Андрею пришлось правдами и скорее неправдами сделать диагноз повышенного внутричерепного давления, что дало надёжную «отмазку» от службы.

Владимир Владимирович получил «приглашение» на беседу в военкомат, где ему четко дали понять, что он – оперирующий хирург, хотя и акушер-гинеколог, так что с очередной волной мобилизации ему будет оказана честь разворачивать полевой госпиталь под Харьковом.

Сказать, что это был шок – ничего не сказать. Отчаянье, страх, беспомощность – полная гамма чувств, которые взрослому состоявшемуся человеку, отцу семейства, уважаемому врачу априори непозволительно было допустить.

Эта семья всегда была вне политики. Здоровый патриотизм у них, конечно, присутствовал. Скорее, к родной Одессе, к той Украине, в которой они выросли. Но этой картинки больше не существовало. То, что происходило в стране, было не их войной, не их борьбой. Многим людям было понятно, кто стоит за всем и зачем всё это. Но…

Короче говоря, нарастающий с каждым днем ажиотаж, хаос, беззаконие, угроза мобилизации подвигло двух врачей поздно вечером после безразмерного трудового дня вернуться к разговору о будущем их семьи в Украине.

– …Олег из Москвы к себе зовёт, – угрюмо сказал Владимир Владимирович. – Говорит, он в шоколаде, правда он там уже пять лет. Обещает помочь.

– Ну что ж, давай попробуем Москву, – поддержала Анна Владимировна. – Все-таки, Россия, братья-славяне.

Как раз подвернулся конгресс в Москве по современным методам лечения в гинекологии и акушерстве, было бы интересно его посетить и заодно разведать обстановку.

Москва приняла очень приветливо, можно сказать, даже ностальгически-уютно: мороженое «Пломбир», продавщицы в высоких белых колпаках, знакомая со времён Букваря Красная площадь, поражающие воображения проспекты и широченная Москва-река. Конгресс был супер, медицина в России как-то действительно решительно продвигалась вперед и опережала нашу. Сходили в несколько медицинских центров, поговорили про возможную работу. Все реально. Русский язык и признание украинских дипломов сильно подкупало. Студенческий друг Олег подогревал настроение своими успехами и достижениями за последние годы, которые действительно имели впечатляющий масштаб по сравнению со скромными результатами Владимира и Анны, хотя последние были в принципе всем довольны.

…Не сложился переезд в Москву. При всех позитивных моментах не хотелась ехать в фактическое рабство, в мегаполис, съедающий твое время в многочасовых пробках и твою душу в меркантилизме. Зарабатывание денег – это не мотивирующая цель для этой семьи.

Зато сама собой возникла идея поработать в Германии. Почему бы и нет? Самая прогрессивная медицина, высокоразвитая страна, социально защищенное население, культура, ухоженная природа, шикарные дороги и все по расписанию – просто рай для перфекционистов! Пугало только незнание немецкого языка, но теоретически его можно было выучить. Поэтому решили попробовать.

Судьбоносной рукой Господа вся семья направила свои стопы в языковую школу «Баварский дом», партнер Гёте Института. Необходим был уровень Б2, что является четвертой ступенью в изучении языка (следующие две ступени – специализированный и уровень «родной язык» соответственно).

Дочки втянулись сразу. В юную голову практически безболезненно укладывались знания по грамматике и лексике. Это воспринималось как игра, и было очень продуктивно. Для детей. Но не для родителей.

Как учили немецкий родители? А представьте себе на минуточку, как вообще учиться новый иностранный язык после 40 лет? Когда ты имел насыщенный событиями день, оперировал, принимал роды, разбирался с больными и их бесконечными родственниками, потом «бегом» приехал домой, «отдыхая» эти 30 минут по пути в машине, пытаясь переключить мозги, быстро поел и опять в машину, где по пути в языковую школу монотонным голосом учительницы Анна Владимировна пыталась всё-таки объяснить прошлую тему. Ей-то было полегче: как медпредставитель фармфирмы, она с семи часов утра побегала по визитам и аптекам, а потом имела обеденную паузу, во время которой и сделала домашнее задание на сегодня. А на вечернем приеме в частном медицинском центре между пациентками она смогла даже послушать какое-то задание с диска. Выкрутилась!

