Когда токсикоз подошёл к своему логическому завершению и все смогли выдохнуть, Егору стало легче. А вот Варе — нет. Её раздражала собственная немощность, возникающая из-за плохого самочувствия. Постоянно что-то болело или тянуло, мешая сосредоточиться. Случилось то, чего девушка и боялась: она не могла работать в полную силу. Это было настоящим испытанием для Вари, привыкшей к насыщенной событиями жизни и её бешеному ритму жизни. Теперь же она старалась лишний раз не выходить из дома, а если и планировала выходы в свет, то проводила у зеркала не меньше двух часов, старательно маскируя болезненную бледность тональными средствами и румянами. Да и то не всегда выходила.
Варя посмотрела на Баса, задумчиво сверлящего взглядом коробку и поняла, что дико завидует ему. Рома является таким же полноценным родителем этого ребёнка, но ему не приходится так мучиться в ожидании малышки. Легко любить дочку. Нелегко любить свою беременность. Он не выпал из жизни на несколько месяцев, не закрылся в четырех стенах, а вполне себе спокойно продолжал заниматься обыденными делами. И… Работать! Варя безумно скучала по своей работе и возможности показать, на что она способна. Что она не просто дочка Артема Грача, родившаяся с золотой ложкой во рту, она самостоятельная личность.
— Как дела на работе? — с самым невинным видом спросила девушка, а Бас поперхнулся воздухом и закашлялся от застигнувшего его врасплох вопроса. Варя им-то не интересовалась не то, что его работой.
— Нормально… Почему ты спрашиваешь?
— Просто интересно.
— Интересно что?
— Скольких людей ты ограбил на этой неделе, — съязвила в ответ Варя и Рома хмыкнул, узнавая привычную натуру Грачей. Яблонько от яблони — её отец был такой же и Грачи не были бы Грачами, не съязви они десяток-другой за день. Плюнутся ядом меньше десяти раз — не уснут ни отец, ни дочь, искрутятся в постели, бедненькие!
— Никого я не граблю, — устало вздохнул парень и ладонью потер лоб.
— Расскажи это своему племяннику. Я не вчера родилась и знаю, что от своей преступной натуры тебе никуда не уйти, — в голосе не слышалось ни капли укора. Она ни в чем его не обвиняла, просто констатировала факт.
Несложно догадаться, что Бас пользовался далеко не самыми честными методами для продвижения своей компании. Иначе как объяснить то, что при старом руководителе Глобал еле как заползал в мировой список, а при Роме вдруг взмыл вверх, когда тот ещё замом бегал, но уже фактически управлял? Да и Катя не могла удержать язык за зубами и по секрету поведала подруге, что теперь Глобал — это тщательно спланированная и прикрытая преступность. Легальная, как бы парадоксально это ни звучало. Именно поэтому Ланграст проигрывал: Марк предпочитал играть честно и не обводить вокруг пальца даже своих конкурентов.
Варя перевела взгляд на ладонь, ловко воткнула нож в коробку и вскрыла её одним пугающе отточенным движением. С такой же легкостью она могла вскрыть горло любому, кто встанет у неё на пути.
А уже через секунду она с обворожительной улыбкой достала детский костюм светло-персикового цвета с аккуратно пришитыми к нему кружевами и рюшами. Предназначенный для новорожденной костюм был легким, нежным и истинно девчачьим.
Варя покрутила им перед Басом. Хотел принимать участие в жизни дочки — пусть начинает принимать уже сейчас.
— Нравится? Это на выписку. Так что все свои чёрные рубашки можешь везти обратно в Америку, тебе придётся надеть что-то более жизнерадостное.
Это было правдой. У Баса не было ни одной светлой рубашки, только темные вариации синего, серого и иногда зеленого цветов. И, само собой разумеется, черного. И даже на важнейших заседаниях, пока остальные сверкали белизной рубашек, Рома угрюмо восседал во главе, облаченный в траур. До переезда в Россию американцам было некомфортно от этого, в России же все быстро привыкли к подобному заскоку и почти не обращали внимания.
— Красиво, — покорно согласился Рома, забирая вещь у Вари из рук и она тут же принялась изучать остальное содержимое коробки. — Но такой крошечный… Не будет мал?
