— Мой дядя, губернатор Ямайки, считает, что единственное место пирата — это на плахе или на виселице, чтобы вороны клевали его лицо, — произносит он.
Антуан горячо соглашается:
— Разумеется! Но отец, увы, считает, что если мы будем жить в мире с Береговым Братством, то остров будет в безопасности. Как будто мы и без этой якобы «защиты» пиратов не будем в безопасности, — он передергивает плечами.
— И много ли пиратских кораблей пристает к берегам Тортуги?
Антуан пожимает плечами:
— Здесь никто не ведёт счет. Некоторые из них платят моему отцу часть вырученных средств, что-то вроде налога, и их не трогают.
Анвар отворачивается, будто его сильно интересует одно из деревьев в губернаторском саду, а на самом деле прячет усмешку. Одних слов Антуана было бы достаточно, чтобы обвинить Ле Вассера в пособничестве пиратам, и тогда он окажется на виселице вместе с ними. Но Анвар здесь не за этим, пусть Ле Вассер сам расхлебывает возмущение Берегового Братства, когда Анвар отплывает в Порт-Ройал с Гарри Стайлсом и его пособниками на борту.
Зейн Малик порушил его планы, но капитан Стайлс окажется в кандалах, так или иначе. Анвар всё продумал. Ведь пираты не смогут вечность торчать на своем корабле, им будет нужно продать вырученное имущество, пополнить запасы и починить судно, если что-то нуждается в ремонте. А, значит, им придется сойти на берег. Анвару не нужна вся команда Гарри Стайлса, ему нужен сам капитан и ближайшие его помощники. Если им известно о присутствии англичан на Тортуге, они не появятся на берегу днем. Значит, караулить их будет нужно ночью, когда они решат показаться в порту. И разве кто-то заметит, если во время сражения Антуан Ле Вассер погибнет не от руки пирата, а от английской шпаги? Кто там, в темноте, разберет?
— Мы здесь не для того, чтобы указывать Вашему отцу, как справляться с пиратами, — Анвар чуть склоняет голову. — Но Гарри Стайлс, капитан корабля под названием «Леди Энн», похитил и убил мою невесту. Он должен поплатиться за свои преступления, для этого я и здесь. И мне понадобится Ваша помощь.
Антуан сомневается, это видно. Анвар бы и сам сомневался: одно дело высказывать недовольство отцовской политикой, находясь в безопасности собственного сада, а другое — открыто пойти против, даже ради справедливости. Анвар подкидывает дров в костер разгорающихся сомнений.
— Моя невеста плыла на Ямайку вместе со своей юной племянницей. Две невинные девушки, попавшие в руки к пирату, спокойно разгуливающему по острову. Страшно подумать, что с ними делали перед их смертью, и кто знает, не стала ли эта смерть избавлением?
Сам Анвар никогда бы не повелся на такие слова, но Антуана он за двадцать минут разговора уже раскусил: мальчишка до отвращения благороден и так же наивен, хотя, возможно, и не глуп, если не следует слепо отцовской политике. Но благородство и наивность — сочетание качеств, для мужчины губительное, и Анвар собирается этим воспользоваться.
— Я мечтаю отомстить, — доверительно сообщает он Антуану. — Полагаю, даже ваш отец, узнав, что вы были ведомы благородными мыслями, не будет злиться, если вы его ослушаетесь, — Анвар пожимает плечами. — По крайней мере, мой отец одобрил бы это. Моя сестра тоже. Когда я отплывал из Порт-Ройала, всё ещё надеясь привезти мою невесту на Ямайку живой и невредимой, она просила меня не жалеть негодяев.
О том, что Белла просила его возвратиться домой живым, даже если это будет значить оставить негодяев в покое, Анвар умалчивает. Кто бы не умолчал?
Антуан поднимает на него глаза.
— Думаю, вы правы, мсье Анвар. Что может быть благороднее мести за погибшую невесту? Наверное, вы сильно её любили?
Анвар прячет довольную усмешку, принимает вид, приличествующий для скорбеющего жениха.
— Я очень надеялся её полюбить.