Особенно тяжко было В.В. после бессонных ночей. Голова, как кабак, спина болит, чуть тошнит, но, что поделаешь, вся семья едет на занятие, он и так прошлый раз пропустил, так что надо идти.

Немецкий язык, надо сказать, очень логичный и строгий. В нем есть четкий порядок слов, когда глагол в главном предложении всегда на втором месте, а в придаточном всегда в конце. В нем всего 4 падежа. Все предлоги накрепко привязаны к определенным глаголам. У каждого существительного есть свой артикль, указывающий на падеж. Это надо только лишь выучить и применять.

Именно это и оказалось совсем непросто. Три года, сначала по два, потом по три раза в неделю, сначала с группой, потом индивидуально с преподавателями, учили В.В. и А.В. новый немецкий язык. Они его пихали туда, а он лезет обратно, особенно у В.В. Надо ли говорить, сколько это стоило в общей сумме времени, сил и денег. Порой казалось, что это огромный ком снега, гладкий со всех сторон, и на него надо залезть, а это невозможно физически. Много раз хотелось все бросить. Но дети были очень воодушевлены, и это подталкивало вперед и заставляло ездить по три раза в неделю через весь город на занятия.

Катализатором также послужило дальнейшее ухудшение ситуации за эти три года. Ко всему раннее перечисленному беспорядку присоединилось нарастающее жлобство и бандитизм на улицах. У мамы Анны Владимировны сорвали на улице цепочку и отобрали сумку, практически средь бела дня. У самой А.В. случилось непрятное ДТП, когда в зад её машины на перекрестке въехал джип, не обратив внимание на безопасное расстояние. Вышли два жлоба, посмотрели, что их кенгурятнику вообще ничего, и, ухмыляясь, покинули место ДТП. Про них ничего до сегодняшнего дня не известно.

Последней точкой в списке бесправных и безнаказанных преступлений было убийство родного дяди В.В.. Старик не дожил до своего 90-летнего юбилея пару недель, был зверски замучен в своем доме, где жил один после смерти своей супруги. Его нашла утром соседка с переломанными ребрами и пробитым черепом. Всё в доме было перерыто, искали деньги или ценности. Не нашли ничего особого. А дедули нет…

После всех этих событий стало очень страшно за себя, а особенно за детей. Беззащитность и беззаконие. Зачем мы обязаны это терпеть, ради чего – задавали они себе вопрос. Пока без ответа.

– 2 -

Прошло больше трёх лет с момента принятия решения. Супруги за эти годы только получали подтверждение своей правоте.

За этот период произошла интересная трансформация пациентов: все коллеги стали говорить одно и то же. Больные стали другими, более требовательными, напористыми. Их можно понять: зарплаты прежние, цены высокие, доллар нестабильный, всё раздражает. Однако, переступив порог больницы, все сразу говорят о бесплатной медицине, демократии, борьбе с коррупцией и святой обязанности врачей «обслуживать» население.

Короче говоря, финансовая поддержка медицины со стороны пациентов резко сократилась. Это сразу отразилось на материальной базе родильного отделения.

Надо сказать, что Владимир Владимирович получил как заведующий в наследство очень запущенное отделение в ЦРБ с плохой репутацией. Беременные бежали от этого отделения, как от чумы, рожать в город. За семь лет его заведования всё в корне изменилось. Он добился от администрации кое-какой помощи для серьезных ремонтных работ, смог организовать модные по тем временам семейные родильные залы и семейные палаты, где могли находиться мамочки с детками и родственники. Мебель, украшения для палат, телевизоры, сантехнику, жалюзи – всё покупалось им лично, на накопленные «благотворительные» деньги. Все расходные материалы (моющие и дезинфицирующие средства, краску, туалетную бумагу, бумагу для принтеров и кардиотокограмм, канцтовары) также покупались за счет финансов отделения. Эта схема была в принципе хорошо налажена и достаточно долго функционировала, потому, что сам заведующий распределил обязанности, кто за что отвечает, и чётко лично контролировал.