Тело обмякло. Дрогнуло. Выпрямилось и снова опало.

Ирэн придержала служанку за плечи и старалась, чтобы та не свалилась на пол. Наконец тело дрогнуло, и Арина мягко убрала руку со своего плеча.

— Всё, — только и выговорила она.

Ирэн без сил опустилась на стул. Глаза поднимать было страшно.

— Не бойтесь, барыня, — тихо заговорила служанка, — Не бойтесь. Все закончилось.

Гадалка сидела, отодвинувшись от края стола, и устало пристроила свои руки на коленях. Взгляд ее ничего не выражал, и лишь крайнее утомление поселилось в уголках ее глаз.

— Что это было? — тихо спросила Ирэн.

— Я по роду такая, — с трудом поднялась девушка, — Мои предки — фламандцы. Мы всего сто лет как живем в России и можем не только гадать, но и делать, если надо плохо-хорошо. Ведьмы, иными словами.

— А почему переехали?

— Инквизиция достала. Сейчас проще, а тогда… Сколькие из нас закончили на кострах — не счесть. Здесь про меня мало кто знает, а кто знает — боятся и лишнего не болтают. Ты, я гляжу, не сильно напугалась?

— А чего бояться-то? Я после событий этих ничего теперь не боюсь.

— Ой ли? — усмехалась Арина, — А косу-то вязала, руки дрожали.

Ирэн дрогнула.

«Неужели снова начинается», — мелькнула паническая мысль.

— Не бойся, — сонно потянулась служанка, — Это же всегда я, только разная.

— А если косу расплести?

— Сейчас ничего не будет. Только при гадании. Так ты поняла, что ничего изменить все-таки не сможешь?

— Не смогу? Точно?

— Точно! Лишь по мелочам подправить. Вроде как мы.

«Эх, за обман на счастье не спросила, — перевернулась в постели Ирэн, — Что за обман и на какое счастье? — стрелки настенных часов показывали четыре утра.

Страшно захотелось спать. Усталость очередного необычного дня свалилась пудовой ношей на девушку, и неожиданный сонный морок увёл ее ночную темень.

Новый день начался громким стуком в двери номера Ирэн.

«Десять утра, — с неудовольствием глянула она на циферблат, — Кто в такую-то рань-то? Сергей Васильевич сказал выходной».

— Ироида Семеновна, — прозвучал неожиданно-настойчивый голос Зубатова. — Вставайте! По нашему ведомству беда! Служанка через пять минут будет, экипаж у крыльца. Завтракаем в управлении.

«Беда? — присела на кровати Ирэн, — По ведомству? О чем это он?»

Глянула в зеркало.

Забавные рюши на ночной рубашке развеселили девушку и она рассмеялась. Глядя на свое смеющееся отражение, она почувствовала, нрасколько эта русоволосая молодая женщина в полотняной ночнушке и с распахнутыми-живыми глазами не боится ни этого времени, ни грядущих событий.

«Сейчас бы в таком виде и домой, — улыбнулась Ирэн и неожиданно вспомнила о закрытом переходе, — Странно, — прислушивалась к себе она, — Никаких переживаний».

Отнесла собственное хладнокровие на гадалку.

«После такого концерта с перевоплощениями ничего страшно не будет. Заплети мне косу, — вспомнила она, и, — Я слепну…»

Дверь приоткрылась, и в проем запорхнула Арина.

— Одеваемся, барыня? — озорно глянула она.

— Да какая тебе я барыня, — отмахнулась девушка, — Зови уж теперь Ириной. У нас же с тобой миллион секретов.

— И то правда, — собирала булавки по комнате девушка, — Я выходное-то уберу по коробкам. Поднёвное-то помогать одеть?

— Сама, — тащила с себя ночнушку Ирэн и подозрительно глянула на косу служанки. Та оказалась аккуратно расчесанной и уложенной.

— Переплела, — заметила девушка взгляд, — Понимаете теперь, почему нам и в церковь в платке, и коротко стричься нельзя?

— Да, — кивнула от такой неожиданной мысли Ирэн.

— Ира, — чуть споткнулась на непривычное обращенье Арина, — Сергей Васильевич-то сказали, что сегодня комнату будут вам искать?

— Квартиру.

— Ну да, квартиру, так что, вы все время по найму служанку брать будете? Вам же еще и горничная, и кухарка нужна. А прачка?

