— Ты хороший человек, Марк, — выдохнула девушка.

 — Я стараюсь им быть, — он улыбнулся, польщенный. — Что ещё мне остаётся…

Девушка уставилась в стену. Эх, вот кому-то муж достанется. Эта девушка (или к тому моменту уже женщина) определенно сорвет самый большой куш в жизни.

 — Спасибо.

 — Ты теперь до конца моих дней будешь это повторять?

 — Потому что благодарность — это всё, что я могу тебе дать. Слушай… Посиди тут чуть-чуть, ладно? Я поднимусь к Роме ненадолго.

 — Я с тобой.

 — Зачем.

 — Хочу узнать, как скоро я смогу сдать кровь снова. У медсестры спросить забыл. Кстати, у моего брата группа крови тоже вроде бы первая. Или у сестры? Не помню. В любом случае, могу попросить их, и они не откажутся.

 — О… Это было чудесно, но я чувствую, как стонет твоя шея, на которую я залезла, — Варя нажала на кнопку вызова лифта.

 — Думаю, она выдержит ещё немного.

Как только лифт доехал до нужного этажа, они замолчала, словно при Роме разговаривать не полагалось. Они свернули за угол и до палаты оставалось совсем чуть-чуть… Как вдруг Варя сорвалась и побежала.

 — Что?! Что произошло?! — кричала она, стараясь пробраться через небольшое сборище врачей из 5-6 человек в палату. Дверь была открыта.

 — Не кричите, Варвара Артемовна, — лечащий врач Баса взял её за руку.

 — Отпустите!

 — Постойте…

 — Она же сказала отпустить её, — раздался ледяной голос Марка.

 — Да, конечно, — мужчина сделал пару шагов назад.

 — Объясните, что произошло! — паника захватывала мозг Вари, голос становился тоньше. — Что с ним делают? — она указала на врачей, что-то делающих с Басом. Один светил ему фонариком в глаза, другой устанавливал какие-то новые приборы, третий раскладывал наполненные чем-то шприцы, ещё двое переговаривались с умным видом.

 — Кхм… Дело в том, что его мозговая деятельность стала слабее.

Задрожали руки, подкосились ноги и сердце пропустило удар. А, может, два. В глазах заскакали темные пятна, закружилась голова и Варе ничего не оставалось, кроме как прислониться к стене.

 — Воды? — тихо спросил Марк.

Она отрицательно покачала головой, чувствуя как желудок подкатил к горлу. Если в неё попадет хоть капля чего-либо, то тут же вывернет наизнанку.

 — Он… Умирает?

 — Не то, чтобы умирает. Но это очень, очень нехороший знак. На консилиуме было решено ввести Романа в более глубокую кому для того, чтобы поддерживать жизнь в нём было легче.

Нет! Нет, не делайте этого! А изо рта — не звука. Варя не могла вымолвить и слова.

 — Марк… — моляще произнесла она. Девушка молилась, чтобы он понял её посыл и всё сказал. И он понял.

 — Погодите, — возразил он, — но вы не можете сделать это без согласия третьего приближенного к пациенту лица. Я, конечно, не юрист, но что-то подобное слышал.

 — А третье лицо — это вы? — уточнил доктор. — Вы, молодой человек, кто вообще?

 — Неважно. Вы не можете сделать этого.

Варя прошла в палату и села на кровать Баса. Врачи не прогнали её, видели — прощается. Да и они уже хорошо её знали.

 — Что же ты творишь, Бас, — горько и сквозь слёзы пробормотала девушка, прижимая его руку к губам.

 — Не надо так убиваться, — произнёс один из врачей. — Хуже ему точно не будет, — он пощелкал по шприцу с инъекцией. — Просто уснёт крепче.

 — И не будет ничего чувствовать…

 — А он и так не чувствовал. Его тело не реагировало на внешние раздражители.

 — Может, он что-то слышал, что-то ощущал.

 — Ничего он не слышал.

Варя всмотрелась в лицо Баса: оно не выражало ничего, на нём только белая маска.

 — Вернись ко мне… Вернись, пожалуйста.

 — Прошу покинуть палату, при введении инъекции посторонним не место.

Девушка встала, но отпустить руку Ромы была не в силах. Как он мог сдаться?

 — Дай мне хоть малейший знак, что будешь жить.

И вдруг… Легкое подрагивание его пальцев.

