— А почему так долго были, Ироида Семеновна? — наклонился купец, — Мы уж тут чего только с Сергеем Васильевичем ни передумали…

— Долго, потому что разговор долгий случился, — погладила голубенькую скатерку Ирэн, — Сначала все собирались, потом говорили, позже разъезжались. Я последней. С детишками еще чай пила, да про жизнь их слушала.

— А кто собирался, — осторожно спросил Зубатов, — Воры?

— Они, — кивнула Ирэн.

— То есть сразу их не было?

— Нет, — рассмеялась осторожному интересу Зубатова девушка.

— Ну а как бумаги забрали, чего ж не ушли?

— Там же Антоха оставался, а он за меня и так пострадал — Уйди я, не сносить бы ему головы!

— Мальчишка тот? — удивился Зубатов, — Тот самый, что за вас перед ворами ручался?

— Ну так он и сам вор, — улыбалась Ирэн, — И слово равное с ними имеет. Только маленький пока что.

— Дела-а, — протянул сыщик, и Ирэн поняла — удивление его неподдельное.

— А вы что же, Сергей Васильевич, с ворами никогда не работали? — изумилась она.

— Скажу честно, не касался. Мое дело — политика. Я с этим рос, с этим и борюсь, — честно отвечал сыщик, — Их воровской закон выше моего понимания, и раз уж вы так легко из ситуации вышли — честь вам и хвала! Обогнали вы меня по этой части. Содержание денежное с завтрашнего же дня вдвое. Такую операцию провернуть в одиночку — задача, эх, жалко, рассказать-то некому.

— Чешется? — смеялся купец, — Зато у нас теперь есть общая тайна. И не одна, а это, господа, объединяет. Вы как считаете, Ироида Семеновна?

— Объединяет-объединяет, — радовалась минимуму расспросов девушка, — Хотя секретов среди нас, я думаю, намного больше…

— Вы о чем это? — заинтересованно поднял голову сыщик.

«Надо же, какой цепучий, — удивилась девушка, — Да и сама хороша — рисуешься, курица!» — Мысли вслух, — ответила она ему, — В оперативной работе, по-моему, до конца никто и не откровенничает.

— Это так, — успокоился Зубатов, — У вас секреты просто обязаны быть, иначе, что вы за сыщик без них? Вот только подчинено все должно быть в нашем случае одному! — Мужчина выдержал паузу и, обведя собеседников строгим взглядом, закончил, — Только одному подчинено — делу нашему!

Перестук колес и покачивание вагона, если закрыть глаза, легко переносили Ирэн в 21-й век. Единственное, что сбивало с толку, так это малая скорость состава и запахи.

Начало двадцатого упорно издавало свойственные только ему ароматы.

Обшивка вагона. Чай и сладковатый запах парфюма старой эпохи с настойчивостью гири привязанной к ногам, «топили» Ирэн, не давая ей «всплыть» полностью.

Антоновский на перрон подъехал к самому отправлению.

— Еле успел, — появился он из клубов пара, широко шагая.

Неизменная трость. Щегольской котелок с малиновой лентой и сюртук с бархатным отворотом.

— Вроде все сделали, — удивился его приходу сыщик и только после того, как поймал его взгляд в сторону девушки, понимающе примолк.

— Все да не все, — обернулся купец, — Петька! Где ты?

Неожиданно из толпы неловко протиснулся паренек с двумя объемными корзинами.

— Ну, здесь я! Здесь! Не угнаться за вами никак, да еще груженому!

— Служанку давайте, Ироида Семеновна, — повернулся к ней Антоновский, — Дорога неблизкая! Я вам с Сергеем Васильевичем поесть-попить собрал. Далеко ли Арина?

А девушка будто услышала того и появилась в окне вагона, выйдя из купе.

Купец как заметил ее, сразу поманил тростью, мол, давай сюда.

— Шустрая, — заметил он, — Чувашка или мордва. Наши такого чутья не имеют.

— Она фламандка, — любовалась мужской красотой Антоновского Ирэн, — Из Голландии её предки.

— То и видно, — не удивился тот, — Скорее бы нам русскую кровь подразбавили, глядишь, и зажили бы по-другому.

Арина тем временем выбралась на перрон.

— А купе-то купе, — зашептала она на ухо хозяйке, — Бархат красный, деревяшка лакированная. А запах… — жмурилась девушка.

— Лучше мобиля? — лукавила Ирэн.

