Вся обстановка осталась на своих местах.

Единственное что удалось найти эксперту, так это размазанный след обуви на подоконнике.

Кинолог с собакой, на котором настоял хозяин Игорь, тоже ничего не прояснил. Пес вел себя бестолково: метался по залу, неизменно приводя группу на разные углы помещения.

— Странное что-то, — бормотал бедняга кинолог под пристальными взглядами опергруппы.

— Тупица, — цедил собственник, прибрасывая убытки.

«Присядьте, мужчина, прошу вас», — мысленно беседовала Ирэн с симпатичным оперативником, наливая окружающим чай и прибрасывая, что времени уже шесть утра и отоспаться не получится.

Пара недель прошла спокойно. Суета повседневности почти затерла краски странного происшествия, как неожиданно в магазине появились дети.

Ирэн как раз брала выходной, и звонок менеджера оторвал ее от только начавшегося шопинга.

Ира, — кричала продавец в трубку, — Они разбили торшер! Что делать?

Оказалось, в районе полудня в дальнем углу магазина послышался грохот. Менеджер Люся, до смерти боящаяся крыс, отправила охранника смотреть.

Парень вернулся через минуту, толкая перед собой девчонку лет десяти. Второй рукой он тащил за шкирку темноволосого мальчишку в странном картузе и сапожках.

— Разбили! — выдохнул он, — Красный, который за сорок пять тысяч.

В этот момент паренек укусил охранника за руку. Вывернулся и заорал: — Бежим, Ефейка! — и после выскочил на улицу. Девчонка моментально сориентировалась и метнулась следом. Единственным трофеем, оставшимся незадачливым работникам «Авроры», явилась странная фуражка с лаковым козырьком и грязные разводы на белом кафеле.

— Какие дети? — крутил в руках необычную находку собственник, — Какая милиция? Что я им скажу?

Картуз и грязные следы — как-то неубедительно все выглядело.

«Может, действительно сами разбили?» — подозрительно разглядывала Ирэн краснеющего охранника и расстроенную Люсю.

Этим же вечером, дежуря в Краеведческом музее, она прошерстила несколько подшивок «Невы», разыскивая любую информацию касательно «Авроры».

Нашлось не так и много: фотография купца Антоновского, открывающего вместе с купцом Чуриным сиропитательный дом, и несколько заметок с упоминанием о торговой сети «Аврора».

Антоновский Михаил Михайлович немного походил на нынешнего собственника Игоря, но извечные в то время усы и фасон одежды мог обезличить любого. Трость. Длинное пальто и широкополая шляпа.

Утро в «Авроре» началось с совещания.

— Новости смотрели? — угрюмо обвел глазами подчиненных Игорь, — Нет? — включил он стоящую в интерьере гостиной плазу и еще раз строго глянул из-под кустистых бровей, будто ожидал немедленного покаяния.

Присутствующие молча недоумевали.

Собственник, ничего не объясняя смотрел, на экран не отрываясь и похоже сам был озадачен что бывало редко.

Пошли новости местного телеканала.

— Вот, — оживился и добавил громкости Игорь, — Повтор! В третьем сюжете…

— Вчера, — заговорила диктор, — На центральном рынке группой по борьбе с карманными кражами были задержаны двое подростков.

Репортерская камера выхватила из глубины экрана паренька и девчонку в цветастом платье.

— Они, — выдохнула Люся, — Точно! Эти двое!

Игорь раздраженным жестом показал, чтобы замолчала.

— Со слов оперативников, мальчик резал у женщины сумку, а девочка отвлекала в это время ее внимание.

Дети сидели на казенных стульях райотдела, болтая ногами, и с интересом пялились в объектив.

— Судя по тому, что представились они Безродными Антоном и Ефеей и путаются с местом жительства — дети беспризорные, — говорил оперативник, — просим тех, кто знает что-либо о них позвонить по телефонам… — и на экран выскочили стандартные 02 и еще несколько цифр.

Сама не зная зачем, Ирэн машинально записала их в рабочий блокнот.

— Ну, — повернулся к собравшимся Игорь, — Какие будут мнения?

— Странно они как-то одеты, — зевнула Люся.

