Мужские игры
1
Первым к туше козла протянул руку Кожомжар.
Его короткопалая пятерня правой руки утонула в густой золотистой шерсти козла.
Крепко-накрепко схватив её завитки и кожу под ней, он остановился.
Удержать на весу такую тушу – без малого три пуда – было нелегко!
Тем не менее, рванул тушу к себе, подтянул к правому колену, прочно прижатому к боку коня.
Его конь, по кличке Сарала, протестующе мотнув головой, переступил с ноги на ногу и подал чуть влево.
Но в нужный миг Кожомжар, помогая себе носком кирзового сапога, приподнял тушу выше, а потом перебросил её на седло впереди себя.
Да, тот самый вес, на который игрок был нацелен со вчерашнего дня.
Он, в числе других участников игры в козлодрание, десятка джигитов, зашёл посмотреть на выхолощенного двухгодовалого козла.
Козёл щипал зелёную траву, равнодушный к окружившим его людям.
Шерсть у козла была необыкновенно красива, будто из чистого золота.
Рога длиннющие и очень острые.
И, видно, скотина очень тяжёлая.
Один джигит, подойдя, обхватил козла и попытался его приподнять.
За ним и Кожомжар попробовал сделать также: свои силы надо заранее опробовать, чтобы потом во время игры как бы не дать промашку.
Тут скотина вдруг как боднёт, что Кожомжар чуть было с ног не свалился!
Согнулся, но не упал, а опёрся о загородку.
Выпрямился и отошёл подальше от козла.
Сделал вид, что ничего особенного не произошло, хотя на левом бедре сильно заныло.
Дома обнаружилась ссадина в палец шириной с запёкшейся кровью.
Хорошо ещё, что рога скотины не прорвали груботканую брючину.
***
Подготовить тушу к игре – дело не простое.
Тут хороший резник нужен.
Нужно не только умело выпотрошить внутренности козла, спустить кровь, оскопить, копыта, плюсны да голову отсечь так, чтобы шкура нигде не была надорвана, ни одно из шестидесяти восьми сочленений костяка туши не потерялись.
Опытный глаз Кожомжара сходу определил перед началом игры: вчера всё было сделано, как надо.
Златорунная туша выглядела прочной и нерасчленимой, будто сама природа такой её и сотворила – безрогой и с усечёнными конечностями.
***
Опытный жеребец Сарала мигом пришёл в возбуждённое состояние, получив от седока каблуками сапог удары по рёбрам.
Сарала чуть пулей не рванул, но тут же резануло в углах губ: хозяин призвал бежать его не изо всех сил, как ему хотелось.
Он пошёл боком – от избытка желания рвануться вперёд, потом выровнялся и поскакал так, как хотелось Кожомжару.
Игрок из аила Акмуз был уверен в своём боевом коне и, расслабив поводья, предоставил ему свободу бега.
Направление взял к тому месту, заранее определённому судьёй, где лежала туша козла.
Час назад игроки явились на поле козлодрания, восточной окраины необъятной долины Чештюбе.
Едет стремя в стремя с Кожомжаром плечистый джигит Сакий игрок из лесхоза Тарагай.
Жребий определил им быть в сегодняшней игре напарниками.
Оба выходцы из аилов восточной окраины долины, в народе их называют «богоштунцами», потому как долину Чештюбе с этой стороны окаймляет горная гряда Богошту.
***
Их на перехвате ожидают двое игроков, выходцев из аилов западной окраины – «ташрабатцы», потому как на той стороне долины находится старинный памятник – ТашРабат.
Животновод Кожомжар припоминает одного из них, кажется, Керимом его зовут.
Он живёт в райцентре Аккала, шофёром работает в РТСе.
Люди поговаривают, что он игрок неплохой.
А вот лошадей их Кожомжар совсем не знает.
Одна – гривастая, мохноногая, а другая – каурая.
Вот и всё, и больше ничего не может сказать о них.
Очень близко стоят друг к другу перехватчики.
Будто и лошади их понимают, что схватка предстоит нешуточная.
– Надо бы что-то узнать о лошадях, – пробормотал тут животновод из аила Акмуз.
Безработный Сакий кое-что знал о лошадях соперников.
