– Когда нам готовиться в обратную дорогу? Вижу по тебе, что ты встревожен, – тихо сказал Туро.

– Время не пришло пока. Но будьте готовы в любой момент отправиться назад, – так же тихо проговорил Роха.

Посланник обошел обозы и остановился у дальнего от Гнезда костра.

Роха долго не мог уснуть: перед глазами стояли морды хищных тварей, тех, что вышли из мрака ему навстречу, и ехидное лицо Ямыха, наблюдающего за ним, когда собаки приблизились к разделительному заслону.

«Зачем Ямых показывал их мне? Чтобы напугать? Зачем? Предупредить, но о чем?» – рассуждал Роха про себя.

А потом вспомнились ему старый царь Миролей и его наказ к нему: «Будь осторожней там».

Всплыли в памяти все его тревоги. Беспокоился угасающий царь о грядущем и поэтому послал своих людей во все концы, но до того момента, когда отправил он Роху, никто из них назад не вернулся. Казалось, царь жил в предчувствии беды, но, как думали многие, виноват в этом был его преклонный возраст.

«Стар царь, пора ему бы на покой, от больших дел уже надо отстраниться» – так считали многие в Иле.

– В Закрай поедешь ты, – решил Миролей. – Повезешь подарки. Смотри и слушай там. Нет мне покоя. Нашептывали мне со всех сторон твое имя, советовали, чтобы отправил я в Закрай тебя…

– Кто нашептывал? – снисходительно спрашивал у царя Роха, думая, что старец заговаривается.

– Верю я в тебя, воспитанник Мастерового. Ступай!

Сменился день, уступив место новому. Как и прежде, все светлое время Ямыха и его слуг было не видно, и лишь стало вечереть, как правитель объявился снова. Он любезно пригласил Роху следовать за ним. И вновь ждала их трапеза, а потом Ямых сказал:

– Нас с тобой ждет сегодня большой разговор. Я хотел бы поведать тебе, на мой взгляд, о самом важном. Пойдем, посланник.

Они поднялись вверх по той же дороге, по которой обоз попал сюда, потом по краю обошли яму, в центре которой и находилось Гнездо.

Оказавшись на пустыре, на самом его краю, Ямых наконец остановился. Из-за туч выглянула луна и осветила холодным светом Закрай. Во всяком случае, ту его часть что была сейчас досягаема глазу. По периметру Ямы все было усеяно камнями, а где-то дальше виднелись уже знакомые Рохе огромные кочки. Камни блестели гладкими «лысинами». И все они казались разбросанными здесь неведомой силой, словно гигантом сеятелем.

Правитель развернулся и за ненадобностью выбросил в яму остаток факела. Крохотные красно-желтые огоньки искорками разлетались по сторонам и гасли, ударяясь о холодные камни.

– Смотри Роха! – И Ямых указал в сторону Гнезда.

Воспитанник Мастерового увидел как из-за камней и кочек появились люди и, словно муравьи, побежали к яме, а потом вниз по спуску. Людей было много. Мужчины и женщины окружили это уродливое сооружение, в руках у них появились длинные веревки. Выстроившись друг за другом в цепочки, они, как по команде, начали рывками тянуть веревки на себя. Бревна и доски с внешней стороны строения поддались не сразу, но наконец с шумом и скрежетом разошлись, словно треснувшая скорлупа. Гнездо, похожее на огромную несуразную лилию, родило прекрасное раскидистое дерево. Скорлупа валялась рядом. Люди тут же разбежались.

Обретя свободу, дерево расправило свои ветви и заполнило собой еще большее пространство. Роха слышал, как оно избавлялось от мертвых веток, с шумом сбрасывая их вниз. Наконец, раскинувшись во всей красе, оно успокоилось и теперь лишь покачивало ветками, играя со свежим ветерком.

Роха стоял на краю как завороженный, разглядывая многовекового исполина. С этого места он не видел своих товарищей, но был уверен, что и они там, внизу, точно так же стояли пораженные увиденным.

– Время… Время ускользает от нас вместе с возможностями, – начал разговор Ямых. – От нашей беседы, от того, чем она закончится, будет зависеть очень много, особенно для тебя, Роха.

– Это звучит как угроза. Не угрожаешь ли ты мне, правитель?

