Стартовали резко, но лайтфлай не понёсся по горизонтальным коридорам движения, а рухнул камнем вниз. Вцепился за Ким, как и при полёте на планете мусорщиков. Девушка в очередной раз демонстрирует великолепные навыки пилота. Лавируя между транспортами, всевозможными конструкциями, надстройками и путевыми артериями, мы стремительно углублялись в более нагромождённые строениями места планеты. Смотреть по сторонам затруднительно, но преображение в окружении налицо. Дневного света становится всё меньше. Сооружения всё ближе подступают друг к другу, превращая наш маршрут в движение по лабиринту. В конце-концов всё совсем стало для меня запутанным.

Несколько раз меняли направление и наконец остановились на площадке, где уже находятся аналогичные нашему транспорты, но не такого презентабельного вида. Некоторые ободраны и утратили основную часть обтекателей. Другие и вовсе представляют из себя технический бардак с пассажирским креслом и средствами управления. Однако, как я полагаю это ещё не дно.

Рядом, по направляющей магистрали, пронесся состав из нескольких модулей на гравитационных платформах. Он вынырнул из тоннеля, промчался рядом с перроном, где собралась ожидающая толпа и вновь скрылся в тёмном зеве технических недр. Вот и общественный транспорт. Для небогатых. Или вообще для отбросов общества, если присмотреться к внешностям окружающих. Но одно у всех общее – цвет волос и глаз. Отличаются только тоном и насыщенностью. Я бельмо среди них, причём чёрное. Хорошо, что капюшон маскирует лицо полностью, словно дымкой.

– Ты главное не разговаривай и держись всегда рядом, – тихо проинструктировала напарница. – Постой тут.

Сама направилась к невзрачному гражданскому и после пары фраз он протянул ей голографическую карту. Затем сел на наш лайтфлай и исчез в лабиринтах конструкций.

– Порядок. От следа избавились. Его разберут на запчасти, – пояснила. – Теперь за мной.

Я поспешил за Ким по коридору и далее по пешеходным артериям. Некогда они были автоматическими и двигались сами, но теперь это просто переплетение маршрутов для пешего хода. Вокруг грязь, мусор скопился у бортиков, уже не прозрачных. Сырость нервирует. Болезни наверняка распространены среди местных, о чём говорит нехороший кашель среди попутчиков и встречных. Мы спустились ещё ниже и вышли к платформам станции технического назначения. Несколько транспортов, занявших свои места на путях, ожидают погрузки или разгрузки. Работники что-то переносят манипуляторами, а некоторые пилотируют погрузчики антропоморфной конструкции. Составы крупные, как по количеству, так и по вместительности капсул, или вагонов.

– Скальпель? – спросил человек, возникший за спинами.

– Готово? – наёмница резко развернулась.

– Да. Вот сертификаты и то что просили, – он протянул несколько предметов. – На центральной станции тебя найдут.

И исчез, а мы направились к головной части состава, где ожидающий человек кивком указал на вход. Технический отсек, как я понял по многочисленным приборам и пультам. Голомонитор показывает что-то местное из каналов. Ким расположилась в одном из кресел, а я занял другое. Эти атрибуты тут не предусматривались конструкцией, да и вид не соответствует окружению. Нелегальные перевозки беглецов? Да запросто.

«…количество жертв теракта постоянно увеличивается. Ответственность взяла организация Правых, намекнув тем самым, что население Содружества никогда не будет чувствовать себя…»

Ким выключила передачу, а я вдруг задумался над реалиями местной жизни. А теракт – наверняка связан с нашими артефактами и с выбросом энергии. Куда меня занесло и во что я ещё впутаюсь? Никто не знает. Есть кандидат в ответчики, но вот говорить откровенно он не расположен. Будем ждать.

– Это нас касается?

– Нет. Некоторым такое событие на руку и они поспешили воспользоваться элементом устрашения. Правительство и корпорации не успели всё списать на объяснимые проблемы, – внятно пояснила. – Вот и результат.

– А против чего эти Правые выступают? Хоть приблизительно скажи.

