— Давай, слабительного этому Грейбеку подольём? — ухмыльнулся Северус.

— Так он же оборотень — учует, — чуть дрогнул рот Римуса в подобии улыбки. — Да и нехорошо… Он всё же гость ваших родителей.

— Можно было бы через Сумрак, — пожал плечами Северус.

— Ты так долго не продержишься там, — заметила Пенни, которой идея со слабительным не слишком-то понравилась.

— Продержусь, — Северус чувствовал, что ему, как говорила мама, «вожжа под хвост попала», но уже не мог отказаться от сформировавшегося плана.

Он с детства читал магические книги и хорошо помнил о том, как следует бороться с боггартом. Этот призрак, заводившийся в волшебных домах, чаще всего пугал детей, так как их магия легче впитывалась. Боггарт превращался в то, что больше всего боишься. И выпитый страх делал призрака материальным, а вот смех был неприятен и заставлял прятаться. Хитрые маги сначала боялись, а потом превращали боггарта специальным заклинанием во что-то смешное, смеялись над ним, а после упаковывали в сундук. И призрак уже не мог оттуда выбраться или просочиться сквозь стенки длительное время. Северус запомнил не только средство борьбы с боггартами, но и то, что если сделать страх смешным, это уже не будет страхом.

Римус боялся того, кто его инициировал, и если сделать так, что Грейбек окажется в глупой ситуации, то Римус увидит, что его кошмар обычный человек — ну или оборотень, — а не сверхсущество.

— У тебя всё равно нет слабительного, — пожала плечами Пенни, считая, что поставила точку в этом споре.

Северус хмыкнул и достал из ящика бутылёк из аптеки Малпеппера.

— «Желудочное ослабляющее зелье»? — удивился Римус. — Откуда?!

— Да отобрал у Сириуса и Джеймса перед отправлением на каникулы, — объяснил Северус. — Они хотели Лавгуду подлить, чтобы тот в поезде к Пенни не приставал со всяким.

— Ксено просто интересуется рунами тоже, — возмутилась Пенни и вздохнула. — Сириус с Джеймсом ещё такие дети. И шутки у них дурацкие. Хорошо, что отобрал. Но, может, всё-таки не надо его использовать? Ну, Северус, ну, пожалуйста!

Северус демонстративно закатил глаза, а потом лёгким кивком показал сестре на Римуса, и Пенни, взглянув на их друга-оборотня, прекратила уговоры. Наверное, тоже увидела в ауре надежды и страхи.

— Тогда я с вами, — решительно заявила она. — У меня и амулеты заряжены полностью, а твои только на треть заполнены. И если что, то Римуса вытолкну.

— Идёт, — согласился Северус. От такой поддержки было бы глупо отказываться. Да и благодаря специфике направления силы, Пенни могла в Сумраке подпитывать других.

Как выяснилось в ходе тренировок, Римус тоже попадал в Сумрак, но был в нём весьма недолго, да и ориентировался плохо, говорил, что видит буквально на пару ярдов вокруг себя, а потом серая пелена и запахи ему там почти отрезает. Мама говорила, что это потому, что он не полноценный Иной, а оборотень, которому пока доступна лишь малая частица Сумрака. Но, как убедился Северус, даже одно использование «ясного взгляда» через Сумрак даёт огромные преимущества как в понимании сути магии, так и в распознавании и сотворении артефактов с амулетами. Например, восхищавшая всех способность к чтению рун давалась им легче, так как видели они не просто странные геометрические письмена, а саму их суть. Это как точно знать, как пишется слово, и любые ошибки, допущенные другими, вызывают недоумение, вроде «Как ещё можно написать слово «молоко»?! Это «молоко», и точка!».

Римус же вдобавок обладал чем-то вроде «ясного нюха» — чуял магию и какие-то её структуры, запоминал «слепки» и мог сравнивать одно с другим по определённому рисунку.

*

Взрослые пили чай и разговаривали о матери мистера Реддла. Магия Сумрака позволяла подслушивать, но из-за того, что время внешнее и внутреннее отличалось в несколько раз, каждое предложение приходило с хорошим таким запозданием. Ладно ещё слова не растягивались, а звучали нормально, но как бы проговаривались по окончанию фразы что там, что здесь. Из-за этого между репликами проходило чуть ли не по несколько минут, и люди, точней, их очертания с более яркой аурой, двигались, как в замедленной съёмке.