 — Погодите! — она едва сдержалась, чтобы не заорать. — Он пошевелил пальцами!

 — Вам показалось.

 — Но…

 — Или это была судорога, — ответил врач и приставил к его вене иглу.

Вокруг только вода. Волны разбиваются о скалы, цунами с грохотом поднимается вновь и вновь. Что за черт?

Бас почувствовал, что ему нечем дышать. В носу — вода, во рту — вода, в лёгких — опять вода.

Он пытается выплыть на поверхность, но едва ему удаётся сделать это, как волны тут же топят его, пригибают ко дну.

«Давай, — приговаривал себе Рома, — давай, держись»

Время утекало сквозь пальцы и он не знал, сколько времени уже пытался не утонуть. Но совершенно точно знал, что много. И в конце концов выбился из сил.

«Может, к черту всё это?! — бессилие было сильнее него. — Для чего я пытаюсь выплыть? Для кого?!»

И Бас перестал грести руками, медленно оседая на дно.

 — Что же ты творишь, Бас? — раздалось грозовым раскатом скорбное и полное печали откуда-то с неба.

Резкие рывки руками. Что это такое? И голос… Он так знаком. Так… любим? Варя!

Варя! Я… Я с тобой!

Ещё несколько рывков руками. Вот так…

 — Вернись ко мне. Вернись, пожалуйста.

Я вернусь! Вернусь!

Это словно стало своеобразным пинком, что выпнуло его из одного мира в другой. Вот только неудача — его снова захлестнуло. На этот раз надоедливой болью. Рома опять ничего не видел, но зато всё слышал.

 — Прошу покинуть палату, при введении инъекции посторонним не место, — чужой безразличный голос.

Что за инъекция?! Для чего?! Явно ничего хорошего не будет! Не сметь делать её! Не сметь! Ну погоди, лекарь-недоучка… Дай только встать, уж тогда-то я тебе челюсть поправлю! Черт, ну давай же, давай! Пошевели хоть пальцем! Хоть веко дрогнет! Ну!!!

 — Дай мне хоть малейший знак, что будешь жить.

Варя, я и так живой! Если бы я мог это донести до тебя…

Бас чувствовал, как бежит по венам кровь, но совершенно не чувствовал свои мышцы. Но это нужно остановить!

Он напрягся всем своим существом. Ну же, хоть малейший импульс… Есть! Дрогнули пальцы! Но вдруг этого мало и она ничего не поймёт?

 — Погодите! — она едва сдержалась, чтобы не заорать. — Он пошевелил пальцами!

 — Вам показалось.

 — Но…

 — Или это была судорога, — ответил врач и приставил к его вене иглу.

Покажется тебе, когда будешь считать выбитые зубы и не досчитаешься двадцать второго! Убери иглу от моей руки! Убери иглу!!!

Бас и сам не верил, что у него получится. Он просто понял, что если не сделает этого сейчас — не сделает больше никогда, будет поздно. Самый важный рывок в его жизни. Надо, надо… Но как?

Вдруг сознание нарисовало ему теплые глаза матери, в уголках которых собирались морщинки и непролитые слезы. Ваню, который не слышал, но так желал услышать голос дяди. Варю, которая обернулась к нему через плечо. Её волосы отпружинили от плеч, а глаза просили — нет, умоляли его встать.

Рома резко поднял корпус с кровати. Он принял сидячее положение раньше, чем открыл глаза. Всё это длилось секунду, а казалось, что вечность.

Парень рухнул обратно на кровать — сил было не так много, но глаза не закрывал (хватит уже, належался в темноте) и тяжело сглотнул. А затем он выдернул шприц из вены и дрожащей рукой поднёс его к глазам — полный. Успел ввести, но не успел впрыснуть.

Он посмотрел на шокированно распахнувшую глаза и прижимающую к груди руки Варю. Было видно, что она очень хочет кинуться к нему и сжать руки на его плечах, но боится.

Бас мысленно прикинул, шевелится ли язык. Пожалуй, на одну фразу энергии хватит.

 — Что-то давно не хоронили врачей этой больницы. Устроим?

Варя выдохнула с нескрываемым облегчением: Бас действительно вернулся.

====== Часть 36 ======

— От-ва-ли от моих сигарет! — рявкнул Бас и ударил по рукам Влада, потянувшегося к пачке.

 — Когда ты стреляешь у меня, это нормально! Тебе жалко что ли одну штуку?