В коридоре, примостившись между массивным зеркалом и табуретом, служащим тумбой для вороха квитанций и жмени мелочи, их с насторожено вздыбленными ушами ждал кот. Он недоверчиво разглядывал хозяйку, пока та неловко вытягивала из замочной скважины неподдающийся ключ, а когда следовавший за ней детектив переступил порог, Петрарка сначала враждебно выгнул спину и ощетинился, а затем шмыгнул в спальню.

Проследив за его трусливо убегающим пушистым силуэтом, Анета поежилась. Она бы тоже не отказалась забиться под кровать, в темноту и царство пыли, утешаясь призрачным ощущением безопасности.

— Хотите кофе? — глухо поинтересовалась она, стаскивая сапоги. Куртку она не торопилась снимать. Достаточно того, что она и так чувствовала себя более чем стесненно, не хватало ещё остаться совершенно беззащитной в одной растянутой пижаме. Детектив, хоть и выглядел так, словно должен был не просто хотеть, а нуждаться в кофеине, вежливо отказался. Он проследовал за Анетой на кухню, и она с досадой заметила, что полицейский не удосужился разуться. Он стоял на её драгоценном дощатом полу в своих черных кроссовках с пыльными носками и серым следом чьей-то подошвы сбоку. Она заставила себя отвести взгляд.

— Простите, я забыла, как Вас зовут, — отвернувшись, заговорила она.

— Милослав Войтех, — повторил полицейский. Он прошел к столу, не дожидаясь приглашения, со скрипом выдвинул стул — зашуршала снятая и накинутая на спинку куртка — и сел.

— Точно, простите, — отозвалась Анета. Распаковав коробку кофе и выудив капсулу, она заправила машинку. И, с тихим приветливым писком включив её, обернулась. — Офицер Войтех, так что Вас привело?

Вместо ответа он с ног до головы смерил её тягучим унылым взглядом и поинтересовался:

— Вам не жарко?

Анета рефлекторно провела рукой по пуховику и мотнула головой. Ей было жарко и морозно одновременно, а ещё тошно от быстрого бега и недосыпа, и ужасно неуютно в присутствии копа.

— Нет, — хрипло ответила она.

Детектив с мгновенье покачивал головой, словно пытаясь решить, как расценить её очевидное враньё, а затем заговорил:

— Госпожа Блага, Вам знакома Гелена Марешова?

Он склонил голову немного на бок, и его лицо превратилось в чудовищную бледную маску, ужасающую в своей каменной неподвижности и хищной грозности. Темные мутные глаза уставились прямо и твёрдо, словно прожигая Анету насквозь, впиваясь в заднюю стенку её черепа.

— Да, — хрипло ответила она. Её взгляд словно против её воли прикипел к детективу. Ей стало не по себе. Казалось, он загипнотизировал её, и каждое произносимое ей слово она на самом деле не хотела говорить, но и не говорить не могла. — Мы… мы близкие подруги. С Геленой что-то случилось?

— Госпожу Марешову сегодня ночью нашли убитой в её квартире, — отчеканил, не меняясь в лице, следователь. Его слова словно бумеранг постепенно приближались к Анете, становясь всё четче и обретая смысл. Когда она поняла, что это значит, за её спиной пискнула, сообщая о готовности, кофеварка, и Анета вздрогнула всем телом, рефлекторно подняв руки и прижав к груди.

— Что? — едва слышно прохрипела она, быстро моргая, но не в состоянии разорвать этот тошнотворный зрительный контакт.

— Госпожа Марешова убита, — повторил тихо детектив.

— Как?

— Три ножевых ранения в легкие и сердце.

— О Боже, — выдохнула Анета и бросилась к раковине. Она выхватила первую попавшуюся из составленной там грязной посуды чашку, наскоро сполоснула её и, набрав воды прямо из-под крана, сделала несколько больших глотков.

Её голову словно что-то распирало изнутри, давило на череп и на мозг. Боль пульсировала и усиливалась, а к горлу подступила кислая желчь. Если бы Анета успела позавтракать, её непременно бы вырвало, она ощущала эти резкие спазмы в своем желудке.

— О Господи, — прошептала она, отставляя чашку и утирая рот тыльной стороной ладони. Тело вдруг стало тяжелым и неподатливым, Анета едва смогла сделать шаг и грузно обвалилась на стул. — Господи!

