Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Осветительная бомба, словно гигантская люстра, повисла над землей. Каштанкин взглянул на лежащий на коленях планшет с картой. Да, это был квадрат, где зафиксированы орудия. "Надо искать", - крикнул он штурману. Тот махнул рукой: не вижу. Летчик пролетел над редким лесом и вновь вернулся к опушке. Ничего подозрительного. Нигде не заметно и позиций зенитных орудий. Ошиблась разведка? Не должно быть. Делая над опушкой второй круг, капитан обратил внимание на овальные, едва возвышавшиеся над местностью бугры.

"Здесь!" - подумал он. - Но где же зенитки? Впрочем, дальнобойные орудия замаскированы отлично. Надеются фрицы, что их не найдут. Зенитные пушки не поставили, чтобы не привлекать внимания. Чего пустой лес охранять?.."

Бомбы летели точно на подозрительные бугры, которые на самом деле оказались маскировочными сетями. Прямыми попаданиями были разрушены укрытия, выведены из строя сами орудия и линии управления и связи.

Группу самолетов обстреляли уже на обратном пути, над передним краем. Утром в самолете Каштанкина техник обнаружил две пробоины.

- В полете даже не обратил внимания, - заметил Виктор Николаевич, других-то повреждений не было.

- Да, пробоины в крыле небольшие, - ответил техник.

- Вводите скорее машину в строй. Я посмотрю другие самолеты.

Каштанкин шел от машины к машине, и об эскадрильи были его думы.

Эскадрилья. Что такое эскадрилья? С военной точки зрения лишь тактическая единица. Но за этим понятием - боевое братство воинов: летчиков, техников, механиков, мотористов и вооруженцев, коммунистов и комсомольцев, начальников и подчиненных, товарищей и друзей. Эскадрилья - это боевая техника: самолеты и их разящее врага оружие. Боевой труд на земле и в воздухе, сплоченность и знания, вложенные в огонь скорострельных пулеметов. Каштанкин любил свою эскадрилью, думал прежде всего о ней...

Но не пришлось больше Виктору Николаевичу летать на отремонтированном техниками самолете и воевать со своей эскадрильей. Наша промышленность дала новые боевые машины, и нужны были опытные руки, которые стали бы поднимать самолеты в воздух, вести их на врага. Поэтому немало летчиков с фронтов отправлялось в запасные полки и училища, чтобы овладеть новой материальной частью. Среди таких людей оказалися и капитан Каштанкин, и некоторые его товарищи по службе, а эскадрилья по решению командования была расформирована. Ее немногочисленные самолеты и личный состав шли на пополнение других авиаподразделений.

В ноябре 1941 года капитан Каштанкин покидал блокадный Ленинград. Позади были почти пять месяцев войны - время неравных боев, отступления. Город в кольце. Фашистам не удалось уничтожить ни флот, ни его авиацию. Корабли стоят в Ленинграде и Кронштадте. Самолеты - на аэродромах в городе и пригородах. Обстрелы, голод, холод. Обстановка трудная. Но враг не достиг целей. Непоколебимо стоит колыбель нашей революции. Виктор Николаевич подумал, что разведчики МБР не зря использовали как бомбардировщики. Потери немалые, но в общий отпор гитлеровцам и они внесли посильный вклад. Он летчик и командир - тоже...

10

Прежде чем идти за документами в Адмиралтейство, где размещался штаб авиации флота, Виктор Николаевич решил отнести скромные посылки по адресам родных его товарищей. Не спеша, экономя силы, потому что голод пришел и к летчикам, хотя их нормы снабжения были выше, он шагал по узким, проложенным среди сугробов снега, тропинкам. Встречались лишь редкие прохожие. У булочной было люднее. Высокий, худой мужчина жадно ел порцию хлеба, сидя прямо на ступеньках. Тут же старушка продавала детские игрушки - остались, видно, от уехавших в эвакуацию или погибших внуков. "Как трудно людям", подумал Каштанкин и, не оглядываясь, пошагал дальше, на проспект Майорова, где жила мать стрелка-радиста его самолета.

Звонок не работал, и Каштанкин несмело постучал в дверь. Открыла высохшая, словно с восковым лицом старушка.

Представившись, Виктор Николаевич протянул ей пакетик с едой:

- Примите от сына!

