— У меня что-то не так с лицом? — интересуется Анвар, изо всех сил пытаясь сохранить в голосе хоть какое-то подобие дружелюбия.

— Наоборот, — улыбается Антуан, и нехорошее предчувствие грядущих проблем с этим странным французишкой накрывает Анвара с головой. Он делает шаг назад.

— Думаю, мне стоит всё-таки заглянуть в трюм и проверить, как там сидится гостям.

Интересно, до чего нужно было его довести, чтобы он предпочел компанию пиратов Антуану Ле Вассёру, который, хоть и был угрозой, способной сломать Анвару жизнь, но хотя бы не был грязным разбойником? Анвар спускается в трюм, с отвращением вступает сапогом в на отсыревший пол. Как назло, Антуан, вместе со своим ранением, спускается следом.

В полутемном помещении воняет застоявшейся морской водой, крысами и полусгнившими припасами. Анвар изо всех сил старается не морщиться.

— Не нравится запах? — ехидно и зло интересуется один из пиратов. Анвар щурится, вглядываясь в его лицо, и едва не отшатывается назад. Сходство с той девчонкой-служанкой очевидно, можно не ходить к гадалке: четко очерченный овал лица, вьющиеся волосы, свалявшиеся от песка и грязи, большие глаза. Гарри Стайлс, разумеется. — Когда ты сдохнешь, ты будешь вонять ещё хуже.

— Гарри, — другой пират, сидящий рядом, толкает его в бок.

Стайлс сплевывает на пол.

Анвар думает, что реагировать на выпады морских разбойников будет себе дороже. Он видит Малика, сгорбившегося в углу, подальше от бывших друзей, и, хотя кандалы, ввиченные в пол, не позволили бы им добраться друг до друга, Зейну всё равно неуютно. Анвару тоже было бы неуютно в заточении, но пиратам в тюрьме и место.

Антуан, наконец-то спустившийся вниз, вглядывается в пойманных флибустьеров и ошарашенно произносит:

— Луи Томлинсон?!

Тот, которого Ле Вассёр назвал по имени, ухмыляется, будто молодой волк.

— Какая неожиданность, Антуан Ле Вассёр! Ты решил повесить меня потому, что я не позволил тебе ухлестывать за Физзи?

У Гарри Стайлса широко распахиваются глаза. Третий их приятель, блондин с вымоченными в грязи волосами, удивленно хмыкает; и даже Зейн поднимает голову. Он сидит в тюрьме уже пару недель, и Анвар отчетливо видит, как ввалились смуглые щеки жениха его сестры. Может, от голода подохнет по дороге, а? Впрочем, сомнительно: пираты живучи, что кухонные тараканы, с которыми кухарка Мендесов борется неустанно и тщетно.

Анвар приподнимает вопросительно брови: какие интересные, однако, знакомства у будущего мужа Беллы! Может быть, это можно использовать? Скажем, шантажом заставив его отказаться от брака? Пока Анвар обдумывает возможности использования узнанной информации, Антуан качает головой.

— Я так и думал, что ты однажды ты пойдешь прямиком на виселицу, Луи, — повернувшись к Анвару, он поясняет: — Это — Луи Томлинсон, и его семья когда-то была вполне вхожа в аристократические круги Тортуги, хоть и всегда была бедна.

— Не всем же быть наследниками губернатора, — язвит пират. — Приятно видеть, что ты не скучаешь по моему обществу.

— Моё общество гораздо более благородно, — парирует Антуан.

Стайлс вдруг запрокидывает голову и хохочет — насмешливо и дерзко. И Анвар убеждается теперь окончательно, что Гарри Стайлс — брат малютки-служанки, и ему известно о её смерти больше, чем кому-либо другому. Быть может, девчонка даже успела рассказать ему о маленькой тайне Анвара и Беллы, а, значит, Гарри Стайлс тоже должен умереть. Лишь мертвые не открывают секретов, потому что умеют молчать.

— Ну, конечно, — отсмеявшись, Стайлс чуть склоняет голову набок. У него вывернуты руки, закованные в кандалы, и он морщится, но всё равно подается вперед. В глазах у пиратского капитана такое тёмное веселье, будто он не в трюме плывет навстречу собственной гибели, а охотится за мышью, что твой большой кот. — Я отсюда чувствую, как от вас обоих разит благородством!

— Молчать! — один из солдат, охраняющих пиратов, делает шаг и замахивается на Стайлса прикладом. Тот фыркает.

