— Верно, товарищ, я уже много лет занимаюсь пересадкой органов, выращивая их из биоматериала самого пациента, поэтому период реабилитации займёт всего один день, в нашей ситуации, ночь — принялся объяснять Фаул, не переставая изучать глазами Скайуокера и когда тот, как ему показалось, потерял бдительность, неожиданно спросил — Джаббу давно знаете?
— Года два — ответил Скайуокер быстро и без запинки, так как никакой бдительности он не потерял — Я спасал его сына и на этой почве мы скорешились, в одном бассейне плаваем, кальян один на двоих курим, а уж вина и вовсе литры выпили!
Энакин умышленно говорил развязно, чтобы оправдать свой образ, ведь он хорошо заполнил каким был этот Джабба и друзья ему явно должны быть под стать.
— Даже так, что ж, ты явно смелый парень — с уважением протянул Фаул — В один бассейн с Хаттом залез, надеюсь, тебе там хоть место осталось!
— Осталось, вот только рука перевешивает, надо бы это подправить — сказал Энакин с протяжней ленцой, как и должен говорить дружок бандюгана.
— Честно тебе скажу — признался откровенно Артемис, поверив в слова юноши — Я не очень много занимался клонированием конечностей, больше специализируюсь на органах, но, как известно, сегодня я Джаббе, завтра он мне, дай взглянуть на протез.
К такому повороту Энакин так же был готов и закатав до локтя правый рукав и протянул руку Артемису. Фаул, со знанием дела, ощупал протез и место прикрепления, при этом задумчиво бормоча:
— Даа, протез-то у тебя не любительский, явно сделан большим профи, я последний раз такое видел у республиканских приспешников, какое счастье, что ты не он!
А в это время бессловесные ассистенты, по кивку хозяина, перекладывали инструменты на импровизированном операционном столе и после застилали его одноразовой простыней. По их автоматическим действиям ощущалось, что они не совсем адекватные, да и вообще вряд ли когда-нибудь снова станут нормальными членами общества. Энакина это не удивляло только потому, что он знал почему эти бедняги стали такими, вернее, благодаря кому. Этому преступному красавцу, столь внимательно изучавшему сейчас его руку. Ведь именно на них хирург усиленно тренировался в своих трансплантациях. Изначально все эти несчастные, за исключением Миража, были отбросами общества, пьяницами и бывшими уголовниками, бомжевавшими на улицах Нижнего уровня. Артемис подобрал их, отмыл и вылечил, дав приют и работу, потребовав взамен очень мало, всего-то позволить вырезать себе все органы, причём, не сразу, а потом заменить каждый из них на клонированный. Согласились не все и не сразу, лишь после дозы психотропных средств соглашение было достигнуто. И производство заработало, ведь органы лучше росли в естественной среде и потому каждый раз, когда возникала необходимость создания органа на продажу, Артемис, без зазрения совести, опаивал кого-то из помощников психотропом и удалив его орган, растит в нем новый, на сбыт. Потом возвращает ему свой, либо оставляет изготовленный, если он получился бракованным. Всё это в сумме сделало из бедных работников бессловесных рабов, получавших жалкий процент от сделок Фаула. Остальные деньги врач спускал на исследования и на психотропные препараты. Энакин невольно переведернулся:
«Асоке бы это не понравилось, она ненавидит рабство» — подумал юноша и поморщился, Артемис воспринял это за свой счёт.
— Не переживайте так, я думаю, ваша проблема легко решится — успокоил его Артемис, коснувшись другой рукой плеча юноши — Вот только возьмём образцы крови и тканей. Мираж! — громко позвал он клона, тот мигом материализовался и даже держал в руках нужные пробирки и одноразовые шприцы с длинными иглами.
— Слушаюсь, хозяин — сказал он и даже подобострастно поклонился.
— Отлично, дорогой, возьми все пробы и поставь в аппарат — велел Фаул, совершенно перестав стесняться присутствия Энакина.
Тот приблизился к пациенту и принялся за дело. Скайуокер отвернулся и закусил губу. Ничего, многие за правду и не такое терпели. После всего этого пробирки поместили в аппарат и велели подождать примерно час. Энакина отвели в помещение рядом с операционной, маленькую узкую комнату, бывшую прежде электрощитовой, Мираж отправился с ним, показать место, где ему предстояло провести ночь. Там была узкая кровать и небольшой стол, где уже стоял принесённый другим помощником обед.
— Я не привык есть в одиночестве — осторожно сказал Энакин — Составите мне компанию?
— Хозяин может не позволить мне этого — автоматически ответил клон — Но я спрошу.
