Двойственность сознания больше не пугала девушку. Неожиданно она осознала — почти каждый человек носит тайну собственной второй половинки.

«Как все надоело, — листала она блокнот, — Найдется ли хоть кто-то кроме родителей, чтобы стать, наконец, самой собой».

02 звонить Ирэн не стала, а остальные телефоны оказались дежурной частью райотдела.

— Вы приезжайте и по месту сориентируемся, — торопливо ответил приятный голос с другой стороны, — Времени нет. Мне группу на выезд отправлять надо.

Ирэн повезло: оперативник, что дежурил в день задержания малолетних карманников, оказался на месте.

— Их в спецшколу отвезли, — налил он девушке чаю, — Там режим не как в детском доме — не сбежишь, а что они у вас там натворили?

— Торшер разбили в салоне, — размешивала сахар девушка, — Хочу переговорить с ними, может, выяснится что, а то платить как-то неохота…

— Дорогой?

— Сорок пять тысяч.

— Ого, — откинулся на спинку казенного стула оперативник, — А что за салон?

— Аврора, — отхлебнула чаю девушка.

Паренек, сидящий от нее через стол — нравился. Было в нем неделанное участие. Приятная внешность, теплый голос, участие. Рядом с ним не хотелось ничего сочинять, а появлялось только искреннее желание поделиться чем-нибудь наболевшим.

— Странные они, — заговорил оперативник после секундного молчания, — Дикие какие-то. Фамилии собственной не знают. Безродными назвались, хотя сами более-менее ухоженные. Одеты забавно. Мальчишка в сапожках яловых — кто сейчас такой размер выпускает?

— Они в магазине картуз оставили, — потащила из пакета странную находку Ирэн.

— Ну, я и говорю, — ухватил фуражечку парень, — Никогда такого не видел. Те, кто их ловил, самое интересное себе оставили.

— ?? — обратилась в слух Ирэн.

— Пацан сумочку резал заточенной царской монетой. Серебрянной. Будто канцелярских ножей сейчас мало…

Просидели почти час. Девушка чувствовала — она парню нравится, и когда настало время уходить — уходить не хотелось.

— Вы сегодня сломали мои стереотипы насчет милиции, — сказала она ему на прощание, — По-моему, вы хороший человек. Со спецшколой созвонились, на меня время потратили.

— Профессиональное, — отмахнулся тот, — В лагерях оперативников кумовьями не просто так называют. С человеком разговаривать надо как с родней — будешь важничать, ничего не узнаешь. Я же потомственный оперативник. Прадед еще в царской охранке служил. Ну а потом мы же с вами договорились: побеседуете с ребятами, а что интересного нароете — поделитесь.

Город жил своей жизнью.

Неспешно катили емкие тела автобусы с трамваями, выпуская-запуская разнокалиберную человеческую массу, спешащую по каким-то своим делам.

«Даже через несколько лет многое уже не будет иметь значения, — рассуждала Ирэн, — вышагивая от остановки к серому зданию спецшколы, возвышающейся за хрущевками, — К чему такая суета?»

Ее не слышали. Человечество, как и во все времена занималось перетаскиванием ненужного с места на место, оставляя за бортом истину.

Ирэн снова ощутила себя на необитаемом острове, напичканном бездушными машинами, похожими на людей.

«За последнюю неделю единственный живой человек, — вспоминала она оперативника, — Да и у того вся человечность — профессиональная».

Хотелось плакать, но именно в такие минуты Ирэн обретала второе дыхание.

— Мы из райотдела вам звонили, — набрала она номер с розового листочка из милицейского кабинета, — По поводу детей. Да. Подъехала. У ворот стою.

Режим учреждения был заметен сразу. Высокий забор, колючая проволока. Решетки на окнах. Ворота-дверь. Равнодушная кнопка домофона.

Брякнул замок.

— Паспорт, — клацнула золотыми зубами коренастая женщина в камуфляже.

«Хорошо в милиции предупредили», — радовалась Ирэн, теряясь перед жестким взглядом тетки и чувствуя себя декабристкой на пороге тюрьмы.

Процедура внешнего осмотра закончилась быстро.

