– Правитель, – вдруг прервал Ямаха Роха. – Я посланник Иля! С тем ли говоришь ты? Или ты забыл об этом?

– Нет, Роха, посланник Иля, и ничего я не забыл, да и говорю с тобой великодушно! – При этих словах главный закрайник выпрямился и, казалось, приподнялся на цыпочках, едва удерживая равновесие.

– Зачем же я нужен тебе, правитель?

– Знал всегда я, что у Мастерового не может быть глупых сыновей, пусть даже не родных, пусть названых. Но нет в тебе его крови, нет Иля! Поэтому откроюсь до конца. Не знаю точно почему, догадываюсь лишь, что дело как раз в той крови, что бежит по твоим жилам. – Ямых говорил загадками. – Им нужен ты. Для тебя все приготовлено уже: дары, почитание и место – то, что по рождению ты заслуживаешь. Ты в Иле оказался по ошибке. И я говорю тебе, что лучше бы ее исправить.

– Зачем им я? О чем ты говоришь? – недоумевал Роха.

– Огонь! Тот, что под землей дремал, разожжен уже. И в ярости голодной пожрет он все… Да, да, и Иль. Судьба его решена. Стоит он на пути помехой в нашем деле, и время кончилось его, но не твое. Ты будешь первейшим из первых, а рядом я – за то, что вразумил, открыл, поведал тебе все это. Познаешь власть неведомую и новый вкус всего. Не будет тех, кто бы тебя осудил, пред кем держал бы ты ответы. Грядут такие перемены, что для избранников нужды ни в чем не будет. Я предлагаю тебе стать одним из нас. Оставайся же здесь, их стоит лишь немного подождать, истемники придут. Вот увидишь, не успеет и снег растаять. А для чего ты нужен им? Так ты – избранник.

– Ты предлагаешь мне предательство? Чтобы потом жить в презрении к самому себе? Я сын Иля.

– Не торопись. Не будет презираемых, не будет судей над тобой. Что люди? Чернь и болтуны! Забудутся те, прежние, и сочиняться новые легенды. Про нас, тех, кто сделал верный шаг. Отбрось сомнения, Роха! За нами сила! Истемники уже у самого порога. Ночь еще впереди, подумай, не спеши, а утром я буду ждать ответа.

– А что же будет, когда и утром тебе отвечу, что не предатель я?

– Вернешься ты домой, как и положено посланнику. Но не спеши, побудь же гостем в доме у меня, я приглашаю.

– Отправлюсь я сейчас же в Светлый Иль. Там ждут вестей, и я должен их поскорей доставить, – ответил Роха как отрезал.

– Хорошо, посланник, я не стану более задерживать тебя. Ступай, коль так.

Когда же Спасенный вернулся к обозу, то обнаружил всех обитателей его крепко спящими. Его товарищи лежали вокруг своих повозок. Роха попытался разбудить их и криком, и толчками, он бил их по лицам, но никого вырвать из плена дремы ему не удавалось, как ни старался он. Измучился, мечась от одного к другому, но никто из тех, кто должен был отправиться немедленно с ним в дорогу, так и не поднялся. Около погасших костров вповалку разлеглись они, словно на поле брани.

– Вы отравили их! – закричал он и схватился за рукоять меча, увидев неподалеку «улыбчивого».

– Нет же, нет, посланник Иля, мы лишь дали им хорошенько отдохнуть перед дальней дорогой. Они пили сок седого дерева. А как ты знаешь, его пьют с осторожностью – не более двух глотков… Кто ж знал, что все так будет?– издевательски улыбнулся хитрый закрайник. И, видя Роху в гневе, предпочел быстро удалиться.

Скоро он исчез в Гнезде.

– Что с ними? Не рассчитали силы? – напомнил о себе объявившийся рядом правитель. – Ну теперь до утра их точно не раскачать. Пусть отдыхают. А лишь выглянет Светило, вернется к ним бодрость и обратная дорога не станет тягостной для них. Оставь их, Роха. Пойдем же… На прощание отведаешь ты с нами блюдо, достойное царей.

– Нет, я останусь о своими товарищами, буду дожидаться их пробуждения.

– Как хочешь… Коли так, намерен я этой ночью открыть заслоны и выпустить собак погулять на воле.

– Что мне три пса? Сдеру с них шкуры. – Роха скрипнул зубами от злости.

