Ныне сумма не произвела такого впечатления как в прошлый раз. Торговля удельным товаром: железом, стеклом, тканью приносила, по нынешним временам, огромный доход.

— Как возьмешь деньгой иль товаром?

— Товаром, светлый князь.

— Что ж можем предложить тебе соду, лучше которой нет, венецианцы с руками оторвут. Стекло оконное, зеркала огромные. Лампы коии светят в десять раз ярче свечей. Чего пожелаешь?

— Все возьму, князь! Коли в долг поверишь, то и в долг возьму, под малую долю.

— Отчего же не поверить. Мы тебя знаем. Человек ты честный. Со Жданом обговоришь, чего хочешь из товару. Только цены наши будут. За бесценок не отдадим.

Отправив Ждана с торговым гостем сводить баланс, сел обдумать нынешние приобретения. Карандаш понятно Ефимову, манган Миронову на оружие и инструменты, помидоры в палаты под надзор дворни и жены, чаньские вещи отправить горшечнику Ивану Горшкову в Боровичские рядки, чтоб знал к чему стремиться и рисунки делал как на китайских чашках.

Плотинных мастеров с письмом отправить Годунову, это готовые инженеры по устройству насыпей под железную дорогу. Я планировал использовать для этих целей местных мастеров вроде Карпуни Шибаева. Но у голландцев опыта думаю побольше, и если дать им в стажировку наших умельцев, то русские мастера переймут нужные им уловки и методы.

Оптик это замечательно. Царству нужны очки, на дорогу теодолиты, а на экспорт подзорные трубы. Стекло у нас хорошее есть. Дать ему пацанов, пусть учит.

А с непонятным ткачом надо поговорить. Афанасию Бакшееву был дан приказ привезти в Устюжну шлифовщика с материалами для выделки стекла, а также ткача. А в Москву отвезти под охраной плотинных мастеров и письмо тестю следующего содержания:

"Слуге государеву, конюшему боярину, прагвителю, содержателю Казанского и Астраханского царств, наставнику моему во всех делах Борису Федоровичу Годунову. Пишу тебе, дабы известить, бо яз и жена моя любимая Ксения в добром здравии пребываем. Желаем тебе и царю нашему Федору Иоанновичу, володетелю всего в Московском царстве, здоровья, о чем молим Господа каждый день.

По наущению ключника моего Жданки Тучкова соделали мы загон с клетками железными и в тех клетках завели соболей, дабы плодились они и брать от них тогда ценный мех. Жена моя Ксения вельми той затеей довольна и печется об том загоне, и сама кормит соболей.

Пишу тебе, что мастер литец пушечного двора Федор Савельев построил струг, коий ходит сам без паруса и весел по реке как захочет и вельми скор. Яз с Ксенией и ближними людьми моими катался на том струге и довольны все. По весне, аки сойдет лед, пришлю его к Москве, дабы удивить сим чудом тебя и государя нашего брата Федора Иоанновича.

Шлю весть об том, что пришел ко мне в Устюжну гость аглицкий торговый Джакман. Того иноземца мы знаем пять лет и купец он добрый и обману не чинит. Тот торговый человек, как яз тебе сказывал, по моему слову привез к нам из-за моря хитрых людей, двух плотинных мастеров, вельми умелых в строительстве земляных насыпей, шлюзов и мостов. Также человека коий умеет делать шлифованные стекла, из того может случиться большая польза государю нашему.

Касаемо плотинных мастеров, шлю их тебе. Вели им найти места, где дорога наша пойдет. Коли решишь так, и будет воля государева, надобно начать с весны строительство насыпей от Москвы, к Троицкому монастырю и далее ко городу Ростову, аще в другую сторону от Москвы, на Коломну, и Рязань. Бо коли решишь, отпиши мне, тогда пришлю рисунок и сказку как соделывать насыпь, али приеду к тебе по весне.

Желаю, здоровья и шлю лучшие пожелания от дочери твоей Ксении".

Наконец закончилось строительство княжьей усадьбы. Двор разместили на левом берегу реки Мологи. Исполнили мой приказ. Всегда мечтал, чтоб из окна виделась река и непременно южная сторона. В Угличском кремле не так, берег правый, северный, и из-за крепостной стены реки из палат не видно. Большие окна второго этажа, где размещались княжьи покои, были застеклены фирменными угличскими стеклами. С северной стороны располагались хозяйственные постройки, амбары, казарма для охраны, чуть ниже по течению реки звероферма, а напротив неё по другому берегу и сама Устюжна Железнопольская раскинулась.