– Против модификантов.

– А такие есть? Чистые и без сети или имплантов?

– Не уверена. Давай потом, а? Ты активируй подогрев – иначе дискомфорт в пути обеспечен. Охренеешь от холода, – показала где нажать. – Час побудем тут, как раз до центральной станции.

Состав тронулся и помчался с ускорением, а я послушался наёмницу и весь путь мы провели в гордом молчании. А первоначальный вывод не радует. Получается, что тут есть оппозиция и весьма радикально настроенная. И каковы её масштабы? Вряд ли ограничено всё одной планетой. Мы прибыли и мы вышли на грузовую площадку. Открывшийся вид ошеломил.

Город отступил от территории станции и понятна причина. На огромной площади расположились конструкции перронов и посадочных ярусов ошеломляющих размеров и высот. Моё представление о станциях изменилось в корне. Сами направляющие для транспорта, под названием лонграэлс, находятся под разными углами наклона и уходят в шахты под поверхность. В гравитационных захватах зависли, словно над пропастью, непосредственно локомотивы. Вагоны имеют возможность осевого вращения внутренних модулей с пассажирами, для смены направления притяжения.

– Ким, они что, через ядро планеты проходят? – не выдержал с вопросом.

– Что ты понимаешь под «ядром»? – вскинула бровь.

– Ну оно ведь раскалённое. В центрах планет такие…

– Не знаю, о чём ты вообще. Нет тут ничего раскалённого в центре. А твой вопрос правомерен, – вдруг вспомнила о моём неведении. – Как быстрее перебраться из точки к точке на поверхности сферы? Правильно – проткнуть и максимально сократить расстояние. Что ты и наблюдаешь. Разные лонграэлс, под разным наклоном. Нам нужен вон тот, – указала направление. – Вертикальный в центре. Поехали, вот гравикапсула персонала.

Спустя минуту мы влились в общий поток одной из главных магистралей.

– А где последствия техногенной катастрофы? – отсутствие признаков смутило. – Нет разломов и свалок искорёженного транспорта.

– Поверь – службам хватило времени ликвидировать последствия. Это быстро происходит, так как долгий паралич приведёт к финансовым потерям.

Ответ удовлетворил. Обратил внимание на попадающиеся гравикары одинаковой, броской окраски с логотипами на бортах. Не успел подумать над принадлежностью, как по громкой связи раздалось:

«Внимание персоналу и пассажирам станции Ман! Приложите руки к идентификаторам для считывания и учёта данных. Спасибо за сотрудничество».

Ким показала места на панели и задействовала автопилотирование. Приложила руку и кивком попросила сделать тоже самое.

– Давай, не волнуйся система моделирования подделает биометрию, – добавила, видя моё замешательство.

Послушался и исполнил указание. Что-то пискнуло и зажглись зелёные индикаторы рядом с ладонью.

– Всё отлично! – отреагировала довольная наёмница. – Все элементы от Крона не нуждаются в проверке и не подведут, что и видим по результатам!

А вот мне так не показалось, но я промолчал. В момент сканирования активизировался интерфейс в линзах, но вдруг пошёл помехами. Потом появилось нечто, напоминающее наложение двух картинок. Одна современного вида, а другая странная. Никаких прямых линий и фигур отображения информационных окон и подсказок. Непонятные символы мелькнули, некоторые красные, другие зелёных оттенков и жёлтых. Секунды длилось видение и резко пропало. Всё вновь стало чистым и не мешает обзору. То, что одно из увиденного моделирует нейроинтерфейс, как и у всех – понятно. Но что тогда за коммуникационные сигналы от второго? Надо помалкивать. Вдруг Ким это не понравится и прирежет? Хотя не факт, так как без меня транспортировать артефакт она не может.

Вскоре мы добрались до нужного места и смешались с пассажирами. Прошли несколько контрольных арок и систем распознавания личности. Сканеры на содержание запрещённых грузов и предметов не среагировали на оружие и оригинальный груз, что Ким прокомментировала кивком. Мол – так и надо.