— Нет, — девушка разворачивала вещи одну за другой, проверяя на брак и тут же отбрасывала в сторону — перестирать. — Она не родится больше трех кило.
Рома провел ладонью по костюму, не представляя себе того, насколько же мала будет дочка. Он видел младенцев далеко не каждый день, а новорождённых и вовсе только на картинке. Всего три килограмма… Как представить себе человека весом в три килограмма, пусть и маленького? А как же держать её на руках?
Медленно осознавая то, что совершенно не готов к рождению ребенка и не знает, как правильно с ней обращаться, Бас ощутил несвойственный прилив паники. Он никогда не был идеальным и не стремился таковым быть в глазах общественности, но для дочери хотелось быть самым лучшим. Как и для её матери когда-то…
— Ты научишь меня, как правильно вести себя с ней? — растерянно спросил Рома, на что Варя звонко рассмеялась. Она заткнула пряди волос за ухо, полностью открывая лицо и Бас с трудом сглотнул: он вдруг увидел в ней совсем юную девочку.
— Вместе будем учиться, — она улыбнулась, но в следующую секунду её голос помрачнел: — Гораздо больше меня волнует другое.
Бас склонил голову к плечу и внимательно уставился на неё. Неужели её пугают предстоящие роды? Но до них ещё полтора месяца, время подготовиться более основательно есть.
— Что?
Варя тяжело вздохнула.
— Когда она подрастёт, Бас… А это случится быстрее, чем кажется, ты и моргнуть не успеешь. Она начнёт задавать вопросы и я должна буду объяснить ей, как устроена эта семья, объяснить, почему мама с папой не живут вместе и какие отношения их связывают. И с чего я должна буду начать?
Роме стало тоскливо. Она не сказала прямо, но имела это в виду. Варя наладила с ним отношения только ради ребёнка.
— С чего бы ты ни начала, — парень тщательно подбирал слова, — главное — не ври ей. Подбирай слова попроще, полегче обрисуй ситуацию, но только не ври. Это… Кхм, обижает.
Последнее он адресовал больше себе, чем нерожденной дочери. Только у него появилась надежда на то, что у него будет шанс, только Варя стала более благосклонной к нему… А чудо так и не произошло. Потому что чудес не бывает.
— Ты чем-то расстроен?
От Вари не укрылось его кислое лицо и она заранее знала ответ, но спросить было нужно. Этот разговор должен расставить все точки над и.
— Мелочи, — отмахнулся он.
Дуги её бровей удивленно взмыли вверх. Впервые она хотела поговорить об их отношениях, а Бас — нет.
Варя присела рядом с ним и, взяв его руку, лежащую тыльной стороной вверх, стала аккуратно водить пальцем по тёмному рисунку, намертво впившегося в кожу. Девушке никогда не нравились татуировки, но на Роме… На Роме ей нравилось все. Его украшали даже тату.
Рома прикрыл глаза и теперь прерывисто дышал, но руку не отдергивал.
— Ты же всё понимаешь, да? Понимаешь, почему мы не можем быть вместе? Ты уже взрослый парень, Рома.
— Вот именно, что не понимаю, — раздраженно ответил он. — Я пытаюсь добиться от тебя этих объяснений больше полугода. Ну тебе ведь и Марк помехой не был! А сейчас его и вовсе нет рядом. Так в чём же дело, сладкая?
По телу Вари пробежала толпа мурашек. Много лет она мечтала об этом — услышать, как он называет её сладкой. Из его уст это не звучало пошлостью, это было чем-то личным и сокровенным, касающееся только двух. Это было невероятно важно для обоих, потому что сладость — первое, что он ощущал при поцелуях.
Девушка облизала пересохшие губы даже не подозревая, какую бурю это действие вызвало в Роме. Он неосознанно повторил за ней этот жест и… Выдержки не хватило Варе. Она приподнялась на коленях и, обхватив Баса за шею, сократила расстояние между их губами до жалкого сантиметра. Горячее и тяжёлое дыхание распаляло их.
— Потому что ты бандит и антагонист, — шепотом произнесла Варя.
— Бандит и антагонист, — продублировал он и устроил руки на её пояснице. Девушка нависла над ним и теперь смотрела сверху, плавными движениями поглаживая шею и переходя к плечам.