– Нет, нет, посланник Иля, ни в коем случае. – И Ямых дружелюбно положил руку Рохе на плечо. – Я хочу, чтобы ты правильно меня понял, и намереваюсь тебя предостеречь.

– От чего, правитель?

– От поступков, сын Мастерового, от поступков. То, что я сейчас тебе сообщу, скрыто от посторонних ушей и глаз, но касается всех. – И правитель провел пальцем по воздуху.

– Уже скоро все придет в движение, все изменится и перемелется в жерновах истории: свободные станут рабами, а изгнанные и отвергнутые начнут править миром. День поменяется местами с ночью. Понимаешь?

– Нет, – спокойно ответил Роха.

– Пришло время, Роха! Пришло время!

– Как понимать тебя, правитель?

– А так: выживет тот, кто согласен измениться, в чем-то уступить и принять новое. Скрытые силы пришли в движение! Они идут по следу, как охотничьи псы. – Палец Ямыха отчего-то указал на яму подле них. – Собаки – вестники истемников, посланцы подземелий, они уже пришли, ты видел их.

– Истемники? – переспросил Роха, он прежде никогда не слышал о таких.

– Да, они, те, что живут в глубинах под землей, в норах и пещерах. Когда-то они обитали здесь. Были охотниками давным-давно, когда не было болот и каменных лесов Закрая, не было и Иля, да и просторов Хаагума. Добытчиками они все были хорошими и, живя посреди лесов, нужды ни в чем не знали. Но впоследствии, гонимые силой неведомой и беспощадной, бежали, жизни свои спасая, мечась по свету как в бреду. Те из них, кто в живых остался, кто не стал добычей огня и ветра, зарылись в землю и там нашли свое пристанище. Туда ушли. – И Ямых снова указал своим костлявым пальцем на ту огромную яму, на краю которой они стояли вместе с Рохой. – А уже там охотники переродились и приобрели другую суть. Теперь же пришел их час: истемники выходят из мрачных недр силою огромной, закаленной. Ищут они дар небесный на просторах бесконечных, тех, что лежат за звездами и выше. По какому случаю он оказался на земле, нам неведомо. – И, заглянув выпученными от страха глазами в лицо посланнику, правитель прошептал: – Ты слыхал о них?

– Нет, – твердо ответил Роха.

– А еще в поиске своем они сметают все прошлое и несут смысл нового! – возбужденно и с благоговейностью в голосе почти пропел Ямых.

– Какой же он?

– Несут с собой! В себе! Там! – Ямых резко опустил руку, как будто желая вытянуть из земли невидимую жилу.

– Смыыыысл! Роха. В чем он? Знаешь ли ты его?

С лицом, как у сумасшедшего, он уставился на посланника, и казалось, еще немного, и его тонкая бледно-серая кожа лопнет, порвется в районе лба, предъявив миру нечто еще более безобразное.

– Иль-ль-ль… – Ямых, отпрянув назад, криво усмехнулся. – Неужели тебе этого достаточно? Пойми же… Время прежнего ушло. Если не успеть, и твое время уйдет. – Палец правителя указующе поднялся в направлении могучего, но голого дерева. – Ты, знаешь, говорят, в те времена, когда охотники ушли под землю, здесь бушевал пожар. И вот одно маленькое зернышко, принесенное ветром откуда-то издалека, упало в эту яму. Это было единственное место, где его не мог достать огонь. Так пролежало зернышко долгие годы, а затем вдруг ожило, проклюнулось… стало расти и превратилось вот в это. – Ямых снова показал на могучее дерево. – Когда-то листва покрывала его пышной кроной. Рождалась и опадала, и снова появлялась, и опадала вновь, дерево переживало каждый год весь цикл жизни. Горы опавшей листвы… Бессмысленность. А однажды дерево мы закрыли в темноте, и увидели, как изменилась его суть. Нет, оно вовсе не погибло, а должно было, не правда ли? Но вместо этого приспособилось к своей темнице. Теперь листья не растут на нем и не опадают. А еще мне кажется, оно пытается уйти отсюда, двигает корнями. Да, да, подобно тем существам, что имеют ноги. Ты понимаешь о чем я говорю? – На этих словах Ямых вдруг замолчал, а затем продолжил глухим голосом: – Я не хочу быть опавшей листвой!

А ты Роха?

Роха молчал.

– Что же ты молчишь, посланник? Разве в Иле нет смерти? Спасут ли тебя их колокольчики?