Литмир - Электронная Библиотека

– Луиза сказала, ты врач. – Крепкое рукопожатие продлилось чуть дольше необходимого.

– Консультант по нейрорентгенологии.

Постепенно Ричард начал понимать, что все эти дипломы, книги, музыка – нечто наподобие криптонита, хотя он помнил, как Луиза тряхнула головой, засмеялась и сказала «он всегда этого хотел». Ричард так и не смог забыть эту картинку.

Здесь не было обрыва, лишь высоченная круча, с которой, наверное, даже Россию увидеть можно. Мимо Мелиссы прошла пожилая пара, одетая как бойскауты. Телефон наконец-то поймал сеть, на экране появились сообщения. Одно из Франции, от отца, за ним целая вереница: «позвони мне», «есть разговор», «срочно нужно поговорить» – как будто война началась.

Мелисса набрала Кэлли.

– Мишель пыталась убить себя! – не поздоровавшись, выпалила та.

– Как?

– Снотворное. Сказала матери, что мы ее травили.

– Гребаная корова.

– А ее мать пошла к Эвисон, так что дело получило огласку.

– Это не я разослала всем ее фото.

– Вот только не вмешивай меня в это, ладно? – огрызнулась Кэлли. – Фотографию сделала ты.

– А ты не обвиняй меня, ладно? Нужно как-то разрулить это.

О боже. Две недели ночевать вместе с отцом на ремонтируемой французской ферме в спальном мешке уже не казалось такой плохой идеей. Надо все хорошенько обдумать. Мишель снова повела себя как сука. Опять корчит из себя жертву. Нужно было предвидеть.

– Кому еще ты отправляла фото? – уточнила Мелисса.

– Нескольким людям.

– Просто скажи кому, ладно?

– Джейку, Донни, КГ…

– Офигеть.

Разумеется, фотку они сохранят, а потом будут подкалывать ее из дурацкой мести. Если б она только могла вырвать телефоны из их рук…

– Не думала, что ее смерть меня так расстроит. – Анжела положила в рот последнюю порцию жаркого по-тибетски.

Бенджи сидел рядом и читал потрепанную энциклопедию. Анжела стряхнула крошки с его головы.

– Так умирать – ужасно, – сказал Ричард, положив свои столовые приборы крест-накрест. – Разум угасает, а за телом ухаживают другие люди.

Другие люди? Это он ее имеет в виду.

– Не дай бог у меня тоже будет обширный инсульт. – Ричард перелил остатки чая через металлическое ситечко в чашку.

За его спиной у прилавка столпились коричневые от загара велосипедисты, шаркая по каменному полу черными туфлями.

– Погоди-ка. Вообще-то я навещала ее каждую неделю в течение пяти лет, – заявила Анжела, сама не зная, зачем возражает брату.

– Не понимаю, что ты хочешь этим сказать. – Он услышал обиду в ее голосе и неподдельно растерялся.

Разумеется, подарок в виде отпуска смягчил ее остаточные негативные переживания.

– Я знаю, что ты платил за ее пребывание в Экорн-Хаус, – ответила Анжела. – Возможно, это было важнее, чем все остальное. Я благодарна тебе за это, правда, но… Каждую неделю. Пять лет. – И что хорошего это принесло матери? Под конец она уже не узнавала собственную дочь.

– Я знаю, – бесстрастно проговорил Ричард.

– А ей нужен был только ты.

Лицо брата выражало недоверие. Видимо, ему казалось, что возобновить семейные отношения теперь, когда проблемный родитель исчез, будет просто. Анжела ощутила детское желание усложнить этот процесс.

– Сколько раз ты навещал ее? Пять раз? Шесть? – Она знала точное число, однако не собиралась признаваться, что вела счет.

Ричард водил указательным пальцем по скатерти, будто писал ответ на воображаемой бумаге.

– Она мертва, Анжела. Мы не можем ничего изменить. Лучше оставить это в прошлом.

Бенджи перевернул страницу, не обращая внимания на их разговор. Анжела мельком глянула в энциклопедию. Глава «Романтика железной дороги» и рисунок поезда-экспресса «Летучий шотландец».

– Я лишь хотела услышать от тебя «спасибо». – Наконец-то она призналась!

Брат засмеялся – иронично и тихо, но засмеялся!

– Ричард? – Ей казалось, что она говорит с ребенком, который совершил ужасный проступок.

– Мне было тринадцать, когда она начала пить, – напомнил Ричард.

