Сколько раз я слышал идеи, что «если бы да оказаться в прошлом, сохранив объем знаний, то тогда бы я»! И начинаются фантазии на заданную тему. А ответ простой: тогда бы ты или умер от чумы, или был бы сожжён на костре, или попал бы в рабство. Есть еще такой вариант: ты бы ничего не понял из-за манеры выражаться. И только в лучшем случае, приспособился бы к условиям той реальности, в которую тебя закинула судьба.

Мне повезло. Всего лишь двадцать лет разницы. Отошли меня чуть-чуть подальше, и пришлось бы изобретать водопровод, санузлы, ликвидировать тотальную безграмотность населения и бороться за равные права для всех, при этом уворачиваясь от пуль!

Я же всего-навсего живу в мире без интернета, без мобильной связи и без персональных компьютеров. Здесь нет сенсорных экранов, а само понятие «ноутбук» отдает чем-то настолько прогрессивным, что сродни мистике. Ничего из этого я не изобрету! Я всего лишь потребитель чужой идеи. Умение пользоваться творением не делает из нас творца. В этом мире роль пульта от телевизора доверена самому младшему в семье.

В нашем лицее передовой класс информатики, и здесь стоят IBM 286 с системой MS-DOS, а на мониторах висят матерчатые защитные экраны. В кабинете же преподавателей совсем свежая «четверка», на которой они рубятся в «Волка» и «Принца Персии».

Я не могу написать новые игры. Не могу писать программы и улучшать компьютерное «железо». Я попытался освоить этот мир, но то ли мне не повезло с преподавателем, то ли моих мозгов действительно не хватает для этого. Хотя двадцать лет тому вперед был уверенным пользователем ПК.

Впрочем, первый компьютер у нас в доме появится, когда мы с братом будем уже в институте. Удивительное дело: на уроках информатики нам рассказывают про прогресс индустрии и будущие операционные системы, про искусственный интеллект, цифровые технологии, первые компьютерные клубы и пару раз упомянули имя Джобса.

Но делая домашнее задание по математике вечером у бабушки в гостях, я считаю на старом советском калькуляторе с большими зелеными цифрами, который необходимо подключать к общей домовой сети в 220 вольт.

В этом мире все за деньги. Банковских карточек просто не существует. Не существует и платежных терминалов. Да ладно, родители совсем недавно ходили в магазин с талонами на еду!

Собственное бессилие давит. Сентябрь принес свои перемены. Отец вернулся на завод. Мама торгует на улице. Мы с братом снова учимся. Странное дело. В сумме мне уже почти тридцать три, а в зеркале от одиннадцати до пятнадцати. Даже паспорта нет.

Шутки шутками, а выпускные экзамены и необходимость пройти школьный курс будут сниться мне в страшных снах еще очень долго! Помню сон, когда директор требовал моей переаттестации, а я объяснял ему, что уже закончил два института и не обязан заново садиться за парту! Что же, мои кошмары становятся реальностью.

Общение с одноклассниками не радовало. Очень сложно верить в бесконечную дружбу, зная, что этот не доживет и до тридцати. Вот этот бросит меня в драке, когда меня будут пинать толпой. Этот покончит с собой, а эта сколется. А вот этот, на которого никогда не обращал внимания, оказывается самый здравый среди всех собравшихся. Добрый, честный и очень талантливый. Самый взрослый среди нас. Он, кстати, онкологом станет. Вот уж воистину ирония судеб. Я стал очень нелюдим и закрылся в себе.

Каждый мой день теперь походил на «день сурка»: Ранний подъем. Суматошный завтрак, прогулка с собакой и в 6.40 быть на автобусной остановке. Далее нехитрый алгоритм действий: успеть на автобус до волны заводчан. Тогда есть возможность ехать сидя, удобно устроившись на заднем диване старого-доброго ЛИАЗика, что особенно хорошо в мороз, когда тепло от мотора мягко нагревает кресла. К выходу готовимся заранее. На выход только передняя дверь. Водитель собирает плату за проезд и проверяет твой картонный проездной в пластиковой защитной рамке.