— Убьешь меня здесь — лишишь благородных господ удовольствия видеть, как я дергаюсь в петле. Тебе этого не простят, — и подмигивает удивленному британцу.

Анвар бы очень хотел, чтобы Стайлсу прямо здесь размозжили голову. Пират по имени Луи оглядывает их с Антуаном и ухмыляется:

— Не стоило изнеженным и благородным, — он выделяет это слово, и Антуан невольно подается вперед, чтобы, если что, защитить свою честь от оскорблений, — господам спускаться к грязным пиратам. Вы сапоги в крысином дерьме уделали.

Возможно, Ле Вассёру хочется приложить Луи Томлинсона в лицо, однако он сдерживается.

— Ты променял своё происхождение на грязное ремесло, — Антуан качает головой. — И оно — хуже крысиного дерьма. Если бы ты позволил мне жениться на Фелисити, твоя семья бы ни в чем не нуждалась.

— К черту ваши подачки, — Луи сплевывает на пол. — Твой отец подставил всё Береговое Братство. Вашей семье остались на Тортуге считанные дни.

И даже в полутьме трюма Анвар видит, как Антуан бледнеет, отшатывается назад. Гарри Стайлс внимательно смотрит на них обоих: так, будто уже придумал, как благородные господа, которых он почитает своими врагами, умрут. И Анвару почему-то не чувствует себя победителем.

Он возвращается к офицерским каютам совершенно разбитым. То ли пираты, прикованные к стене, но не сломленные, подействовали на него так угнетающе, то ли сказалась общая усталость, но ему хочется лишь упасть лицом в подушку и проспать часов двенадцать. Анвар надеется, что родители и сестры придут встретить корабль. Отец — чтобы убедиться в успехе его предприятия. Мать и сестры — чтобы просто обнять. И даже необходимость представить Белле её жениха меркнет по сравнению с тем, что Анвар наконец-то сможет обнять её. Он скучает по сестре так, что тоскливо скребет где-то за ребрами, и тоска воет, словно одичавшая собака.

— Мсье Анвар, — Антуан трогает его за плечо, и Анвар едва сдерживается, чтобы не развернуться и не наорать на него. — Я не хотел бы, чтобы вы думали, будто я вожу знакомство с пиратами. Как я уже говорил, Луи Томлинсон когда-то был пусть и обедневшим, но аристократом, и мы практически росли вместе. По крайней мере, пока отцу вдруг не прислали назначение на пост губернатора Тортуги.

Перипетии знакомства Антуана с Луи Томлинсоном, разумеется, могли бы быть весьма интересны, если бы Анвар мог их куда-то применить. Но, учитывая разрыв в общении семей, это не представляется возможным, а, значит, совершенно бесполезно.

— Надеюсь, вы не сильно будете переживать, когда вашего старого приятеля повесят? — Анвар устало опирается спиной о стену.

Антуан улыбается.

— Я бы предпочел считать своим другом вас.

Слащавый француз находится к нему слишком близко, а коридорчик и без того узкий, и Анвару хочется шагнуть в сторону, глотнуть хоть немного воздуха. Ему всё ещё чудится вонь из трюма, да и присутствие рядом Антуана удовольствия не добавляет. Он пожимает плечами.

— Вы можете считать меня другом, — и он откровенно лжет, однако Антуан этого не замечает. Анвар понимает, что с будущим мужем Беллы ему лучше находиться в хороших, желательно в дружеских отношениях, чтобы никто не смог заподозрить его в убийстве, когда молодого Ле Вассёра найдут с ножом в боку. — Я бесконечно рад, что моя сестра станет вашей женой.

Ложь на языке чудится горькой, но необходимой микстурой.

— А я надеюсь, что ваша сестра хоть немного похожа на вас.

Что-то за этой фразой, как и в потемневших глазах Антуана, вовсе Анвару не нравится. Он сухо замечает:

— Мы близнецы. Разумеется, мы похожи, как же иначе? Доброй ночи, — он всё же протискивается мимо собеседника в свою каюту и закрывает дверь. Прикусывает губу и поворачивает ключ в замке.

Для надежности.

На Ямайку они прибывают быстро: идут на всех парусах, опасаясь пиратской погони. Командор почти уверен, что Береговое Братство не простит им ни Гарри Стайлса, ни его команды. Впервые Анвар в чем-то с Морганом согласен. Стоит ему ступить на шаткие деревянные доски гавани Порт-Ройала, он готов броситься на колени и целовать землю. Как же, Господи Иисусе, он ненавидит океан!