Сверток женщина не взяла, быстро заговорила:

- А ведь вы это зря. И он зря. Пусть сам как следует ест. И не говорите ничего, - сказала она, хотя капитан молчал. - Все понимаю, всем сейчас лихо. Ему расти, воевать. А я и помру - не беда, едоком в городе меньше. Не возьму и только.

Каштанкин думал и о ее упрямстве, и о том, что она по-своему права, эта строгая с виду старушка. Стал объяснять, что в часть больше не вернется, будет служить в другом месте и вернуть посылку не сможет.

- Тогда себе возьмите! Как там Ванюша? Да войдемте в комнату, что в коридоре стоять.

- Простите, некогда мне. Еще надо побывать по нескольким адресам, а транспорт... Сами знаете, какой в Ленинграде сейчас транспорт...

- Из сверточка-то покушайте!

- В тыл я еду, на Большую землю, там еды много. Берите же! - снова протянул он сверток.

- Ничего, видно, не поделаешь, возьму, - согласилась женщина.. - А вы заходите, коль вернетесь в Ленинград!

Вернется, нет ли... Этого он тогда не знал... На бульваре Профсоюзов, где жил штурман эскадрильи, на стук открыли не сразу. На лестницу вышел пожилой, обросший бородой, с длинными волосами мужчина в смятом зимнем пальто. Когда капитан спросил об отце и жене штурмана, резко отрубил: "На работе..."

- Вот это передайте, пожалуйста, - попросил Виктор Николаевич, - здесь мыло и папиросы. И еще скажите, что штурман наш жив и здоров.

- Исполню, - буркнул мужчина, плотно закрывая дверь прямо перед лицом летчика.

"Тепло бережет. Даже зайти на минуту не предложил", - подумал Каштанкин. Эту мысль сразу вытеснила другая. "А ведь я его где-то видел. Да, да, на сцене видел. Не узнал бы ни за что, если бы штурман не рассказал, что в их коммуналке проживает известный конферансье. Тогда на концерте он показался веселым, общительным не только внешне. Война, голод и людей изменили. Пожилого артиста, кажется, сломала. Стричься, бриться и причесываться перестал. Совсем опустился человек. Таким выживать труднее..."

Чтобы попасть к третьему адресату, следовало миновать площадь Труда и мост Лейтенанта Шмидта. С моста было видно, как на Неве, у прорубей, собираются группы людей - женщины и дети с чайниками, ведрами, кастрюлями. Поражала тишина, с какой они делали свое дело. Молча подходил к проруби человек, набирал воды и так же молча уходил.

В квартиру на Университетской набережной Виктор Николаевич не достучался. Спускавшаяся по лестнице женщина объяснила, что не живут здесь родители летчика, переехали на время к родственникам, у которых есть печка, а куда - не знает.

Капитан спустился по лестнице вниз, к выходу. Сверток с хлебом отдал двум тощим замерзшим мальчишкам, которые везли с Невы на санках небольшой самовар с водой.

Назад Виктор Николаевич возвращался по Республиканскому мосту. Слева остались зенитные орудия, установленные у здания бывшей Фондовой биржи, у проруби - та же немая, скорбная очередь...

Документы для следования к новому месту службы Каштанкину оформили быстро. Теперь можно проститься с городом, но не с привычным, кипящим жизнью, а с городом хмурым, в котором все сильнее властвовали голод и холод.

Но Каштанкин знал твердо, что как стрелка компаса всегда движется к северу, так и люди всегда тянутся к жизни. Врагу не удалось и не удастся задушить и покорить Ленинград ни голодом, ни холодом, ни обстрелами, ни бомбежками. Город живет, борется, и непременно выстоит. Все дело в сроках, в силах, которые накапливает фронт. А защитники Ленинграда не только оборонялись, но и наносили удары по врагу.

Еще Виктор Николаевич знал, что можно победить в одном, в другом бою, но пока идет война - это временный успех. Фашистские войска стоят на подступах к Ленинграду. Не знал и не мог знать тогда Виктор Николаевич, что примерно через год успешно завершится операция "Искра". Блокада города будет прорвана, "фляшенхальс" - бутылочное горлышко, как враг называл свою шлиссельбургскую группировку, будет разбита вдребезги, на такие мелкие осколки, собрать которые воедино окажется невозможным.

8
{"b":"65686","o":1}