========== Глава 1 ==========
Итак, понеслась!
— Почему она смотрит на тебя? — пропищал противный голосок Панси, сидящей рядом.
— Что? — удивленно поднял голову Малфой, на секунду отрываясь от конспекта и тут же опуская взгляд обратно на пергамент, стараясь поспеть за беглой речью профессора Флитвика. Он был полностью погружён в тему лекции и не сразу понял, о чем щебечет Паркинсон. Драко даже не старался слушать подругу, поэтому неожиданно замер, чуть не выронив из руки перо, услышав до боли знакомое имя: Гермиона.
— Грейнджер? — внешне невозмутимо переспросил он, хотя всё внутри сжалось от предвкушения недобрых вестей.
Панси задохнулась от возмущения по поводу того, что Малфой её не слушал, но тут же выпалила:
— Да, Драко, Грейнджер! Она пялится на тебя вот уже минут десять!
— А ты ревнуешь? — самодовольно усмехнулся он, изящно выгибая бровь и незаметно косясь в сторону старосты Гриффиндора. В груди привычно ёкнуло, когда его глаза встретились с тёмными глазами Гермионы. Желая досадить девушке, Драко призывно усмехнулся, недвусмысленно кивая на дверь и плотоядно облизываясь, ясно давая понять о своих намерениях. Грейнджер несколько секунд смотрела в нахальные глаза Малфоя, а потом смущённо отвернулась, быстро заскрипев пером. Драко облегчённо выдохнул, расслабляясь и вновь поворачиваясь к соседке:
— Всё, уже не смотрит. Довольна?
Панси удовлетворённо заурчала, словно кошка прижимаясь к нему практически всем телом, чем вызвала в Драко очередную волну отвращения. Но он терпел многие её выходки, потому что официально они встречались, а ему необходимо было, чтобы все думали, будто они пара. Стараясь не обращать внимания на девушку, Драко вновь уткнулся в пергамент.
Спустя минут десять, Малфой не удержался и посмотрел на парту, за которой сидела Гермиона. Их глаза вновь встретились, только теперь в её взгляде не было привычного презрения, остужавшего Драко, в нём горел неподдельный интерес. Малфой постарался не придавать этому особого значения, а потому заговорщически подмигнул Гермионе и отвернулся. Он чувствовал, как её взгляд прожигает его насквозь, но не позволил себе поднять головы, стараясь показать своё полное равнодушие. Спустя ещё пару минут он решил, что скоро загорится: что такое нашло сегодня на Грейнджер?!
— Драко! — снова запищала Паркинсон, — она опять!
— Тебя так волнует эта грязнокровка? — удивленно приподнял брови Малфой, стараясь не выдать своего волнения, которое всегда возникало, когда речь заходила о Гермионе.
— Нет, ну я просто… — надула свои розовые губки Панси.
— Пиши лекцию, не отвлекайся.
Девушка молча повиновалась, но уже через десять минут снова не выдержала:
— Ну, Драко! Мне неприятно, что она смотрит на тебя. Ты только мой! Она же всегда тебя ненавидела!
Малфой чуть не сломал перо от злости на Панси. Поборов охватившие его эмоции, Драко оторвал небольшой кусочек пергамента и отчетливо нацарапал на нем: «Поиграть захотела, грязнокровка?» Показав записку Паркинсон, он взмахом палочки превратил её в журавлика и, подув, отправил к Гермионе. Он с ядовитой усмешкой наблюдал за тем, как она настороженно разворачивает листок и читает надпись. Через секунду её щёки вспыхнули, и она, бросив сердитый взгляд на Малфоя, начала что-то быстро корябать в ответ. Драко с улыбкой отвернулся от неё и продолжил писать конспект, прислушиваясь к речи профессора Флитвика. Спустя минуту на его пергамент опустился такой же журавлик, какого он отправил несколько минут назад. Лихорадочно разворачивая листок, Драко уткнулся в знакомый убористый почерк, и его брови тут же полезли на лоб — там было написано: «А почему бы и нет, Малфой?» Оценив, что Гермиона никак не отреагировала на оскорбление, Драко провел кончиком пера по губам, обдумывая ответ. Скосив взгляд на место, за которым сидела Грейнджер, он усмехнулся, заметив, что она полностью закрыла свое лицо волосами, скорее всего, пряча румянец, наверняка заливший её щёки. «По-моему, ты уже играешь, Грейнджер!» — быстро написал он и незаметно для Панси снова послал гриффиндорке журавлика, наложив на него невидимое заклинание, которое снималось от прикосновения к Гермионе. Следя за тем, чтобы она обнаружила записку, внезапно появившуюся на её руке, Драко чуть не прыснул от смеха, заметив, как Гермиона вздрогнула от неожиданности и кинула на него испепеляющий взгляд. Через пару минут прилетела очередная весточка: «Да ладно? И как же?» Недолго думая, Малфой нацарапал, случайно поставив кляксу: «Что значили твои излишне любопытные взгляды? Или ты думала, что я не заметил?» Решив, что смысла выводить кляксу нет, Драко отправил ей журавлика и вновь попытался сосредоточиться на лекции, но не смог собрать мысли в кучу: они опять крутились вокруг Грейнджер.