О гривастом, по кличке Чабдарат у джигита из аила Пограничник,
И о коне по кличке Азотору, шофёра из райцентра.
Тут Сакий услышал голос напарника:
– Эй, ты, слышь! – сказал животновод. – Меня зовут Кожомжар, да… Ты подбадривай меня, понял?
Безработный промолчал, тогда Кожомжар закончил свою мысль:
– Без поддержки у меня всё из рук валится.
– Что они стали как вкопанные? – буркнул Сакий, делая вид, что не замечает волнения сотоварища.
Скотовод, тут круто повернувшись в седле, посмотрел на Сакия, увидев, его широкие плечи отвернулся.
Безработный тоже взглянул на своего напарника, а потом перевёл взгляд с лица на руки Кожомжара.
Пальцы животновода для такой игры показались ему излишне короткими.
– Как они кинутся, забираем тушу в середину, промеж нас, – напомнил безработному Кожомжар и добавил, – не прозевай!
Тот ответил ему обнадеживающе:
– Договорились…
Скотовод сказал только:
– Неуверенность в себе надо преодолеть!
***
Перехватчики, игроки ташрабатской стороны, потому не двигались, что место их было удобное: на основной оси поля – Главного Пути Игры.
Они ожидали приближения соперников в той точке, с которой легко обнаруживаются любые манёвры богоштунцев, любое их движение до конечного рубежа.
Главное – вступить в схватку, а там видно будет: у кого мускулы сильней и мысли пошустрей тот овладеет тушей и помчится к рубежной линии под гул и крики зрителей, стеной стоящих на склонах Айгырджала.
– Посмотрим, что предпримут джигиты-богоштунцы? – говорит Алсейит из аила Пограничник.
Джигиты-ташрабатцы, хотя руки их покоятся на луках сёдел, сами в волнении в ожидании схватки.
Крепкие руки земледельца потемнели от солнца, ветра и пыли.
Под серповидными ногтями – следы грязи, а на безымянном пальце правой руки отсутствует ноготь.
Вместо него натекла роговица, словно кочерыжка.
Алсейит в тот миг поглядел на свою правую руку.
Она от запястья до локтя – будто ровно отёсанное топорище.
И жил не видать, а тут он, пальцами пошевелив, увидел натянутые как крепкие струны мышцы.
Сравнить, так длинные пальцы рук шофёра Керима выглядят, будто птичьи когти.
Вот как они обвили луку седла, так и успокоились.
Его конь Азотору грыз медные удила.
Мало этого он, вытянув правую ногу, раз-другой ударил копытом о землю, на что в ответ Чабдарат конь Алсейита шумно фыркнул.
Его остроконечные тонкие, будто листочки щавеля, ушные раковины наставлены туда же, куда смотрят глаза, на приближающихся всадников.
Чабдарат недвижно смотрит, понимая, что, должно быть, вот-вот разразится сеча.
Шофёр Керим, ощущая себя истым богатырём, величаво восседал на своём Азотору жеребце, то и дело, переводя взгляд по сторонам, как бы, между прочим, поглядывал и на напарника.
Алсейит из Пограничника, почувствовав, что тот на него смотрит, смутился, неловко улыбнулся, грубые чёрные усы его встопорщились.
– Что это ты остолбенел? – спросил Керим, а мысленно подумал:
«Бедняга… Глаза прячет, будто красная девица. На вид совсем не смелый, хоть отрастил усы».
Аил Пограничник и районный центр Аккала поддерживают между собой постоянные связи.
Шофёр Керим вспомнил, что Алсейит – джигит способный, биться умеет.
Так говорили люди. Не превозносили, но хвалили.
Сам он видит этого замкнутого земледельца первый раз.
Крепок, что и говорить.
Также завидно выглядит его гривастый, с пушистым хвостом.
Только седок его скованный какой-то, будто забитый, хотя конь его – замечательный!
Он не по-скотски, а по-человечьи проницательно смотрит на приближающихся соперников, особенно на того, кто едет с тушей козла наперевес.
А джигит из Пограничника сидит себе в седле, не поднимая глаз.
Побагровел, похоже – волнуется.
– Приготовились! – скомандовал Керим. – Вон, те ближайшие заросли чия есть наш Рубикон, как только они перейдут его – рванём! Не робеть!
