На небольшой площади под палящим полуденным солнцем редко когда можно было встретить прохожих. В это время на границе Моря Песка редко кто осмеливался появиться вне спасительных стен таверн и гостиниц.

Небольшой городок, окруженный стенами из желтого камня, находился аккурат перед раскинувшимися у горизонта огромными золотыми и оранжевыми барханами. Те поднимались, будто волны бушующего моря, и угрожали захлестнуть то немногое, что смогла отвоевать себе растительность.

Здесь, у Города Трех Подков, все еще можно было встретить прорастающие из сухой красной земли редкие колючки, кустарники, низенькие деревья, а порой в каньонах даже слышалось журчание воды. Но туда редко кто отправлялся. Все знали, что каньоны – родина разбойников. Благо, что в каждом таком приграничном городке находился глубокий колодец со вкусной, а главное – холодной и чистой водой.

Сейчас же, когда солнце жарило с такой силой, что даже верблюды старательно жались к тени, народ в основном обитал в чайных. В одной из такой и происходил следующий диалог.

В свободном кафтане, с трубкой в руках и тюрбаном на голове, на удобных подушках сидел мужчина средних лет. Его острая борода была побита сединой, но цепкий взгляд почти черных глаз и изогнутая рукоять палаша не позволяли относиться к нему снисходительно.

– Спасибо, изумрудная, – кивнул мужчина, принимая из рук девушки-официантки очередную пиалу с горячим чаем.

Как бы странно это ни звучало, но бедуины и «моряки» Моря Песка всегда пили только горячие напитки. Так они сохраняли прохладу в теле. Увы, им приходилось тратить огромное количество денег на благовония, так как сохраняли они ее при помощи собственного пота. Чем горячее напиток, тем больше пота, чем больше пота – тем прохладнее коже.

Хаджар еще месяц назад считал это мифом, но теперь и сам спокойно потягивал горячий чай, продолжая наблюдать за дальним столиком.

Напротив мужчины сидел юноша, который то и дело косился взглядом на девушку с чайником. А посмотреть там было на что. Особенно учитывая, что ее тонкие, шелковые одежды просвечивали достаточно, чтобы увидеть то, куда смотрит каждый юноша, оставивший позади хотя бы пятнадцать весен.

– Ты слушаешь меня, Шакх? – Мужчина усмехнулся, заметив направление взгляда мальчишки.

– Да, дядя, – кивнул парень, поправляя перевязь с изогнутыми кинжалами. – Конечно, я тебя слушаю.

– Уверен? Мне кажется, что ты больше смотришь на бедра этого пустынного изумруда.

Хаджар поднял пиалу, и девушка налила и ему. В ее зеленых глазах Хаджар увидел легкие искры – все, что осталось от некогда жаркого костра. Девушка была явно уставшей, а ее бронзовая кожа даже слегка посерела от этого.

Увы, это никак не волновало хозяина заведения, который продолжал гонять единственную работницу. Да и юноша по имени Шакх – тоже.

– Что ты, дядя, я внимательно слушаю тебя, – продолжал настаивать на своем юноша.

– Ты уверен, что хочешь отправиться в этот раз со мной в империю, Шакх?

Мужчина, почесывая бороду, смотрел в глаза юноши, будто пытаясь отыскать там ответ на свой вопрос.

– Путь неблизкий, – продолжал он, – мы пойдем через все Море Песка. Караван у нас простой, верблюды и пустынные звери не выше стадии пробуждения силы. Идти будем не меньше трех лет. Это не месячная прогулка с караванами вельмож и дворян.

– У меня нет денег на место среди высокорожденных, дядя.

– У твоего отца есть, – пожал плечами мужчина и жестом вновь подозвал официантку.

Та, звеня браслетами на голых лодыжках, тут же подошла и плеснула в подставленную пиалу еще немного ароматного чая. Через мгновение она упорхнула к следующему столику. Широкие, круглые, они стояли почти у самой земли – настолько короткими были их ножки. Стулья заменяли подушки, а потолка и вовсе не было – круглое отверстие, прикрытое сухими ветками и циновками.