— Итак, господа. К следующему занятию вы должны отработать названные мной заклинания и написать эссе на тему «Самые действенные заклинания для того, чтобы пробить стену», — закончил профессор лекцию.
Тут же взметнулась к потолку рука лучшей ученицы.
— Да, мисс Грейнджер? — спросил Флитвик своим писклявым голосом.
— Какого объёма эссе?
— Не менее пятидесяти сантиметров текста. А теперь можете быть свободны.
Драко, не торопясь, поднялся со своего места, собирая вещи в сумку. Панси поцеловала его в щёку и, сообщив, что ждёт в Большом Зале, быстро ускакала из кабинета. Собрав вещи, он огляделся: в кабинете практически никого не осталось. Проходя мимо Гермионы, Драко нечаянно задел её плечом, отчего она испугалась и выронила книги.
— Грейнджер, что за нелепость! — воскликнул он, размышляя, помочь ей или нет. Прекрасно осознавая, что никогда бы не позволил себе ничего подобного с другим человеком, Малфой присел на корточки, поднимая один из фолиантов. Она удивленно выгнула брови, но промолчала, чему-то улыбаясь. Драко многое бы отдал за то, чтобы она улыбнулась так ему. И только ему. Но нет, нельзя! Заставив себя отвести взгляд от таких манящих губ, он, протягивая Гермионе учебник, произнес:
— Смотри не доиграйся, Грейнджер.
И, подмигнув ей на прощание, резко развернулся на каблуках и ушёл, шурша мантией.
***
«Кто же это ещё из нас играет — вопрос открытый, да, Грейнджер?» — думал Драко, придирчиво ковыряясь в тарелке с жарким. Внезапно на его руку опустился кремово-белый журавлик, появившийся словно из ниоткуда. Малфой, как раз засунувший вилку в рот, чуть было не поперхнулся от неожиданности. Осторожно, чтобы не привлекать лишнего внимания, он спрятал бумажную птичку в рукав и огляделся. Кажется, никто не заметил малфоевских махинаций: Панси и Астория без умолку трещали, Забини, сидящий рядом с Гринграсс, был самозабвенно увлечён поглощением еды; Крэбб и Гойл были беспросветно тупы, чтобы что-то предпринять, даже если и заметили журавлика, а Нотт спешно переписывал очередную работу к занятию вечно придирающегося Снейпа. Драко слышал, как Теодор ворчит себе под нос: «У Вас выведена клякса, переделывайте! Да какая ему разница, выводил я её или чисто написал? Ещё и декан Слизерина…» Драко прыснул в кулак, прекрасно понимая друга. Что бы там ни думали гриффиндорцы, а Снейп и своим спуску не давал, только что баллов снимал меньше и позволял переписывать работы.
Дрожа от нетерпения, Малфой быстро доел и, вскакивая с места, бросил товарищам:
— Не теряйте, мне надо заскочить в гостиную. Встретимся на зельеварении.
Дождавшись молчаливого кивка Блейза и громкого:
— Твою ж мать! — от Нотта, опять сделавшего кляксу только теперь на последних пяти сантиметрах текста, Драко, усмехаясь, скорее поспешил прочь из Большого Зала.
Добравшись до Башни старост, Малфой чуть не навернулся со ступенек, после чего сбавил темп, вспомнив, что должен соответствовать своему статусу всегда и везде, а не носиться по замку сломя голову, как пресловутые гриффиндорцы. Зайдя в свою комнату, Драко вытащил бумажного журавлика из рукава и трепетно развернул. Ну вот опять! Грейнджер, что же ты творишь?! Заставив себя успокоить бешено бьющееся сердце, Малфой прочитал записку, написанную рукой любимой: «Получается, если ты заметил, значит и сам за мной следил?» После знака вопроса был нарисован маггловский смайлик, должно быть, обозначающий улыбку. Драко чуть не зарычал: следил он за ней, как же! Да, следил… Как и все годы до этого… Рука непроизвольно сжалась, сминая кремовую бумажку, которая, казалось, обжигала ему ладонь.