Детектив Войтех хмуро рассматривал её, и от этого ей становилось ещё более дурно. На кухне было слишком душно и сперто, слишком тесно, её начинала охватывать истерика. Анета дышала тяжело и прерывисто, пытаясь глубоко вдохнуть, но легкие и горло словно слиплись, выталкивая воздух обратно. Она потянула ворот футболки, но давящий спазм в шее не проходил.

— Госпожа Блага, Вы в состоянии ответить на мои вопросы?

Анета судорожно кивнула, сглатывая ком. Детектив тоже утвердительно качнул головой, отведя от неё удручающе цепкий взгляд, раскрыл блокнот и щелкнул автоматической шариковой ручкой.

— Ладно, — выговорил он чистому, тонко разлинованному листку, а затем снова поднял на Анету колкие глаза. — Как давно Вы знаете Гелену Марешову?

— Семь или… — она кашлянула, пытаясь совладать с охрипшим голосом. — Восемь. Восемь лет.

Она уперлась взглядом в шевеление тонкого кончика ручки. Под ним торопливым острым почерком появилось её имя.

— Как Вы познакомились?

— В 2009-м после университета я пришла на стажировку в ежедневную газету «Сегодня»*, Гелена работала там в новостном отделе.

— Вы и сейчас работаете в «Сегодня»?

— Да.

— О чем пишете?

Анета нахмурилась. Вопросы детектива уводили её прочь от понимания происходящего. На лбу выступила испарина, а спина взмокла под горячим весом куртки.

— Политика, — ответила она, приспуская пуховик на плечах. Проникший в щели воздух отдался неприятными мурашками на коже. — Чешская и международная.

— Почему Гелена Марешова перешла в «Файненс Нью Юроп»**?

Блага, растерянно хлопнув ресницами, не сразу нашла, что ответить:

— Ну… их предложение было интереснее прежней работы и… «Файненс» — крупный финансовый журнал, а Гелена любит и умеет делать большие статьи. Её масштабы расследований и текстов превосходили стандарты «Сегодня», тут её стесняли в темах и мнениях. А в «Файненсе» ей дышится легче.

— Над чем она работала в последнее время?

— Спросите Эрика. Мы не обсуждаем статьи до их публикации.

— Вы никогда их не обсуждали или перестали после перехода госпожи Марешовой в другую редакцию?

Анета заставила себя оторвать затуманившийся взгляд от зажатой между пальцами детектива ручки. Она недоуменно уставилась на Милослава Войтеха. То, как он внимательно, едва прижмурившись, смотрел, и то, как хаотично выстреливал вопросами, наталкивало на мысль, что её подозревают в чем-то. Она поежилась.

— Никогда не обсуждали. Это профессиональная журналистская этика.

— Кто такой Эрик?

— Эрик Фолькман — главный редактор журнала «Файненс», — сообщила Анета и проследила, как детектив записал и обвел двумя неровными овалами это имя.

— У Вас есть его контакты?

— У меня — нет, — фыркнула она. — Но я могу научить Вас пользоваться Гуглом.

Гневный взгляд полицейского поднялся с почти различимым звуком свиста рассекаемого воздуха, он словно хлестнул Анету по лицу. Её снова передернуло. Она и сама не знала, зачем ответила именно так, но контролировать себя этим утром у неё не получалось. Её вышибло из седла, и ей никак не удавалось собраться с мыслями. Она отказывалась принимать происходящее за реальность.

— В каких они состояли отношениях? — после короткой злобной паузы, продолжил детектив.

— В исключительно рабочих.

Милослав Войтех снова склонил голову на бок, всверливая острый взгляд в Анету. У него, должно быть, не оставалось нераскрытых дел с таким умением одними лишь молчанием и гипнотизирующими глазами вытягивать из людей сведения. Она добавила тихо:

— У них нормальные рабочие отношения.

— Гелена имела конфликты с кем-то из редакции?

— Нет, насколько я знаю. В «Файненсе» небольшой постоянный штат — меньше двадцати человек. И они все там довольно дружны.

Детектив что-то коротко черкнул в своих записях, заслоняя их рукой, и перевернул страницу.

— Были у неё конфликты с коллегами во время работы в «Сегодня»?