Кроме того, выяснился досадный нюанс. Её ФИО на украинском языке звучало как Ганна Володимирівна Миколаєва. По всем законам это имя английскими буквами написали в паспорте как Ganna Mykolaieіva (отчество само собой выпадает). А по правилам немецкой фонетики эта фамилия звучит как «Ганна (это ещё нормально) Мюколайафа»! Мюкола-… и дальше вообще никто из немцев не мог произнести.
Это было первым откровением на чужой земле. Неузнаваемая на слух родная фамилия постоянно подчеркивала чуждость этой среде. Кроме того, необходимо постоянно было говорить Фрау Мюколайафа. Это было вообще не про неё, о ком идёт речь, кто это?..
Со временем фамилия с приставкой Фрау улеглась на языке, и стало даже нравиться, что к тебе обращаются Фрау, а не «гражданочка», «женщина», «эй вы», или как часто путали пациентки «Анна Николаевна» (вместо Владимировна).
«Ничего, – думала свежеиспеченная Фрау Мюколайафа. – Зато у детей и мужа не будет проблем с немецкой фамилией Кох».
Поиск рабочего места она начала с просмотра объявлений в интернете. Других вариантов всё равно не было.
Оказалось, что у каждой (!!!) больницы в Германии есть свой интернет-сайт. Там можно любому человеку посмотреть, какие услуги оказывает клиника, какие отделения, какие врачи там работают (с фото), когда время приёма (шпрехштунде =Sprechstunde) и самое интересное: какие есть вакансии в этой больнице.
Эти и занялась Анна Владимировна во время между занятиями, а также ночью: рассылкой своего резюме. Важно было вместе с резюме отсылать мотивационное письмо, почему ты хочешь именно в этой клинике работать. На самом деле ей было абсолютно все равно, в какой земле (Bundesland), в какой клинике, хоть бы взяли куда-нибудь. Поэтому в каждом мотивационном письме надо было написать, какие особенности именно этой больницы были особенно привлекательны.
В эти бесчисленные часы работы в интернете с больничными сайтами врач Николаева получила бесценную информацию, которая дала ей возможность сравнить отечественную и немецкую организацию здравоохранения. Оказалось, что все клиники разделяются на три вида: муниципальные (финансируемые городом), частные (при концернах или финансовых группах) и университетские (в крупных городах при медицинских университетах). Самое интересное происходило в униклиниках. Там шефом всегда был профессор, несколько оберарцтов (Oberarzt = начмед или заместитель шефа по-нашему), много операций, современнейшая аппаратура, возможность обучения врачей другим направлениям. Туда было не попасть, вакансий практически нет или очень высокие требования (например, многолетний стаж работы или наличие специализации). Кстати, про специализацию.
Врач Николаева была искренне уверена, что акушер-гинеколог должен работать или в акушерстве, или в гинекологии (как в Украине, хотя в интернатуре все учили оба направления). Выяснилось, что в Германии эта специализация объединена. И не просто друг с другом, а ещё с маммологией, урогинекологией, онкологией, радиологией и (внимание!) ультразвуковой диагностикой. Таким образом, в обязанности обычного врача (не шефа, и не обера) входили дежурства в родзале, приём родов, все неотложные состояния (кровотечения, внематочные беременности, острый живот), а в обычное рабочее время – гинекологические и урогинекологические операции, причем почти все лапароскопические, операции на молочной железе, а также полностью онкология – все опухоли – раки гениталий и груди, включая химиотерапию. УЗИ является обычным рутинным методом исследования, которым владеют все без исключения.
Как это функционировало, оставалось загадкой. Но при этом у врача Николаевой возникла острая потребность удовлетворить самолюбие и доказать всем, что мы тоже чего-то стоим и можем всё это осилить, хотя глубоко в голове пульсировало одно: «Это нереально!».
Количество разосланных резюме за две недели достигло 86. Только на 5 из них пришли автоматические ответы, мол, что ваши документы в работе. На остальные –тишина.
