— Тогда я поеду сама!

 — Варя, да одумайся ты!

Но остановить её было невозможно.

Катя сделала глубокую затяжку и через секунду выпустила дым изо рта, запрокинув голову и завороженно наблюдая за тем, как он рассеивается в воздухе. Как и Марк в январе…

Девушка услышала шаги, но даже не обернулась. Он стал так часто приходить к ней, что стал до жути узнаваем.

 — Ты ко мне? — спросила она, даже не повернув головы. Он опустился на лавку рядом с ней.

 — А к кому же ещё? — улыбнулся Егор.

 — Не знаю, — Катя пожала плечами и наконец соизволила посмотреть на него, — я вообще не знаю, зачем ты приходишь. Неужели ты до сих пор не понял, что тебе ничего не обломится? Что ты мне даже ни на грамм не нравишься и не понравишься никогда, Егор?

Парень прищурил глаза и внимательно всмотрелся ей в глаза. Катя слегка качнулась и криво улыбнулась. Губы предательски задрожали, выдавая эмоциональное напряжение их обладательницы.

 — Ты пьяная, — интонация была утвердительной. Он не спрашивал, он просто озвучил это вслух.

 — Будешь читать мне мораль, как мой отец? Не нужно, я взрослая тетя, на шее ни у кого не вишу и могу себе позволить хоть годовой запой.

Егор хмыкнул. Пропить все деньги, которые откладывала на собственную квартиру — это цель её жизни? А что будет потом, как она будет жить? Уволившись у Ромы, Катя так и не нашла другую работу. Но, будучи честными, она её и не искала.

В январе Катя ушла в самый жесткий запой в её жизни. Она пила каждый день, не успевая просыхать и периодически устраивала своей семье пьяные дебоши. Алена несколько раз пыталась возмутиться, но сестра живо указала ей на дверь, впервые упрекнув старшую в том, что в этой квартире у неё нет доли. Но Алене с детьми некуда было идти, поэтому она предпочла тихо сидеть в своей комнате.

А вот матери было куда. Поняв, что от младшей дочери она ничего не добьётся, да и та скоро пропьёт и печень, и почки, женщина поспешила съехать. Она больше не могла слушать эти пьяные вопли. Она сбежала, как и много лет назад, не внимая мольбам старшей остаться и не бросать её одну в этом пекле.

И когда Катя была в шаге от того, чтобы отравиться алкоголем, неожиданно появился Егор. Он отнимал у девушки бутылки со спиртным, полоскал её в холодной воде и всеми способами приводил в себя. Катю удалось вытащить из алкогольного моря, но она подсела на не менее губительный никотин. И всё же иногда случались срывы, как сегодня.

Егор тяжело вздохнул. Что такого было в Марке, что Катя так убивалась?

 — Сколько ты выпила?

 — Ни сколько! Отвяжись! Что ты лезешь со своей помощью, когда тебя не просят?!

Егор не выдержал. Он ладонью загреб некоторое количество снега и впечатал его Кате в лицо, не прикладывая силу. Она задержала дыхание, стряхивая с лица холодные частицы.

 — Ну как? Прояснение есть или ещё надо? — ласково спросил парень.

 — Есть, — прошептала Катя.

На минуту повисло молчание.

 — Прости, — виновато произнёс он, — я не хотел этого. Но по-другому никак.

 — Нет, это ты прости.

 — Я больше не окуну тебя в снег.

 — Что?

 — Ни к чему извиняться, если ты боишься этого

 — Нет, Егор, я правда так не думаю. Это что-то коньяк в голову ударил.

 — А сейчас всё?

 — Не совсем, но от такой резкой смены температуры я хоть соображать стала… Прости. Это грубо.

 — Правда редко бывает иной.

Кате хотелось откусить себе язык. Ну почему, почему, почему она не захотела взять себя под контроль и не вымещать злость на бедном Егоре? Будто ему и так мало достается!

Порой девушка забывала, что тяжело бывает не только ей. Темная полоса Егора не кончалась вот уже больше полугода. Парень потерял работу, квартиру и ему пришлось покинуть город, который он так любил. Он чувствовал себя нахлебником, живя на деньги сестры и родителей и потому всячески пытался им помогать, дабы не прослыть тунеядцем. А теперь ещё и Катя унижала его после того, как он признался ей в симпатии. Кошмар…

Она занесла было руку над его ладонью, но Егор отдернул её.