— Давайте в отдел звонить, — предложила Ирэн. Девушка неожиданно почувствовала странную связь между детьми и недавним проникновением в магазин.

— Что это даст? — поинтересовался собственник, — Торшер целее станет? Нам внимание милиции ни к чему. То, что не соврали — хвалю, а прозевали — ваш минус. Разбитое оплатите по себестоимости. Как там и кто-что, делите сами, а я устал себе в убыток работать. Что происходит-то? — глянул он на собравшихся, — Как все это объяснить?

Совещание закончилось конструктивно. Игорь наконец решил установить видеокамеры в закоулках магазина и на выходе.

— Снова расходы, — жадничал он, — Лови теперь призраков…

На очередном дежурстве в музее Ирэн снова читала «Неву» и любимый период конца девятнадцатого начала двадцатого века. Старорежимные обороты речи всегда нравились Ирэн и своей скрытой половинкой, она разговаривала именно таким манером.

После окончания исторического факультета девушка даже собиралась поступать в аспирантуру, штудировала детали своей любимой Русско-Японской войны, но как-то не задалось…

Нынешнее чтение «Невы» снова показали ей неустроенность нынешнего существования.

Информационное поле (телефоны, интернет), сокращали расстояния лишь внешне, на деле же они разучили людей общаться. Ирэн, как дитя своего времени, рано научилась составлять мнение, о внешнем облике собеседника исходя из тембра голоса, и манеры говорить.

Хотя образ с оригиналом совпадали редко. Иной мужественный баритон мог принадлежать мужчинке такого маленького роста, что сразу вспоминался Некрасов с его: «Ну, мертвая! — крикнул мальчишечка басом…» Или внешне интересный типаж оказывался вдруг, набит безвкусными современными идеями: баня; кофе; ресторан. Причем все сразу — ни поговорить, ни пообщаться: «Поехали со мной» и все…

«Бал у Генерал-губернатора, — с упоением читала Ирэн новости за 1894 год, — Присутствовали поэт Лещинский покоривший Европу, художник Пастромский привез по такому случаю выставку собственных картин в новых стилях…»

Фотографии. Застывшие образы давно умерших людей.

Ирэн глянула в круглое зеркало, приютившееся на столе со времен СССРе, и мысленно сравнила себя с напудренными дамами в длинных платьях. Получалось неплохо.

«Каждая, — рассуждала она, — знала по нескольку языков, кто-то писал стихи, рисовал, музицировал. Лучше-хуже — неважно. Мужчины владели оружием, фехтовали. Отношение к женщине тоже было совсем другим».

Девушка понимала: в старые времена люди не могли позволить себе обезличенно сидеть нечесаными возле экрана монитора.

Хочешь быть на виду — будь готов показать себя, удивить окружающих и не одним только размером кошелька.

«Мир остановился — сказала она себе, — Живого общения не осталось совсем…»

Мысль не радовала.

За окном город заканчивал очередной суетливый день, моргая неоном и подсвеченными баннерами с рекламой, а в комнате вахтера щуплая фигурка листала столетние подшивки.

Новый день распахнул свои объятия девушке, будто старый друг.

На видавшей виды вахтерской тумбочке уютно закипал чайник, и вместе с его шумом зрело решение: во что бы то ни стало переговорить с детьми так неожиданно и странно появившимися в магазине.

Сказано-сделано, но рабочий блокнот с телефонами оставался у Ирэн на работе, и пришлось тащиться в «Аврору» невзирая на персональный выходной.

Магазин, после принятого решения, выглядел для девушки совсем в ином свете — было в нем что-то от старых картинок из подшивок «Невы».

Менеджеры глянули удивленно.

«Нечего пялиться курицы», — властно подумала Ирэн мысленно обмахиваясь веером и поддергивая полу воображаемого платья. Однако в реальном времени прозвучало намного прозаичней, мол, привет, девочки, ничего нового не случилось?

«Девочки, — бурлила Ирэн, — И доброжелательность-то у них только внешняя — деланная. Вон Ленка спит и видит себя на моем месте, а эта кукушка Лора вместо продаж задницей перед клиентами крутит — все полагает заметит кто ее худые прелести… Как есть курицы и мысли все на ладони».