Рухнуло вместе с вертолётом. Застряло в сибирской тайге. Прошло три дня, и обо мне никто не вспомнил. Всего лишь три дня, и я никому не нужна. Ирина Риман – мыльный пузырь, надутый из самомнения. Классический пшик.

Солнце закатилось за избу, протянув за собой длинные тени из окна. Бледное солнце, зимнее. Снега вокруг столько, сколько уже не бывало в столице. Тайга, глухомань. Та самая дыра, куда отец угрожал меня засунуть после каждой неудачи. Не пришлось стараться. Я сама сюда угодила. И уже не хотелось выбираться. Якутск – далеко, но не на другой планете. Если меня до сих пор не нашли, значит, не очень-то и хотели. Кто ждал меня дома? Рыбка в аквариуме? Исписанные ежедневники, не распакованные после отпуска чемоданы, пыль на шкафах. Зачем возвращаться? Чтобы залезть обратно в колесо и бежать, бежать по кругу, оставаясь на месте? Снова верить в иллюзию нужности и незаменимости? Теперь я знала цену иллюзий. Величину отцовской любви. Ценность себя, как специалиста. Как человека. Зря шаман меня спас. Лучше бы оставил в вертолёте.

Деревянная дверь разбухла от сырости и цепляла полотном косяк. Изга каждый раз открывал и закрывал её с невообразимым хрустом, а я пугалась. Сейчас вздрогнула так, что живот заболел. Я ведь ещё и без селезёнки осталась. Побитая, больная, никому не нужная.

– Как самочувствие? – бодро спросил шаман. В руках он держал металлическую кастрюлю. – Сейчас обедать будем, я суп сварил.

– Из моей удаленной селезёнки? – мрачно пошутила я. – А что такое? Мясо же.

Было забавно наблюдать, как он меняется в лице после моих выпадов. Я продолжала срывать на нём злость, но теперь к ней добавилось разочарование. Не получилось придумать для себя идеальную жизнь, а что делать в реальной я не знала. Куда я пойду без денег и без документов? Шаману я крупно задолжала за жильё, лекарство и еду. Чем рассчитываться буду?

«Телом», – мелькнула логичная мысль, но я усмехнулась. Так себе товар. Не первой свежести. Уже порезанный и зашитый.

– Суп из телятины, – невозмутимо ответил шаман. – Бульон из мяса на рёбрах, картофель, лук и немного моркови. Я приготовил то, что тебе можно после операции. Будешь есть?

– Буду, – ответила я и попыталась сесть в кровати.

Не получилось с первого раза. Изга поставил кастрюлю на печку и бросился помочь. После сна голова уже так сильно не кружилась, но стоило напрячь мышцы живота, как я зажмурилась от боли.

– Чёрт! А уколи меня ещё раз. Ну, чем ты там колол, пока я в бреду была?

– А ты помнишь? – удивился Изга.

– Нет, – я решила не врать и не набивать себе цену. Приятно быть стойкой духом, но сегодня я устала. – Не помню. Урывками всё, будто приснилось. Катетер мешает. Если не будешь колоть, то убери его.

– Давай оставим пока, – пробормотал шаман. – Вдруг пригодится. Я унёс саквояж, сейчас принесу обратно. Подождешь?

– Ладно, не надо, – сморщилась я, замечая, как острая боль проходит и остается тупая ноющая. – Потерплю. Нет, серьёзно, не бегай никуда. Станет хуже – попрошу. Давай есть.

Вот, что я делаю? Зачем геройствую? Единственный зритель и перед тем захотелось выглядеть лучше, чем я есть? Не пора ли завязывать? Поздно уже. Шаман разливал суп по тарелкам, а у меня язык не повернулся погнать за уколом. Нет, ну, не дура ли? И как назло именно сейчас заболело сильнее. А всё теперь. Надо терпеть.

– Держи, – Изга поставил мне на колени деревянную разделочную доску, а на неё тарелку. В бледном бульоне плавали аккуратно нарезанные овощи. Не борщ, но тоже недосягаемая для меня кулинарная высота. Я не готовила и не собиралась учиться. Завтракала фруктами, обедала и ужинала в ресторане, литрами пила кофе и обожала выпечку из пекарни возле офиса. В моём расписании просто не было места для стояния у плиты. Зачем это нужно? Поддержать стереотип, что правильная женщина должна уметь готовить? Хорошо, значит, я – не правильная. Всем спасибо, все довольны?

Суп был хуже овсянки. От той я хотя бы не ждала слишком много. А здесь соли не хватало, и специй шаман не положил вообще. Зато сам уплетал с аппетитом. Я проследила, как поддел ложкой кусок мяса, и меня переклинило.

– Ты ешь мясо?

