Арина кивнула. К счастью, судьба наградила её хорошей памятью, она запомнила слова бабушки, хотя не призналась, что многое не поняла. Мария Алексеевна прижала девочку к себе.

– Не думай, что мир жесток и несправедлив. Просто у Бога на нас разные планы. Он преподносит нам уроки, не все мы можем понять сразу. Я знаю, ты бы хотела непьющих родителей, более доброго брата, но этого нет, и тебе нужно приспособиться к тому, что имеешь. Тебе надо выжить! Слышишь! Поверь мне, – Мария Алексеевна приподняла голову Арины и заглянула в дымчатые глаза девочки, – просто поверь, у тебя будет интересная жизнь, любовь и крепкая семья. Поэтому сохрани себя и не упади до его состояния, – она показала на опустившегося попрошайку. – Ради этой судьбы будь сильной. Начинай с малого. Перебарывай лень, слабость и усталость, всегда начинай утро с душа и чистки зубов. Не забывай об одежде. Ты не можешь изменить родителей – это тебе не под силу. Прими их такими, какие они есть и не злись. Меняй себя, свою комнату. Может, судьба решила испытать тебя и узнать: заслуживаешь ли ты драгоценного подарка? Пусть не повезло с родителями, но повезло с городом, в котором ты живёшь. Разве не здорово купаться в море, загорать, наслаждаться красивой природой. Это ведь немало? Лет через пять ты сможешь подрабатывать в кафе официанткой или горничной в санатории, перестанешь зависеть от семьи. Остальное в твоих руках. Но до этого надо выжить. Как сумею, я подготовлю тебя. Что ты поняла из сказанного мной?

– Я всегда должна быть чистой, – улыбнулась Арина.

– Уже неплохо, – хмыкнула Мария Алексеевна. – Просто помни этого бомжа-попрошайку.

– Главное, не торопись и спокойно делай стежок, за стежком. Не тяни так нитку, а то шов получится неровным, – Мария Алексеевна забрала носок у Арины и показала, как правильно его зашить. – Поняла?

Арина кивнула и, высунув кончик розового языка, принялась штопать дырку на втором носке.

Уже почти шесть месяцев Мария Алексеевна старательно учила девочку домашним делам. Понимала: Арина ещё слишком мала, ей трудно, но выхода не было, неизвестно, сколько времени им отмерено находиться рядом. Хотелось оставить этого ребёнка хоть немного подготовленным к самостоятельной жизни. В последнее время девочка появлялась с синяками. В самый первый раз, заметив у Арины ссадину на лбу, Мария Алексеевна не придала большого значения: мало где подвижный ребёнок мог удариться лбом. Но затем она увидела уже пожелтевшее пятно на плече, ещё одно совсем свежее на руке.

– Что это такое? Тебя кто-то обижает?

Арина смутилась, опустила голову. Мария Алексеевна похолодела, ужасаясь догадке.

– Тебя бьют родители?

– Я сама виновата, – едва слышно произнесла девочка, слёзы потекли по щекам, закапали на пол.

Мария Алексеевна задохнулась от злости.

– И в чём же ты провинилась?

– Не нашла папины сигареты, разлила пиво, не пошла просить в долг у соседей, – перечислила она свои прегрешения.

– Только отец лупит или мать тоже руку прикладывает? – встревожилась Мария Алексеевна.

– Мама редко.

– Разве это нормально так поступать с ребёнком? Нужно социальную службу вызвать, пусть побеседуют с твоими родителями.

Арина испуганно вскрикнула, в глазах заплескался ужас, она бросилась к Марии Алексеевне, прижалась головой к её мягкому животу.

– Я не хочу в детдом. Пожалуйста, пожалуйста, не говори никому. Две тёти уже приходили к нам, они сказали, что заберут меня в интернат. Я не хочу туда ехать.

Мария Алексеевна погладила девочку по голове. Она чувствовала, как её худенькое тело дрожит от страха.

– Успокойся. Не скажу. Но нельзя всё так оставить, а если они серьёзно тебя покалечат?

– Я умею прятаться и быстро бегать. Знаешь, как ловко от папы уворачиваюсь? – хвастливо заявила Арина, поднимая мокрое лицо.