— Прачка? — удивилась Ирэн.

— Неужели сама стирать будете? — смеялась служанка, — А времени сколько уйдет и руки? Хотя с прачкой-то проблем нет: пришла-ушла, а вот с прислугой-то, и чтобы могла все да молчала — проблема.

— А ты можешь? — неожиданно поняла нехитрый замысел девушки Ирэн, — И молчать?

— Могу, — расцвела та, — Могу, и дорого не возьму, только мне комната отдельная нужна будет и не за печкой.

— А сколько такая квартира стоит?

— Пока не знаю, — укладывала платье в коробку та, — Так искать?

Экипаж действительно стоял порога, и около него нервно вышагивал Зубатов.

— Наконец-то, — нетерпеливо схватил он за руку девушку, — Недоброе утро выходит, Ироида Семеновна, ой недоброе.

В голосе его звучало искреннее переживание.

— Так что случилось-то? — старалась попасть башмачком на порог экипажа Ирэн.

— Кишинев, — подсадил её Зубатов и забрался рядом, — Пошел, — твердо ткнул он возницу тростью.

— Кишинев? — шепнула Ирэн.

— Удивились? — глянул сыщик, — Я нет! Началась-то история в Пасху. Кто решения будет принимать? Вот так-то! Все в застольях, как и мы с вами — не лучше! Сначала кто на площади собрался из празднующих, стали каменья в еврейские лавки швырять, что рядом, и никто никому не мешал. К вечеру арестовали человек пятьдесят, и ночь спокойная прошла. Правда, к чести сказать воинские-то патрули на улицы вывели, но приказа опять никакого не отдали: что делать? кого останавливать? Утром погромщики такое начали, что действительные Содом с Гоморрой раем покажутся. Сейчас там бойня. Я как к вам поехал, телеграф передал, евреи начали самозащиту — вот сейчас и разгуляется праздник…

«Слом, — неожиданно вспомнила девушка слова гадалки, — Везде слом! Ничего не прописано, но менять ничего не дадут. Может про это она говорила?»

Вслух ничего говорить не стала. Сергей Васильевич — человек хороший, но ради службы, похоже, маму родную завербует.

Неожиданный контакт со служанкой давал девушке определенную степень свободы и еще одного единомышленника.

— Сергей Васильевич, — повернулась к нему девушка, — А сколько сейчас квартира стоит?

— Не знаю, — думал тот о чем-то своем, — Смотря комнат сколько и опять как далеко в городе. Вы прислугу-то будете брать?

— А выйдет на мое жалованье?

— Непременно! — утвердил Зубатов, — Государство все делает, чтобы мы только о работе и думали.

За разговорами доехали до полицейского управления.

— Давай во двор, — еще раз тыкнул возницу в спину Зубатов и, наклонившись из экипажа, помаячил жандарму около полосатой будки возле ворот.

Девушка, пользуясь минутной паузой, разглядывала площадь перед управлением. Что-то неуловимо ее беспокоило: взгляды — не взгляды; звуки — не звуки. Может, странно-знакомый дворник с бляхой, что так и зыркает по сторонам?

«Странный дворник, — пригляделась Ирэн, — Не метет, хоть и с метлой стоит. Не метет… Лопотуша? — неожиданно узнала она Хитровановского товарища, — Здесь?» — ужалась она в темноте экипажа.

А тот глянул будто просверлил — так уж внимательно смотрел, как руками пощупал.

Экипаж, грохоча на мостовой, проскочил остаток площади, дворника и закатился в темень каменной арки.

— Ирочка, что с вами? — повернулся Зубатов и участливо всмотрелся глазами снова сменившими цвет на нежно-голубой, — Белая, будто призрак увидели.

— Может, и так, — уклонилась от ответа девушка, — Хотя, если призрак был, так ничего страшного.

— Захотите, расскажете, — отрезал сыщик, — Нам сейчас и без привидений дел хватит.

В кабинете ничего не поменялось. Секретарем на входе сидел все тот же Петр Афанасьевич.

Он глянул на Ирэн мельком и тут же вскочил.

— Ироида Семеновна!

— Здравствуйте, — улыбалась та, чувствуя неподдельную радость молодого мужчины от встречи.

— Что делать-то, Ироида Семеновна? — начал было он, но его прервал Зубатов.

— Не в приемной! — выразительно махнул он перчатками, — Новости есть?