– А мне четырнадцать.

– Но ты ушла.

– Что? – Анжела не понимала, о чем он говорит.

– Ты поселилась у Джульетты.

Это бредовое заявление навело ее на мысль, что у брата могла быть гораздо менее благопристойная причина пригласить их сюда.

– Я не уходила. И никогда не жила у Джульетты.

– Ладно, может, и не жила. – Ричард не хотел углубляться в тему – это словно зараженная земля: пока не копаешь, беды не будет. – Но ты часто ночевала там. Много ночей у нее провела в течение лет эдак двух, если я правильно помню. – Он хотел не счеты свести, а просто расставить все по своим местам и забыть.

– Это не так.

Сидящая за соседним столом пара стала прислушиваться к их разговору.

– Если б я умел заводить друзей, то, быть может, сделал то же самое. – Брат опять засмеялся, на сей раз добродушней.

– Дело не в этом. – Лучше прекратить разговор, иначе он бог весть куда зайдет. Анжела выпрямилась и с глубоким вздохом сказала: – Давай объявим перемирие.

– Перемирие? – переспросил Ричард. – Мы что, воевали?

– Наверное, лучше нам поесть пирожных.

– Да, – не отрываясь от книги, встрял Бенджи. – Пожалуйста, купите мне вот это, шоколадное, с белой глазурью.

«Грузовые автомобили перевозят тяжелые грузы на дальние расстояния. Автофургоны доставляют нам посылки. Автобусы дальнего следования везут десятки тысяч любителей развлечений из одного места к другому. Междугородние автобусы делают ежедневные рейсы между городами, разделенными сотнями миль. Мы больше не видим на улицах запряженные лошадьми пожарные машины, изрыгающие из выхлопной трубы дым», – читал Бенджи.

«Ариэль-Гель-Нимбус 11». До чего смешно называют обувь. Однако Ричарду нравился запах чистоты и пластика. Он завязал шнурок на левой кроссовке и потянулся за правой, лежащей в коробке. Разговор с Анжелой задел его. Только не по причине ее признания в своих чувствах, а потому, что он о них ничего не знал. Ему и в голову не приходило, что все это сестру так огорчало. Мать ненавидела его за то, что он присматривал за ней, а потом – за его уход. Пять лет он прожил с пьющей матерью, и никто его за это не поблагодарил. Если есть такая штука, как высокие моральные устои, то он точно достиг самых высот.

Краем глаза Ричард заметил переплетение водосточных труб на соседнем доме и слегка развернулся, чтобы не видеть их.

– Сколько?

– Семьдесят девять фунтов и девяносто девять пенсов.

– Совершенство бесценно, – пошутил он, вспомнив слоган пива.

Продавец явно не заметил его иронии. Ричард решил – надо иметь самое лучшее. Сэкономишь двадцать фунтов сейчас – и позже пожалеешь об этом. Он встал и посмотрелся в зеркало.

– Как ощущения? – Парень, жизнерадостный и пухлый, носил модную асимметричную челку, из-за которой ему приходилось наклонять голову набок, чтобы видеть лучше.

– Отлично. Просто замечательно.

Ричард присел и снова поднялся. В памяти всплыл день, когда он уехал в Бристоль. Ричард шел по улице с рюкзаком за спиной, а мать кричала на него из окна. Колыхались шторы, и вся эта сцена отдавала дешевой мелодрамой.

Хорошо бы выйти и сделать пробный забег, однако Ричард не был уверен, что так можно. Он несколько секунд побегал на одном месте и сказал:

– Беру.

Анжела осталась в машине. Ей хотелось побыть одной, без Ричарда, да и вряд ли пейзаж изменится к лучшему, если пройти еще двести футов. Молодая индианка сражалась с молнией на оранжевой куртке. Чуть в стороне мужчина и двое подростков возились с самодельной ракетой трех-четырех футов высотой, с красным носом и хвостом. Мужчина быстро присел рядом с ракетой, потом отошел, и… Боже мой! Затрещав, как застежка-липучка, ракета рванула ввысь. Мальчишки восторженно орали и ждали, когда она упадет. Не дождались. Они вертели головами, осматривая окрестности, но пропажи нигде не было. Скорее всего, ракету снесло ветром, однако это все равно отдавало магией. Такую историю не стыдно рассказать друзьям. Анжела посмотрела на холм. Ее семья удалилась настолько, что все казались точками.

12
{"b":"656965","o":1}