 — Не надо. Это… Ужасно.

 — Что именно?

 — Вести себя так, будто тебе есть дело до чувств другого, в то время как сама с радостью променяла бы его на того, которого любишь. Давать надежду на то, чего никогда не будет. Я наблюдал это целый месяц. Варя уже изменила Марку… И вела себя как ни в чём не бывало. Также целовала его, также держала за руку и продолжала готовиться к свадьбе. А он смотрел на неё влюбленными глазами и не замечал ничего вокруг… Не замечал, что она изменилась. Не повторяй эту историю, Катя. Не нужно.

К горлу подкатил ком. Егор на секунду прервался и, прочистив горло, продолжил:

 — А знаешь, из-за чего случаются все проблемы? Из-за женщин. В основном из-за вашей глупости. Но именно женщина вертит мужчиной как захочет… И неважно, кем она ему приходится. Матерью, сестрой, женой или дочерью — неважно.

 — Егор, эта ситуация…

 — Не так страшна, как кажется, — он улыбнулся ей и смахнул с волос несколько снежинок. — На самом деле я прекрасно контролирую свою влюбленность. И именно поэтому ситуация Вари и Марка не повторится при всём желании. Я могу отключиться по щелчку пальцев, — Егор продемонстрировал это, — но пока не хочу.

 — Почему?

 — Боюсь начать блядовать. Но я не хочу нахвататься всякого триппера и спускать все деньги на лечение. А так… Пока всё моё внимание направлено на тебя, пока я все эмоции выплескиваю таким образом… Мне это не грозит. Но ты не волнуйся, моя помощь не несёт в себе никакого подтекста и я не собираюсь разубеждать тебя разлюбить Марка и лечь в мою постель.

Каждый раз при упоминании его имени у Кати щемило сердце. Это было чистым безумием. Ничего она не желала больше, чем увидеть его ещё хоть раз. И если бы ей предложили обменять свою жизнь на день, проведенный с Марком, то девушка, не раздумывая ни секунды, согласилась.

Самым любимым временем Кати стала ночь. Засыпая, Марк был рядом с ней. Он был как живой. И он был влюблен в неё.

Катя не понимала Варю. Как? Как она могла предпочесть жестокого, эгоистичного и грубого Баса добродушному, обходительному и внимательному к другим Марку? И как сама Катя собственными руками убила счастье, которое было так близко, осязаемо и пахло одеколоном Марка?

 — Газуй! — заорал Бас.

Влад вдавил педаль газа в пол, а Рома навалился всем телом на багажник автомобиля, стараясь вытолкать его из западни. Машина крутила всеми четырьмя колесами, жалобно рычала, но это не приносило никакого результата. Разве что взрытый до грязи снег и облепленный им с ног до головы Рома.

Варя нервно прикусывала большой палец руки, чувствуя себя виноватой в случившемся. Но она не могла иначе. Когда ей позвонил Лёша и сказал, что у отца уже второй приступ за прошедшую неделю, рассудок помутился. В голове билась только одна мысль — это мог быть последний раз, когда она видит деда. И опасения, что дед может не дожить до рождения правнучки, заставляли сердце кровить. Дедушка всегда был добр к ней и относился по-особенному, с иной любовью и выделял из всех своих внуков её одну. Но, бесспорно, любил всех.

Посмеиваясь, мама частенько говорила, что у Вари и дедушки была любовь с первого взгляда. И это было чистой правдой. Девушка обожала его не меньше, чем отца, крестного или маму.

И с каким же облегчением она выдохнула, когда беда миновала несмотря на то, что деда поместили под наблюдение. Поэтому все трое, засунув свой нервный тик куда подальше, решили ехать домой и не оставаться в гостеприимном, но всё же чужом и пустом, временно оставшегося без хозяина, дома.

Влад вылез из-за руля и пошёл к Басу.

 — Бесполезно! — зло плюнул он. — Она села целиком! Твою мать!

 — Н-да, — Влад почесал в затылке, — только откапывать.

 — Чем? Лопатой, которой у тебя нет? Или сходим в лес и соберем из подручных материалов, а?