— Моя мама и моя сестра… Я подумала… — она стиснула руки. — Их именные часы теперь тоже висят там, вместе с остальными, переставшими ходить?

Время вздохнул, и взгляд его стал сочувственным.

— Нет, юная леди. Там, откуда ты пришла, действуют иные законы. Иной ход иного Времени.

— А тамошний Время похож на вас? — внезапно проснулось в ней любопытство.

Он скривил крупный рот и подбоченился.

— Ни капельки! Но наш разговор достаточно затянулся. Шляпник, подозреваю, окончательно сойдёт с ума от ожидания.

— Тогда я бегу к нему! — и Алиса действительно пустилась бежать.

— Это преждевременно! — возмущённо крикнул он и кинулся следом, вскоре обогнав её. — Вот, теперь другое дело. Я проведу тебя коротким путём.

Но каким бы коротким этот путь ни был, Алиса успела насладиться причудливыми пейзажами, по которым так скучала: малиновые, пурпурные и фиолетовые цветы с лепестками больше её головы, изумрудные заросли невиданных деревьев и запутанные тропинки.

Вскоре они очутились на полянке, знакомой до боли. Шляпник восседал за столом в окружении бесконечных чайников и сладостей. Время уже давно снял своё проклятие, но Таррант, кажется, задумал встретить Алису особым образом, чтобы напомнить ей об одном из её предыдущих визитов. Он вскочил прямо на стол и почти бегом направился к ней, грациозно лавируя между чашками и блюдцами, забавно размахивая руками. Она бросилась к нему в объятия, и он, спрыгнув на землю, крепко прижал Алису к себе без малейшего стеснения.

Она не ведала, сколько они простояли так, слившись в одно целое, прежде чем Шляпник легонько отстранился и взял её лицо в свои ладони.

— Алиса… — произнёс он с дрожью в голосе. — От тебя осталось меньше, чем от растворяющегося в воздухе Чешира!

Только сейчас, оглядев себя, она поняла, что он прав — по сравнению с буйными красками Страны Чудес она казалась едва ли не прозрачной. Безжизненный цвет кожи, потускневший костюм, а волосы…

— Поседели?! — воскликнула поражённая Алиса. — Как это, Шляпник?! Я не была седой!

— В Стране Чудес то, что у тебя на душе — снаружи, — в своей чудаковатой манере пояснил он.

— Как же так… — обескуражено пролепетала она.

Шляпник нежно взял её за руку и, склонившись, запечатлел невесомый поцелуй. Затем распрямился и, потянувшись к Алисе, поцеловал её в лоб. Там, где его губы коснулись кожи, по ней словно расползался жар.

— Ну-ка, а теперь? — он выудил из кармана перепачканного краской пиджака складное зеркальце. При попытке разложить его оно стало увеличиваться в размерах, пока не достигло человеческого роста.

На Алису смотрела молодая девушка, полная жизненных сил. Буйно вьющиеся золотистые волосы с медовым отливом и пытливые карие глаза, горевшие прежним огнём. Немного безумным, кажется.

— Ненаглядная моя, — шепнул Шляпник, любуясь ею.

— Ты волшебник, — восхищённо ответила Алиса, взяв его за руку.

— О нет! — он будто всерьёз напугался. — Волшебство подвластно только Миране…

Она приложила палец к его губам, и Шляпник покорно замолчал, затаив дыхание.

— Слишком близко… — проговорил он наконец, и на его выбеленных щеках проступил яркий румянец. — Ближе, чем в объятиях, хоть так и не бывает.

— Бывает всё, что угодно, ты ведь знаешь это лучше всех, — сказала Алиса и, не медля больше, чтобы не растерять булатность, поцеловала его.

Через несколько минут, прервавшись, она смущённо спрятала лицо у Шляпника на груди, вдыхая удивительный аромат, исходивший от него. Таррант пах старой пыльной книгой, свежим пудингом и немного — сиренью. Он бережно гладил её по волосам, шепча ласковые слова.

— А где… Время? — спохватилась Алиса, подняв голову и озираясь по сторонам.