Любой, кто хоть раз читал книги по духовным практикам, знает, что мясоедам не видать просветления, как своих ушей. Энергетика не та, организм зашлакован, каналы связи с Вселенной перекрыты. Он же шаман! Он должен трепетно относиться к таким вещам! Какое ещё мясо?

– Ем, – пожал плечами Изга. – А что тебя удивляет?

Ничего, если он – шарлатан.

– А твои клиенты знают? Те, кому ты голову дуришь? Или им плевать, что мясо энергетику портит?

– Её ругань портит. Не то, как мы с тобой препираемся иногда, а матерная речь. Искусственно созданные материалы не портят, а уменьшают. Близость к местам силы, наоборот, увеличивает. Внутренний уровень того, кто к силе обращается, тоже имеет значение. Не всем духи отвечают. Я могу назвать ещё десяток нюансов и обстоятельств, тебе интересно? Думаю, что нет. Еда – важная часть меня, но не единственная и не основополагающая. И клиентами я тех, кто ко мне ходит, предпочитаю не называть.

– Конечно, – скептически покривилась я, почуяв знакомые нотки. – Они просто люди, нуждающиеся в помощи, а благодарность ты от них принимаешь исключительно едой. Не смеши меня. Ты хоть и в тайге живешь, но без денег обойтись не в состоянии. У тебя пособие есть от государства? Пенсия по инвалидности? На что ты живешь?

Шаман закрылся наглухо. Если до этого невозмутимо пропускал мои колкости мимо ушей, то теперь я его всерьёз задела. Да, тема больная, понимаю. Кушать хочется всегда, а жадные людишки с деньгами расстаются неохотно. Вот и приходится скакать с чучелом птицы на голове, долбить в бубен и вешать лапшу на уши. Интересно, когда он прайс показывает? До своих плясок или после? Сколько там пунктов? Есть что-нибудь вроде: «Комплексное изгнание злых духов. Зубная боль, головная и бонусом – защита от геморроя. В честь праздника восьмое марта скидка женщинам восемь процентов?»

Изга поставил пустую тарелку на печку и хотел мне что-то сказать, но в избе запищал дверной звонок. Опа! К нам гости? Настроение шамана изменилось в третий раз за пять минут. Он на мгновение прикрыл глаза, выдохнул и резко встал.

– Ирина, ложись! Накройся с головой! Быстро!

– И не подумаю. Это за мной.

– Нет! – рявкнул он так, что у меня уши заложило. Ничего себе. – Лежи тихо. Не звука! Это мои гости.

Я не собиралась подчиняться. Прежняя жизнь поманила обратно, словно не было аварии и трех дней в бреду. Обо мне не забыли!

– Ты бредишь? Меня ищут. Это люди отца…

– Вот именно, – припечатал шаман, в два шага оказавшись возле меня. – Тебя ищут и хотят убить. Мечтаешь облегчить им задачу? Накройся одеялом с головой и ни шагу из кровати!

Со злости я перевернула разделочную доску, и она полетела на пол вместе с тарелкой. Остатки супа расплескались веером брызг. Как он меня раздражал! «Молчи, женщина! К ноге, женщина! Лежать, сидеть, стоять!» Он с человеком разговаривал, а не животное дрессировал. Что за паранойя на счёт убийства? Клялся, что ничего наркотического не принимает, а сам бредил наяву.

– Я пойду с тобой, – прошипела я. – Ты не в курсе, а я знаю, кто мог приехать. Мордовороты Шульгина. Начальника службы безопасности моего отца. Они тупые, злые и предпочитают бить, а не разговаривать. Увидят тебя – решат, что ты меня в плену держишь. Тебе почки опустят, пока будешь рассказывать, что я в избе и со мной всё в порядке. Не такой благодарности я хотела для человека, спасшего мне жизнь. Лучше пусть мордовороты увидят меня издалека.

– Нет, – упёрся рогами Изга. – Ты останешься здесь.

Ох, как же с ним тяжело! Не шаман, а баран. Ладно, я предупреждала. Хочет получить по морде? Пусть идет.

– Иди, – сказала я и легла обратно на подушку.

***

Ирина отвернулась и обиделась. Изга чувствовал, как упрямство сжималось в ней тугой пружиной. Сделает назло. Обязательно оденется и побежит следом, едва за шаманом закроется дверь. Он ещё не понимал её до конца, но мгновенные порывы уже мог разгадать. Капризный ребенок, не желающий слышать слово «нет». Богатая, избалованная, дерзкая. Чувство собственного превосходства застилало глаза, искажая картину мира. У таких людей он напоминал высоченную гору, где им и только им принадлежала вершина. Ирина всерьёз считала, что ей всё позволено, а остальные должны подстраиваться под её ожидания. И других вариантов просто нет. Царь горы скорее умрет, чем уступит свои позиции. Жаль, что таких «царей» было слишком много. Даже в тайгу от них сбежать не удалось. Изга устал. Снял тулуп с гвоздя, оделся и вышел.