– Ты думаешь их столько? Там больше их, чем в псарне, а впрочем, посланник, не сердись. Я их не выпущу, конечно, а за людьми твоими здесь приглядывают. И ничего плохого с ними не случится. Я тотчас распоряжусь, и им помогут. Как видишь, я уважаю законы. Пойдем же… Нас ждет пир. Уважь тех, кто встретил вас добром.

– Хорошо, – согласился посланник, осознав тот факт, что коварный правитель Закрая его обыграл.

Вернувшись в обиталище, Ямых тотчас потребовал от слуг:

– Еды нам! У нас мало времени. – И вдобавок к словам кривой палкой ударил по многострадальному дереву.

Д-а-а-а-а-а-й-й! – разнеслось по веткам. Закрайники заметно оживились и стали усаживаться и укладываться на пол. К едва заметному на тот момент свечению в Гнезде стал примешиваться запах еды. Было слышно, как что-то поднимают снизу, и это что-то было тяжелым. В Гнезде появились несколько новых слуг, среди них были две женщины. Роха увидел как пять человек, упираясь кривыми дубинами, с трудом вкатывают огромный чан. Плотно закрытый тяжелой крышкой, прижатой медными крюками, он при движении пыхтел. Оставив чан, двое слуг внесли большую тыкву и разную мелкую утварь. Деревянные горшки заняли свое место. Двое других подошли к чану и, всунув такие же дубины под медные крюки, навалились на него телами. Мощная крышка поддалась, выпустив наружу сладковато-пряный аромат. Затем настала очередь двух женщин, волосы которых были подобны гривам, едва скрывающим их покалеченные острые уши. Гривы эти доходили им до пояса. Одна, проворно взобравшись на тыкву, стала поочередно опускать в горячий чан деревянные горшки и, наполнив их, ловко передавала своей товарке. При этом, каждый раз опуская руки в горячий котел с криком и визгом, напевала странную песню, сложенную из звуков вроде тех, что издает кобыла во время выжеребки. Ее подруга, подхватывая дикий мотив, перебегала от одного закрайника к другому, топала ногами, как копытами, ставив рядом горшки с пряным жаром.

Затем резко наступила тишина, и та женщина, что разносила горошки, на цыпочках подбежала к чану, другая же достала из него застывшую в оскале и пышущую горячим паром конскую голову. Ее положили на большой, черный, отделанный серебром поднос, тот самый, что был в числе подарков, привезенных Рохой.

Раздался стук, как в барабаны, – закрайники стали стучать костяшками пальцев в те диски, что висели у них на груди. Голову поднесли к посланнику. Запах свежеприготовленного мяса буквально опьянил Роху. Он взглянул на блюдо и тут же отшатнулся.

Роха узнал «подарочную» лошадь, ту, что привел сюда, в Закрай, как дар своего царя.

«Нет, не поступали так с подарками Иля до этого дня никто ни здесь в Закрае, ни где-нибудь еще», – сказал посланник сам в себе.

В этот же момент всплыла у него в памяти и злобная оскалившаяся тварь, бросившая ему под ноги обглоданное конское копыто. А еще вспомнилось ему, как однажды в детстве он увяз ногами в топком болоте и к нему подполз мерзкий змей. Тот, что кольцами тела своего медленно умерщвлял жертву, застигнутую врасплох. Тот, что заглатывал добычу целиком, раскрывая отвратительную пасть свою и выставляя в ряд острые крючки – зубы. И тогда беспомощный Роха в ужасе наблюдал за тем, как гад обвивает его черными чешуйчатыми кольцами, медленно и тщательно готовясь к удавлению. Но, на его счастье, Мастеровой услышал сыновний крик и подоспел вовремя, гада того пополам перерубил.

Сейчас же некого на помощь было звать.

Роха, подняв голову, стал вглядываться в ускользающий с предметов свет и обнаружил, что собравшиеся здесь люди лишь делают вид, будто увлечены разговором. На самом же деле каждый из них внимательно наблюдал за ним – за Рохой. Один за другим он ловил их взгляды, закрайники же в ответ прятали глаза. И только правитель не смотрел на Роху, он был поглощен едой.

«Игра подошла к концу. В Иль мне вернуться не дадут, – рассудил Роха. – Не для того правитель откровенничал со мной и склонял к измене. Ах как был прав седовласый Миролей… Если бы только предупредить товарищей об опасности».

От грустных мыслей Роху отвлекли слуги Ямыха, подошедшие к нему. Они принесли серебряную чашу и, налив в нее темного хмельного напитка, подали ее со словами :