— Время… — Шляпник подарил ей лукавую улыбку. — По такому случаю он разрешил нам потерять его.

***

— «Буйно вьющиеся золотистые волосы с медовым отливом и пытливые карие глаза…». Мнится мне, я знаю, с кого ты писала свою Алису, — сэр Томас мягко усмехнулся, откладывая в сторону последний лист рукописи.

— Перестань, — отмахнулась Эдит. — Я уже давно не выгляжу так.

— Неправда твоя, — плавно покачал он головой. — Я вижу тебя именно такой.

— Ты пристрастен, — проговорила она со странной грустью в голосе.

— На тебя я всегда смотрю широко открытыми глазами, — возразил Томас, подавшись вперёд. Старое кресло, на котором он сидел, не издало ни звука. — И мне безумно горько, что ты не хочешь опубликовать роман об Алисе. Целых два тома потрясающих историй!

— Всего лишь бредни выжившей из ума старухи-писательницы, — сказала Эдит, сидевшая напротив. На столе перед ней лежала целая кипа бумаг. — Кому интересно читать это.

— Ты придумала целый мир! — горячо запротестовал Шарп.

— Я пыталась убежать от реальности, — отрезала она.

— И, тем не менее, чем ближе к финалу, тем мрачнее порой становилась твоя книга…

— Время берёт своё. Мне всё труднее верить в лучшее, Томас, даже в вымышленном мире. Как ты заметил, концовку я сделала счастливой, но мне самой она кажется неправдоподобной.

— Ты вновь не права, любимая. Твоё произведение на редкость гармонично.

Эдит поднялась с места, и её изящное бежевое платье зашелестело. Подойдя к камину, она аккуратно поворошила угли кочергой, отчего исчезающее пламя разгорелось с новой силой. На щеках заплясали яркие янтарные пятна, а жар от огня заставил зажмуриться. Эдит отошла к окну, за которым почти ничего нельзя было рассмотреть в сгущавшихся сумерках. Томас встал и бесшумно приблизился к ней. Он занёс было руку, желая обнять жену за плечо, но ладонь так и замерла в нескольких сантиметрах от цели.

— Твоя Алиса — невероятно стойкая, — сказал он негромко. — И пусть гибель семьи едва не сломила её дух, всё же она осталась достаточно сильной для того, чтобы взять судьбу в свои руки.

— Странно, что ты так много говоришь, никак не привыкну, — внезапная реплика Эдит заставила Томаса удивлённо поднять брови. — Другие всегда говорили так мало…

За дверью послышались шаги, и вскоре она тихонько скрипнула, отворяясь.

— Эдит? — на пороге нарисовался доктор Алан МакМайкл. — Прости, что беспокою тебя, мне послышалось, что ты говоришь с кем-то, но ведь в такой поздний час уже…

— Алан, — мягко, но настойчиво перебила миссис Шарп, оборачиваясь к нему. — Здесь нет ничего, что требует твоего внимания. Не волнуйся обо мне, прошу.

Но она знала, что просить об этом бесполезно. Пусть минуло много лет — верный друг по-прежнему не хотел оставлять Эдит наедине с её неизбывной болью. В отношениях друг с другом они оба давно игнорировали правила приличия, поэтому он счёл возможным войти в её рабочий кабинет без приглашения.

— Ты опять размышляла вслух? — голос Алана звучал спокойно, но тот, кто знал его давно, сразу угадал бы нотки тревоги. — Или же… Или же веришь, что он снова посетил тебя?

Миссис Шарп примирительно улыбнулась МакМайклу, ей не хотелось обсуждать с ним эту тему. Затем перевела взгляд туда, где жемчужно-белые очертания, до слёз знакомые, на глазах стали растворяться и улетучиваться. Томас никогда не оставался, если его визит прерывал кто-то другой.

— Эдит, — теперь к интонациям Алана прибавился и лёгкий укор. — Ты уверена, что видишь его? Уверена, что это — не плод твоего воображения, вызванный стремлением забыться?

— Кто отличит одно от другого, — с горькой усмешкой повторила она слова своего персонажа.