— Запрещенное несете что? — отрабатывала хлеб охранница, явно наслаждаясь властью над симпатичной девушкой, — Сигареты? Деньги?

Зубы у нее и на самом деле в разговоре пощелкивали, придавая общей картинке странный окрас.

Наконец она пропустила Ирэн во двор, где ее подхватил паренек в гражданском.

— Напугались? — заглянул ей в глаза тот, — Привыкайте.

Только тут девушка вспомнила, что ее представили из райотдела как стажера-инспектора по делам несовершеннолетних, проходящую практику.

— Задержанных разместили отдельно? — вошла она в роль.

— Конечно, — почему-то обрадовался переменам мужчина, — Ваши же у нас размещены временно, а вы что первый раз в таком учреждении?

— Да.

— Заметно. Привыкайте. Здесь слабостей показывать не стоит. Я вот когда воспитателем сюда пришел, тоже сначала никак перестроиться не мог, а потом ничего — привык. Такие же дети, только с трудной судьбой… Кто-то из них даже человеческой пищи здесь впервые попробовал…

Говорить больше не хотелось.

Клацали двери.

— Вы оперативником не работали? — разрядила молчание Ирэн.

— Заметно? — повернулся мужчина.

— Вам хочется доверять, — вспомнила историю парня из райотдела Ирэн, — Вы как родственник…

— Точно. Кум. — повторил слова милиционера мужчина, — На малолетке работал. За побег уволили.

— За побег?

— Невольно поспособствовал. Расслабился. Развели меня детишки.

— Детишки?

— Здесь такие психологи встречаются — никому не снилось. Они же битые все. С грамотешкой проблема, а по житейской части — полный вперед. Сто очков любому взрослому из-за забора пропишут.

— Из-за забора?

— Ну, из нормальной жизни.

Больше ничего интересного не было. Двери. Коридоры. Редкие воспитанники в темной одежде, с интересом рассматривающие новое лицо странно-недетскими глазами.

«Битые, — рассуждала Ирэн, — Вот и еще люди, живущие вне привычного мира».

Девушка неожиданно поняла: она когда-то очень давно провела линию между собственным сознанием и действительностью, не желая смешивать себя с этой суетой. Может поэтому в школе она не примыкала ни к каким группкам сверстников, да и в любом коллективе всегда держалась особняком.

Даже собственник Игорь сразу выделил эту черту, назначив директором молодую, грамотную и чуждую панибратству девушку.

— Пришли, — распахнул мужчина одну из одинаковых дверей коридора, — Осваивайтесь. Сейчас приведу.

— Постойте, — остановила его на пороге Ирэн, — Давайте-ка их по одному, и сначала девочку.

Разговор толком не получался. Маленькое конопатое, веснушчатое существо мило ютилось на краешке огромного казенного стула и, упрямо шмыгая носом, молчало.

Ободранные ноги в красных сандалетах, красное в белый горох платье и вполне современная кофточка розового цвета.

С конфетами и фруктами девчонка расправилась быстро, причем сначала съела ровно половину, а на вопрос, почему больше не ест, только вздохнула и произнесла:

— Антохе унесу.

На сегодня это оказались единственные ее слова. Узнав, что для него тоже кое-что есть, пигалица сразу набила остатками рот и сыто жмурилась, прожевывая добычу.

Несколько раз ей хотелось что-то сказать, но, глянув искоса на хозяина кабинета, девчонка, назвавшаяся Ефейкой, рта не открывала.

Ирэн была в отчаянии. Продуманный план срывался. Прошел почти час, а дело не сдвинулось ни на йоту. Девочка явно хотела поговорить, но присутствие мужчины чем-то мешало.

«Не просить же его уйти, — паниковала Ирэн, — Если девчонка такой твердый орешек, чего ожидать от мальчишки?»

Неожиданно зазвонил стоящий на столе карболитовый телефон со множеством белых кнопок.

— Да, — снял трубку мужчина, — Сейчас. Через две минуты приду.

— Я закрою вас, — наклонился он к Ирэн, — Минут на пятнадцать-двадцать. Пробуйте без меня…

Как только в замке провернулся ключ, девчонка сползла со стула и, подбежав в Ирэн, ткнулась лицом ей в колени.