашный ряд?! И не стыдно тебе быть дармоедкой у чужого стола? Бога побойся, ведь могла же хоть в страстную субботу пост выдержать …

Когда-то в Андрюшино, Вера попыталась соблюдать пост перед пасхой, и это ей удавалось до тех пор, пока Иван Илларионович, местный электрик, не заметил, что все ее голодания были напрасны, потому что исключение из пищи мяса без ежедневных вечерних и утренних молитв не является христианским постом.

– Иван, ты откуда это знаешь, ты ведь сам коммунист от макушки до пят?

На Верин вопрос Иван ответил со скромной улыбкой.

– Отрывные календари читать надо, христианка ты моя. Приятно знать, что хоть кто-то помнит еще, что я коммунист, а коммунистам надо хорошо знать народные предубеждения, чтобы с ними бороться. … Ох, да, не смотри на меня так гневно. В гневе ты баснословно красива.

Тогда она была сильно возмущена вмешательством атеиста Ивана в ее духовную жизнь, но пост держать уже не хотелось, да и не выгодно это было. На дворе стояла ранняя весна, и надо было срочно подъедать остатки заколотой под осень свиньи. Морозильной камеры у Лебедевых в доме не было, и мясо на веранде от весеннего тепла быстро портилось.

Только в день «великой субботы» постились в сибирской деревне Вера и ее дети, чтобы, увидев солнечный рассвет, голодными сесть за праздничный стол, приготовленный с вечера, и после прочтения молитвы приняться за трапезу. На пасху Вера по обычаю пекла куличи, которые оставляла на ночь в центре пасхальных яств, вокруг пасхи укладывались покрашенные в луковом отваре яйца. И всю пасхальную ночь над столом горела церковная свеча, освещая куличи и яйца.

В Гурьевске Вера даже не пыталась постится, но читала библейские правила, и, вот, в церковь пришла, хоть одна, но пришла. В толпе верующих на церковной площади ее сердце стало ныть от тоски по младшим детям. И теперь вместо радости Вере, ни с того, ни с сего, захотелось плакать, и она засобиралась было уходить с площади, как случилось чудо.

Батюшка в белоснежных одеждах, расшитых золотом, говорил то, что Вере так важно было услышать.

– Позвольте мне обратиться к каждому из вас, мои братья и сестры, кто принудил вас в это воскресение прийти в церковь? … Кто-то вам заплатил за приход сюда? … Или вы пришли в церковь по распоряжению начальника?

На церковной площади стало тихо, и батюшка продолжил говорить уже в полной тишине, обращаясь к каждому человеку, стоящему перед ним.

– Мы собрались вместе по доброй воле, по зову нашего сердца. Это главное! Итак, все войдите в радость Господа нашего; и первые, и вторые получите награду; богатые и бедные ликуйте друг с другом; воздержные и нерадивые почтите этот день; постившиеся и не постившиеся веселитесь ныне. … Ибо Иисус Христос, Божий сын, умер на кресте, как безвинный человек, заплатив кровью за грех каждого из нас, чтобы примирить нас с Богом Отцом, Отцом справедливым и любящим. Воскресение Иисуса Христа есть залог вечной жизни на небесах для каждого верующего в Него человека. Этот праздник нельзя заработать, он дан нам свыше! … Давайте, с открытым сердцем будем провозглашать благую весть! Иисус воскресе!

– Воистину воскресе.

Христово спасение переполнило сердце Веры от этих слов.

После службы в церкви женщина поспешила в гости к брату. Ей хотелось принести в дом Саши ту радость и ту надежду, которые она в изобилии получила от своего прихода в церковь.

Дверь открыла Марина.

– Христос воскрес!

Но Верино христово приветствие оказалось чересчур громким. Марина тут же приложила палец к губам и прошептала:

– Тсс. Мама спит. Воистину воскрес.

– А, папа?

– Папа учит свой «немецкий» в дальней комнате. Тетя Вера проходите на кухню. Мы сейчас с вами чай попьем с маминой пасхой, и я вам расскажу о моей подготовке к новой телевизионной программе.