Хаджар и к этому долго не мог привыкнуть. Как, собственно, и к тому, что за несколько месяцев его путешествия к границе Моря Песка он не попал ни под единый дождь. Собственно, дожди здесь вообще почти не шли.

Зато через такое вот отверстие помещение быстро покидал горячий воздух, оставляя место живительной прохладе.

– Он против того, чтобы я ехал в империю, – вздохнул Шакх, опрокидывая пиалу так, будто там плескалось крепленое вино.

– Я могу понять твоего отца. Мой брат мудр.

Глаза юноши грозно сверкнули, а медные щеки окрасила алая ржавчина.

– Твой брат хочет, чтобы я, как и он, копал всю жизнь колодцы!

– Потому что ты старший сын старшего брата, – мужчина проигнорировал вспышку гнева собеседника, – таков обычай нашего народа, Шакх. К тому же – где ты найдешь в Море Песка человека богаче, чем хороший колодезник? Вода нужна всем. Даже лучшим практикующим!

– А что, если я не хочу быть ни колодезником, ни практикующим? В империи, дядя, я мог бы стать адептом! Я мог бы ходить среди облаков и птиц. Я мог бы увидеть мир, узнать людей с другим цветом кожи…

– За спину себе посмотри, – мужчина кивнул в сторону Хаджара. Тот сделал вид, что не заметил. – Видишь, под нашим солнцем разница в цвете кожи почти не заметна. Этот лидусец уже совсем почти как мы.

Хаджар действительно весьма сильно загорел за прошедшие месяцы. Впрочем, даже это не могло скрыть от местных его происхождения. То, с какой скоростью они определяли в нем гражданина Лидуса – поражало и иногда пугало.

– Признайся, Шакх, ты просто хочешь сбежать от отца. От матери. От сестер. Ты думаешь, что в империи сможешь завоевать себе свободу, но это не так. Даже если ты переживешь наше путешествие через Море Песка, тебя погубит Дарнас. Его бесконечная борьба.

– Я сильный, дядя. – Теперь в глазах юноши горел уже не гнев, но решимость. – Самостоятельно, без поддержки отца, я к двенадцати годам добрался до стадии формирования! Сейчас, в семнадцать, я лучший практикующий в городе, и ты это знаешь.

Мужчина кивнул и впервые за все время разговора поставил пиалу на стол.

– Знаю, Шакх. Никто в городе не может справиться с твоей техникой. А основа твоей трансформации смертной оболочки так же крепка, как Зуб Бога.

Хаджар не понял сравнения с Зубом Бога, но решил, что конкретно к зубам это не имеет никакого отношения. Все же спасибо Южному Ветру и нейросети за то, что юный принц знал достаточное количество языков.

Кстати, тот факт, что он мог спокойно понимать и изъясняться на языке Моря Песка, говорил о том, что функции нейросети начинали потихоньку восстанавливаться.

– Именно поэтому, дядя, я прошу взять меня с собой в путешествие. Ты знаешь, мои кинжалы быстры, как Рух, а техника сильна, как предрассветная буря.

– А речи сладки, как патока, – засмеялся мужчина. – Стоит мне взять тебя с собой, и многим в караване придется прятать своих жен и, что вероятнее, дочерей.

Шакх зарделся, но взгляд его был все так же крепок.

– Ты начальник охраны, дядя, и я не стану унижаться, чтобы просить тебя взять меня с собой только по факту нашего родства. Дай мне лишь возможность поучаствовать в отборе охранников. Это все, о чем я прошу.

Шакх склонился в глубоком поклоне. Насколько это вообще возможно было сделать, учитывая, что он продолжал сидеть за столом.

Мужчина, на деле являвшийся главой охраны крупнейшего каравана на ближайшие города, некоторое время думал. Потом, махнув рукой, он положил на стол несколько квадратных монет.

– Если мне придется ехать к брату с твоим трупом, я прокляну твою душу.

Шакх улыбнулся.

Парочка поднялась, сделала пару комплиментов уставшей официантке и вышла за циновку, заменявшую чайной дверь.

Хаджар спокойно допил свой напиток, поправил простецкий меч в ножнах и отправился следом. У него, как и Шакха, не было денег на то, чтобы купить место в караване вельмож. Зато у него был меч, чтобы не только добраться до империи, но и заработать на этом.