========== Важные вопросы. Бетти ==========
Комментарий к Важные вопросы. Бетти
Aesthetic:
https://pp.userapi.com/c855228/v855228785/1f49d/hGO0Hil6IYM.jpg
https://pp.userapi.com/c849132/v849132785/168427/4puapzCjrYo.jpg
За последние месяцы мисс Элизабет Мидлтон успела совершить самые серьёзные, самые безумные и самые смелые поступки в своей короткой жизни: переоделась в мужское, нанялась матросом на пиратский корабль, влюбилась в самого неподходящего человека, поучаствовала в нахождении и присваивании индейских сокровищ… И почему-то эти поступки, кажется, были самым правильным, что она делала или могла сделать в жизни, даже если кое-что из этого могло напугать кого-то получше и посмелее неё.
Золота у индейцев было очень, очень много. И оно было тяжёлым. Бетти, конечно, повезло, что не приходилось его таскать от пещеры до корабля, потому что Луи нашёл ей занятие получше, но устала она за эти дни просто кошмарно, даже если всего лишь перетаскивала мелкие сундуки по трюму. Поэтому при первой возможности Бетти улизнула подальше в лес, к озеру, о котором, кажется, никто не знал.
Прошедший день тяжестью сидит на плечах, Бетти поднимает голову, разминает шею, наслаждаясь покоем и прохладной водой. Вверху плещется бескрайнее закатное небо, которое схлопывается, когда девушка с головой уходит под воду. Что-то где-то у Бетти Мидлтон в мыслях меняется. Она может похвастаться тем, что обладает всеми пороками приличных добродетельных женщин: она любопытна, склонна к наблюдениям за другими и любит помыкать; и она замечательно устроилась на «Леди Энн»: любопытствует в сторону капитана, его друзей и двух леди, помыкает Эрколе и Джоном, наблюдает за всеми остальными. Только, кажется, время этих развлечений подошло к концу. Не то чтобы что-то особенное случилось, просто где-то под сердцем Бетти чувствует, что пора перестать играть. Она опускает глаза на свои руки: ладони светлые, давно избавившиеся от первых мозолей после канатов и теперь всё больше похожие на привычные женские с тех пор, как Луи «наказал» её уборкой и держал подальше от мачт и парусов. От ногтей, как и от волос, Бетти вынужденно пришлось отказаться, но они отрастут, загар с кожи слезет, и всё вернётся на круги своя. Бетти снова наденет платье, возьмётся за ткани и иголку… Но ничего не будет, как было, потому что теперь Элизабет Мидлтон совсем другая, не та девчонка, которая собиралась перейти из-под опеки тётки под опеку отца и по случайности застряла на Тортуге.
Бетти уверена, что поступит верно, если сойдёт на берег. На «Леди Энн» у неё были и трудные дни, и неприятные происшествия, но она была счастлива, это было целой жизнью. Правда в том, что эта жизнь больше не может продолжаться по десятку разных причин, а перед Бетти теперь десяток разных дорог и не слишком много понимания, чего бы ей действительно хотелось. У неё нет чёткого знания, что именно она будет делать, но у неё есть время подумать об этом. Главное, что она приняла решение — как-то вдруг, но очень чётко осознала, она должна уйти.
Мидлтон выбирается из озера, одевается, накрывает мокрые волосы, спускающиеся теперь гораздо ниже ушей. К тому времени, как она доберётся до Тортуги, они будут достаточно длинными, чтобы уже никто не принял её за мальчишку при всём желании. Небо над головой густеет, лениво катает алые и голубые краски, пока где-то за лесом отгорает закат, и Бетти легко находит собственный путь, которым сюда пришла, возвращается в сторону берега и немало удивляется, когда навстречу ей с приятным шумом стада слонов являются Лиам и Луи. Канонир отчего-то очень радуется встрече, закидывает руку ей на плечо, чтобы не сбежала. Бетти ловит непонятный недовольный взгляд Луи на друга, но не находит этому ни одного объяснения.
— Хорошо, что ты решил составить нам компанию, Барт, — ухмыляется Лиам. — А то тут кое-кто решил, что он картограф, и полез осматривать окрестности. Но одному это делать скучно ведь.
Бетти хмыкает. У неё не то чтобы был выбор, рука у Лиама тяжёлая, и канонир почти тащит её куда-то вглубь леса, но Бетти и не против. Остров так остров, у неё всё равно не было других планов, кроме как слушать очередные размышления матросов о том, кто на что потратит ещё не полученные деньги.