Мы всегда ездили на «сороковом», можно было бы и на «двадцатке», но на этом маршруте ходили либо желтые икарусы-гармощки, либо старые автобусы ядовито-красного цвета с неповторимым звуком двигателя на весь салон. Мы их называли «скотовозками». Шли эти автобусы через Ульяновский автомобильный завод и всегда были перегружены, а потому были медленны и тяжело поднимались на горки, которых в нашем городе хватает.

      В одном из таких ранних автобусов и случилась необычная встреча. Я, как обычно, сидел и читал. На этот раз это был английский.

– А все-таки хорошая у нас смена растет, – неожиданно сказал один сосед другому. – И умные, и красивые, и трудолюбивые, и спортом, видно, что занимаются, и вон, не по-русски что-то читают! Учатся тоже, небось, хорошо!

Сказать по правде, мы с братом не очень поняли, к чему это было сказано, и пока мы переглядывались и не знали, что ответить, он продолжил:

– Вот они исправят все это говно! – Мужики явно ехали на утреннюю вахту после «вчерашнего». – Вот за ними будущее!

Не знаю почему, но я ввязался в этот не совсем трезвый разговор, немало удивив автобус:

– К сожалению, нет. Наше поколение будет иным. Совершенно иным. Не таким, как у бабушек и дедушек, не таким, как у вас. Мы будем для вас странными. И не думаю, что вам все это будет по сердцу и душе.

– Почему это?

– Да очень просто. Наши бабушки и дедушки стали взрослыми сразу. У них война украла детство! Для них остаться ребенком означало смерть. Если не свою, то того, за кого отвечаешь. Вы тоже воспитаны иначе. Вы, вон, ключи соседям оставляете и всех в подъезде знаете.

– Так, а как иначе?

– А так! Дети, которые рождаются прямо сейчас, это же первое поколение, которое вырастет, дай Бог, без социальных потрясений. И это наложит свой отпечаток. Вашим родителям что важно было? Чтобы Родине было хорошо. Вас как воспитывали? Главное, чтобы стабильно и «не хуже, чем у других». Нас – главное получить высшее, а там, «что хотите то и делайте». Вот мы и будем и хотеть, и делать! Поэтому, вы взрослые, а мы нет. Это вы нам новогоднее настроение создаете, и мы это запомним на всю жизнь, а после, став старше, начнем ныть, что этого самого настроения и нет вовсе. Вот раньше было, а теперь нету. Мы такими надолго останемся. Мы поколение недоигравших детей. Мы раззадорены прилавками, рекламой, возможностями, которых у нас попросту нет сейчас. И когда мы станем старше, то будем покупать не пеленки, а игрушки. И это будут дорогие игрушки для нас самих. И деньги мы будем зарабатывать странно. Не так, как вы. Вам важно, чтобы стабильно. Нам – чтобы интересно! И вы нас уже понять не сможете. Вы и сейчас уже не понимаете: приходит, например, к Вам сын и говорит: «Папа, я сисадмином пойду работать после учебы», а Вы ему начинаете объяснять, что нет такой работы и нет таких дураков, чтобы деньги людям платить только за то, чтобы они за компом весь день сидели!

– Ну, это же реально бред! Или ты такой же? Или ты думаешь, что это нормально по ночам за монитором сидеть? Ладно бы он с девочкой на танцы в клуб пошел, так нет, с парнями за этими мониторами сидит!

– Это только начало. Через пару лет это начнет принимать совсем иные масштабы. Ваш сын, так скажем, «передовик производства» в этом вопросе. Мы вас не обрадуем этим. Это будет целый мир из мониторов, офисов, где все на ты, где каждому внушат, что он гений! Это будет очень яркий мир операторов, менеджеров и безглютеновых тортов. Йога в офис, свободный график посещения и куча милых безделушек для настроения.

– Чего?! Ты больной что ли?

– Это еще не все. Потом вы услышите о новой золотой молодежи. Нет, мажоры всегда были и будут. Но эта будет особенно наглой и циничной. Словно молодой Нерон! Как будто юный Грозный! И этим все будет сходить с рук. Простите нас, мы вас разочаруем…

– Ты чё дурак? Ты вот серьезно это все сейчас?

– Нет, конечно, не бойтесь, все хорошо будет! Вы только воспитывайте своих детей, пожалуйста. Иначе это сделает кто-то другой. Вам не понравится. Вы, кстати, когда-нибудь читали Библию?