— Скажете, — стриганула глазом на купца и парня с корзинами девушка, — Мобиль — это другое, — грустно вздохнула она, — Брать что ли, корзины, Михал Михалыч?

— И побыстрее, — улыбался Антоновский, — Может, и Петьку моего, непутного, заберешь с собой, а то опаздывает везде — нету мочи.

— А куда мы его? — расхохоталась Арина, разворачивая парня в вагон, — Разве что корзины донести…

Петр явно пытался переварить, что происходит, а служанка толкала его в спину.

— Забирайся давай, употь, и направо клади в четверту дверь.

— Смотри какая, — улыбался Антоновский, — Ну теперь я за вас спокоен, главное, чтобы Петр в вагоне не заблудился, а то вы с ним там ввек не управитесь.

— Клянц! Клянц, — брякнул колоколец под рукой проводника, — Клянц, Клянц.

— Ухыыннч! — Взревел паровоз, выплевывая в весеннее небо белый плотный пар.

— Пора, — запрыгнул на ступеньку вагона Зубатов, — Ироида Семеновна, идемте.

— Иду-иду, — отозвалась девушка, не сводя глаз с Антоновского, а тот был явно огорчен их отъездом, но с места никак не двигался, — Михаил Михайлович, ну до свидания что ли? — протянула она руку в перчатке.

Купец схватил ее как дорогой подарок и неожиданно прижал к груди.

— Ироида Семеновна… — начал он.

— Унз-з-з! — заревел паровоз еще и купец замолчал.

— Выходи, Емеля! — толкала Петра из вагона Арина, — Ишь, употь, целоваться ещё лезет! Сидор-сидором, а туда же.

Зубатов мимо них уже пробирался в вагон, тесня проводника.

Весь этот водоворот летел сейчас мимо Ирэн с Антоновским, стоящих на перроне, и неожиданно сама для себя девушка шагнула к купцу и поцеловала его в самый краешек губ.

Мужчина дрогнул.

— До свидания, — шепнула она, отнимая у него руку, — Вы ждите меня обязательно. Спасибо за все…

За спиной раздался общий хохот — это Петр, слуга Антоновского, все-таки неловко грохнулся, перегородив доступ в вагон.

Как ни странно, именно этот смех вернул застывших на перроне Ирэн с купцом к действительности.

Шаг к вагону, другой.

Паровоз еще раз гукнул, и состав медленно покатился вдоль перрона.

— Двинься, — сказала Ирэн проводнику и шагнула на первую ступеньку. Уже из тамбура она обернулась и послала Антоновскому воздушный поцелуй.

Чувство, с которым она это делала, моментально достигло мужчину, и девушка уловила его частое дыхание, волнение и сладкую боль в груди. Что и говорить, она ощущала сейчас боль не меньшую.

— Проходите в купейню, барышня, — шевелил будто таракан усами сухопарый проводник, — Проходите, устраивайтесь. Через полчасика я чаю подам.

— Спасибо, — бесцветно отозвалась Ирэн. — Чай — это хорошо, а вот мы сейчас корзины разберем и вам тоже гостинец соорудим.

Пятьдесят часов до Уфы не так много, тем более все дневное время Ирэн проводила в обществе Зубатова.

Отправляя Арину гулять по коридору, сыщик с девушкой прибрасывали самые различные варианты развития событий.

Роль Азефа.

Возможные препоны.

— Я ведь, к стыду своему, Уфы почти не знаю, — размешивал сахар в стакане сыщик, — Благо у меня там нашим отделением товарищ руководит. Мы с ним еще с гимназического кружка нигилистов вместе. Уверен, он и на телеграфе главные депеши сам шлет. Подозрительней меня будет.

— Встречают нас?

— Зачем? — удивлялся сыщик, — Лишняя утечка. Мы с вами извозчика возьмем и на меблированные квартиры сразу проедем, они их под нас заготовили. Вот и адресочек имеется, — выудил из-за подкладки шляпы кусочек телеграфной ленты Зубатов. — Рынок рядом, две комнаты, так что Арина нам быт враз и организует.

— А ее куда спать? — озадачилась девушка, — Она за печкой не любит.

— Что так?

— Спится, говорит, плохо.

— Там посмотрим, — отмахнулся сыщик, — Нам сейчас главное работу организовать правильно, а уж кто и где — за печкой могу хоть и я.

— Скажете тоже! — махнула на него Ирэн, — Я и сама с такой службой ничего уж не замечаю, — глянула она в окно, — Вон красота какая, а мы все планы рисуем!