Они нырнули в Сумрак сразу за дверью гостиной и прошли за спины гостей, намереваясь исполнить план Северуса. В общем-то, он не особо переживал за то, что у Грейбека прихватит живот: зелье было просроченным, так что брали сомнения, что оборотня с большой сопротивляемостью к магии резко разберёт понос. Но Римус должен перестать бояться и почувствовать своё превосходство и силу.

Северус уже откупорил флакон и прицелился в чашку с чаем, как они услышали вопрос о Римусе.

— Слышишь, он спрашивает…

— Я слышал.

Говорили они шёпотом на случай, если оборотень, как и Римус, чувствует Сумрак.

— Подожди, — остановил Римус Северуса. — Давай просто проявимся за их спинами. Для оборотня это почище любых слабительных будет, когда сзади подкрадываются, а ты и не почуял. А зелье это как-то совсем по-детски. Да и неудобно перед миссис Элис будет. И Пенни расстраивается, что вынуждена нам помогать.

— Как хочешь, — согласился Северус, и они, переглянувшись с сестрой, вытолкнули Римуса в истинную тень и вышагнули из Сумрака сами.

— Римус? Он вам кто? — видимо, продолжил расспросы Грейбек.

— Я личный оборотень этой семьи, мистер, — ответил ему Римус, опередив всех остальных желающих прояснить ситуацию. — И всё благодаря вам.

Римус был прав насчёт реакции оборотня, когда говорят за спиной, с учётом того, что сидели они с Реддлом у стены и вход в гостиную был один и с другой стороны. Грейбек подскочил и опрокинул на штаны свою чашку с чаем.

«Выпендрёжники», — очень ясно услышал Северус мысленный голос мамы в голове, которая внешне никак не выразила ни удивления, ни порицания. Если судить по взгляду, который перевёл с мамы на него и обратно на маму Марволо Реддл, он, возможно, этот ментальный комментарий услышал.

— Вы решили составить нам компанию? — вслух сказала мама. — Отлично. Мы как раз говорили о вас.

— Личный оборотень? — меж тем пришёл в себя Грейбек. — Это как?

— По семьдесят третьей статье Статута Секретности, — ответил Римус, спокойно занимая место и пододвигая к себе блюдо с пирожными.

— Хм? Если мне не изменяет память, то это статья про сохранение, уход и контроль магических животных, существ и духов, — чопорно пригубил чай мистер Реддл.

— Именно так, сэр, — очень знакомо ухмыльнулся Римус. — Оборотни же не причислены к разумным расам, как и вообще расам. Спасибо вашему другу, что я об этом узнал… очень хорошо.

— Я… — помрачнел Грейбек. — Это была случайность.

— Меня больше интересует, — стрельнул взглядом в маму Реддл, — как выполняются условия… хм… статьи. Ведь…

— Меня контролируют семейным артефактом. Я не опасен. Даже в полнолуние, — с вызовом посмотрел ему в глаза Римус. — Я лучше буду имуществом, чем монстром.

— Римус, поменьше патетики, малыш, — остановила его мама. — Ты никому не обязан ничего объяснять. Прошу нас извинить, господа. Мы предпочитаем считать Римуса частью семьи и нашим воспитанником. Хотя его официальный статус, увы… действительно равнозначен статусу домашнего животного. Таков закон, с которым я не слишком-то согласна, но что поделать.

— В такой интерпретации семьдесят третья статья действительно может дать некоторую свободу оборотням, — задумчиво протянул Реддл. — Закон частной собственности в нашей стране основополагающий. Простите моё нездоровое любопытство, но я некоторое время работал в лавке артефактов и кое-что в этом понимаю. Если оборотней действительно можно контролировать в полнолуние и доказать их безопасность для общества…

Северус с беспокойством посмотрел на маму. Похоже, они своей выходкой заварили ещё более крутую кашу, чем в начале.

— А скажите, мистер Грейбек, неужели при инициации оборотней полностью меняется кровь и вы становитесь как бы отцом того, кого инициировали? — внезапно спросила Пенни. — А то Северус провёл эксперимент с зельем родства, и у нас получилось, будто Римус ваш сын. Или это потому, что все оборотни получаются друг другу близкие родственники? А своим родителям он тоже сыном останется или как?