«Господи! Малышка этим гордится. Как же поступить? – размышляла Мария Алексеевна. – Разговаривать с её родителями бесполезно, я убедилась в этом не раз. Ни угрозы, ни увещевания не действовали. К тому же они явно хотели избавиться от Арины, как от обузы. Вот уж правда говорят: у алкоголиков атрофируется материнский инстинкт, пропадает стыд и совесть. Вообще нормальные чувства исчезают, остаётся лишь жажда к выпивке. Но ведь ещё полгода назад Арину не били, неужели родители так быстро начали опускаться?»

– Они так поступают только когда пьяные?

– Да. Но трезвым папа больше придирается.

– Вот чёрт!

– Ой, бабушка! Ты говорила чёрта нельзя поминать, – всплеснула руками Арина. Слёзы на щеках успели высохнуть, глаза заискрились от смеха.

– Извини. Но как же быть?

– Не хочу в детдом! Мама сказала: там всё делается по расписанию, а дети везде строем ходят. Получается, меня не будут одну пускать к морю? И гулять по городу тоже не позволят?

Мария Алексеевна вздохнула. Арина с раннего детства росла слишком свободной, вне всех правил. Для неё детдом действительно станет клеткой. Пару раз она наблюдала, как плавает воспитанница. Аж дух захватывает! Купальный сезон Арины иногда начинался в мае и заканчивался чуть ли не в ноябре. Она больше времени проводила на улице, чем в квартире. И ведь при недостатке питания редко болела. Выглядела хрупкой, но на самом деле была довольно вынослива.

– Хорошо, хорошо, успокойся. Но говори мне сразу, если тебя станут обижать сильнее.

Арина с готовностью закивала.

***

Зима в Анапе плавно перетекла в весну. Снег выпал лишь раз в феврале, чуть побаловал ребятню, но даже не дал покататься на санках, так быстро растаял. Клумбы в городе оставались украшенными петуньей и виолой круглый год, приходилось лишь заменять отцветающие и потерявшие вид растения на новые. Мария Алексеевна испекла торт, приготовила свечи: Арине сегодня исполнялось восемь лет. Отпраздновать это событие они собирались вчетвером: две старушки, сама именинница и её лучший друг Саша. Родители девочки находились в очередном алкогольном затмении.

– А вот и мы, – крикнула Арина, распахивая дверь.

Мария Алексеевна поспешила навстречу детям. Арина держала букет ландышей в кружевной бумаге.

– Саша подарил, – похвалилась она, показывая цветы и коробку. – А это кроссовки.

– Я сам деньги на них собрал, – улыбнулся мальчишка. – Оказывается, Арина терпеть не может бесполезные подарки, особенно кукол не любит.

Мария Алексеевна вздохнула, она отлично знала, почему воспитанница терпеть не может кукол.

– Проходите к столу. Ой, нет. Сначала в ванную мыть руки, – поправилась она.

– Где тут наша именинница, – послышался голос из прихожей.

Полина Ярославовна вошла в комнату, неся в руках пакет и большую коробку пиццы. Улыбка сияла на её круглом морщинистом лице.

– Думаю, дети обожают пиццу, – она протянула пакет Арине. – Здесь джинсы и футболка, – бросила быстрый взгляд на радостное личико девочки. – Не благодари сильно, я купила задёшево, продавали с большой скидкой. Давайте, праздновать.

Мария Алексеевна положила пиццу на тарелки, налила в кружки компот, зажгла свечи,

– Загадывай желание.

Арина, закрыв глаза, что-то быстро прошептала, потом с силой дунула на огоньки.

– Ты бы свитер сняла, – посоветовала Мария Алексеевна, глядя на её вспотевший лоб.

Арина покачала головой.

– Она и в школе парилась в свитере, – хмыкнул Саша. Успев съесть два куска пиццы и выпив пару стаканов компота, он похлопал себя по животу. – Спасибо. Больше не влезет.

Мария Алексеевна покосилась на довольное лицо мальчишки. Она уже встречалась с ним, но каждый раз удивлялась его раскованности и умению общаться с взрослыми.

– Можно тебя на минуточку, – Мария Алексеевна взяла именинницу за руку и повела на кухню. – Сними.

– Бабушка, не надо, – прошептала Арина, оттягивая полу свитера вниз.

– Пожалуйста, сделай это.