Здесь принято всячески изукрашивать внутренние помещения, оббивать разноцветными тканями, резьбу творить, роспись на оштукатуренных стенах, а мне нравилось сухое дерево, пока светлое, с сосновым смоляным запахом. Мебель Савве закажу человеческую. Здешние стулья каждый как трон. Да и стульев не много, в основном лавки. Шкафов-сервантов ещё не придумали. Мягкой мебели не знают. А вот печь обязательно надо покрыть изразцами, видал здесь очень искусно сделанные. Хотя создание уюта — женское дело. Жене все карты в руки.

Из Углича привезли зарубежных специалистов. Шлифовщик стёкол оказался довольно молодым немцем. Языков он, кроме родного, не знал. Помог купец, оказавшийся в Устюжне для закупки изделий местных мастеров.

— Как зовут тебя? — спросил торговый гость у немца.

— Иоганн Зилингер.

— Какой мастротой владеешь?

— Умею лить особое стекло и готовить из него линзы. Также делаю брилле — два стекла для глаз, чтоб смотреть, для старых людей.

— Почему уехал из немецкой земли?

— Мой мастер умер, я не имею денег, чтоб купить место подмастерья у другого мастера. Городские цеха не дают звания мастера без крупной суммы. И очень редко дают звание мастера. Иные подмастерья до старости работают, а звания мастера и включения в цех не получают. Мне сказал гер Джакман, что здесь вообще нет умельцев по моему ремеслу. Значит, здесь в Московии, я буду мастером ныне. Буду иметь много денег, и работать на себя.

— Князь Дмитрий твой господин. — Указал на меня купец. — Ты будешь мастером, тебе дадут мальчишек в обучение. Дом. Работную избу. Денег. Будешь делать, что велит князь. Будешь богатым. — Перевел мои инструкции немецкому переселенцу купец. — Обаче для твоей пользы, надобно тебе принять православие.

Выслушав ответную тираду немца, купец объявил мне:

— Не желает православия нехристь, сказывает, обещали ему свободу веры.

— Тогда скажи ему, пусть верит в свою церковь, но русских людей в веру немецкую не склоняет, бо церковники православные сие воспрещают, и могут его жестоко наказать, коли таковая оказия случится. А также должен он обучить детей, что дам ему, мастроте своей, и надобно, для его пользы, выучить русский язык.

Купец перевел, и немец согласно закивал головой.

Ну что ж, вот у меня появился первый человек новой промышленной отрасли.

Ткач оказался наоборот пожилым человеком. Немец знал латынь, поэтому худо-бедно, но мы друг друга поняли.

— Как звать тебя? — спросил я старика.

— Бруно Вебер. Яз хорошо знаю ткачество, могу быть полезным господину князю Дмитрию.

— Почему уехал из Германии? — был мой следующий вопрос.

— Я остался один, семью убила чума, город разорен, а гер Джакман через посредника предложил безбедную жизнь в Московском царстве.

— Расскажи о себе.

— Я родился в Зальцбурге. Это город добытчиков серебра, меди и соли. В юном возрасте попал в Силезию, там прибился к монастырской мануфактуре по производству льняных полотен. Там же, работал на бумажной мануфактуре, затем снова на полотняной, и спустя несколько лет, получил звание мастера. Женился, из детей выжил только сын. А недавно крестьяне взбунтовались, монастырь сожгли и мы втроем с женой и сыном вернулись в Зальцбург, к родственникам. Там случилась чума и выжил только я.

— Видел мою суконную мануфактуру в Угличе?

— Да господин, тиун Трясун водил туда.

— Можешь сделать ткань лучше?

— Могу присоветовать, как сделать станки лучше, ткань будет ровнее, но грубая, как ныне. Нужен тонкий волос. Князю для мануфактуры надобно купить тонкую шерсть из Англии или Испании.

— Способ деланья бумаги ведом тебе?

— Да, могу делать бумагу изо льна.

И почему он показался Джакману ненадежным? Дохловат конечно, но ничего, откормим. Также дав старому немцу, задание выучить русский язык, отпустил.