Откуда было знать настойчивой Фрау Мюко…, что в Германии неохотно принимают во внимание резюме по имейлу. Их даже могут и не прочитать. Хорошим тоном считается отослать распечатанное резюме с документами в специальной папочке по почте (с обязательным пустым конвертом внутри, чтобы при отказе отослали назад), или ещё лучше – лично привезти секретарю шефа. А потом тебе перезвонят и назначат термин (Termin = дата и время визита). Может быть…
И тут случилось чудо: ей написали из одной клиники под Гамбургом, что они готовы её принять на один день на госпитацию (Hospitation = бесплатное для врача и неоплачиваемое клиникой ознакомление с работой отделения в виде пассивного наблюдателя).
Сердце А.В. вырывалось из груди от счастья и страха одновременно. Страшнее всего ей было себе представить, как и что она там будет делать, о чём говорить (на немецком?) и в чём будет там ходить (медицинский халат она с собой не брала, думала, что будет достаточно официального дресскода). А тут ещё и организационные вопросы: как доехать до этой клиники, где ночевать и вообще? Осложняло ситуацию следующее: встреча с шефиней было назначена на 7.15 утра (!). Как это? Какое такое собеседование вообще проводится в 7 утра?
Позже она поймёт особенности работы в любом отделении, не только гинекологическом. Рабочий день у медсестер и акушерок начинается обычно в 6 утра, у врачей в 7 либо 7-15. Пятиминутка (Übergabe = передача задания) длится действительно 10-15 минут, и в 7-30 обычно начинается обход пациентов и параллельно (или после него) операции. Немцы работают много, тщательно, медленно, с самого раннего утра, до 12 часов, потом кофе и пауза, потом опять работа до 14, пауза на обед и максимум в 16 часов все расходятся по домам.
Этот гармоничный и логичный распорядок дня очень скоро станет для неё приятным и понятным. А пока что вопрос: как доехать до города под Гамбургом до 7-15 утра?
Практически всё в Германии очень удобно и практично для людей. В частности железнодорожный транспорт. Билеты на него можно купить в информационном центре на любом вокзале (но надо, во-первых, четко объяснить, что ты хочешь, во-вторых, заплатить 2 евро за услугу). Есть ещё возможность купить в интернете (портал db.de был пока что для Анны неизвестен, да и принтера у неё не было, чтобы билет распечатать). Осталась последняя возможность – билетный автомат на вокзале. «Адская машина» – как его охарактеризовала приятельница Аня из Дрездена. Не каждый немец умеет с ней обращаться. Но Фрау Мюко… это не остановило. Путём хаотичных тыканий в сенсорный экран, а также логически помыслив, она завладела нужной информацией и выбрала билет по неплохой цене (60 евро дорого, но всё-таки лучше, чем 100) на нужный день. Семь часов в пути, четыре пересадки, но зато она успевала к 7 утра. Это был первый маленький шаг интеграции, процесса врастания в среду, адаптации к новым условиям, вливания в нормальную европейскую жизнь.
…Дорогу перенесла хорошо, несмотря на ночь. Поезда чистые, приятные, биотуалеты, удобные кресла с целой обивкой. Тебя уютно покачивает (не трясёт) и пробуждает только объявление следующей остановки с обязательным предупреждением: пожалуйста, будьте осторожны при выходе из поезда! Обращайте внимание на расстояние между дверью поезда и платформой! Выход по движению поезда налево (или направо). Надо уточнить, что расстояние это – один средний шаг, не больше. А если вдруг инвалид с коляской или кто-то с ролятором (вспомогательным приспособлением на колёсиках для людей с проблемами при ходьбе), то автоматически выдвигается из пола в вагоне специальная подставка, убирающее вообще это расстояние и человек без скачков переезжает на платформу (позже эти чудеса она увидела и в автобусах, но там ещё круче: водитель наклоняет автобус ниже в бордюру, чтобы ещё удобнее было заехать, а иногда даже сам выскакивает из автобуса, чтобы помочь!). Четыре пересадки позволили увидеть четыре разных вокзала, где, несмотря на ночное время, было яркое освещение, курсировала полиция и было совершенно безопасно. Это вызвало у Анны Владимировны позитивные чувства и приподнятое настроение.