— Отлично, только не ешь ничего за своим обедом и не позволь другим ничего съесть — напутствовал Скайуокер и проводя перед его лицом рукой, добавил — Но, чтобы хозяин думал, что вы поели.
Разум клона, казалось, давно уже убитый психотропами и операциями нехотя впустил в себя лучик света, который, проникнув туда, помимо воли начал творить там, что хочет. А хотел он того, что хозяин этого разума настолько уже не рассчитывал получить, что предпочёл думать, что ему это самому уже не надо. Думал так...
— Я не стану есть и другие тоже не будут — сказал клон и вышел, чтобы через некоторое время вернуться и сесть напротив пациента. Артемис не возражал, думая, что накаченный наркотиками Мираж вряд ли может представлять опасность, он же не видел, как все четверо служащих опрокинули похлёбку себе запазуху, дождавшись пока она остынет. После этого Энакин надеялся, что поговорив с Миражем, он сможет заставить его поверить себе и настроив других против Фаула, дать нужные показания.
— Мираж, скажи мне — начал юноша проникновенно — Тебе нравится такая жизнь? Как бы ты жил, если бы мог выбрать?
Клон надолго замолчал, с явным трудом заставляя заторможенные мозги шевелиться:
— Я хотел бы жить на природе, в большом доме, иметь семью, но кому я нужен такой?
Последняя фраза вырвалась с горьким вздохом. Чувствовалось, что он давно уже не верил сам себе и только ждал, что тихой и безболезненной смерти.
— Зачем же ты позволяешь делать с собой такое? Думаю, ты не один думаешь так, твои товарищи...они тоже явно мечтают не о том, чтобы быть подопытными кроликами этого сумасшедшего. Спроси у них, я уверен, что ответ будет таким же, как твой — продолжил Энакин его убеждать.
— Я не знаю, у нас не принято общаться — с сомнением сказал Мираж, думая о чем-то своем.
— Раньше было не принято — возразил тут же Скайуокер — Но, думаю, сегодня они станут более откровенны. Поговори с ними, пока Артемис занимается моей рукой. Времени будет достаточно.
Клон подумал ещё немного и неспеша встав, пошёл в сторону двери, пообещав, что попробует. Энакин вслед оправил ему посыл убедить товарищей. А ведь между тем положенный час уже истёк и в палату зашёл сам Фаул, приглашая Энакина следовать за ним в операционную, процесс создания руки прошёл успешно, осталось теперь надеялся, что и приживется она тоже благополучно.
«Я тоже надеюсь, что всё получится» — подумал Энакин, устроившись на невысоком операционном столе, прежде, чем уплыть в темноту наркоза.
«Я уверен, они поймут» — подумал Мираж, отправляясь к товарищам. Что ж, три надежды плюс усилия равно...
====== Глава 58. Мы ещё встретимся ======
Энакин устроился на нешироком столе, до этого сняв с себя верхнюю часть своей одежды. Он ничего не боялся, самое главное было сделано, разговор записан и передан от лица анонимного добровольца на адрес отделения Корусантской гвардии, занятой на Нижних уровнях. Осталось только верить, что они явятся сюда раньше, чем Асока узнает о том, кто навёл полицию. Между тем, его плавно ввели в наркоз, опустив на лицо пластмассовую маску и пуская по ней прозрачно-белый пар. Постепенно в точно такой же пар уплывало и сознание Скайуокера, успевшего только подумать о надёжности спрятанного датапада и о том, достаточно ли у Миража будет мозгов, чтобы выполнить свою часть операции, пока хирург выполняет вмешательство на нем самом. В любом случае, даже если ничего не выйдет с арестом, один плюс у Энакина всё-таки будет — он навсегда избавится от мерзкого протеза. Артемис, убедившись, что пациент вошёл в стадию наркотического бесчувствия, принялся подключать к нему прибор регистрации жизненных показателей, надев на левую руку чувствительный браслет и прилепив на грудь несколько датчиков. Монитор покорно отразил идеально ровную ритмичную синусоиду сердечных сокращений и такую же безупречную линию пульса, показатели давления так же не выходили за пределы нормы, а значит препятствий для начала операции не было и Фаул начал отсоединять протез, что явилось трудной задачей, ведь он был фактически вживлён под кожу и имел связь с центральной нервной системой, к тому же, прожив с ним два года, организм юноши крайне неохотно расставался с имплантом. Мышцы и нервы цеплялись за нагретый металл и провода, которые хирург тщательно, по одному, отсоединял и срезал, одновременно с этим дроид-санитар посекундно вытирал кровь, сочившуюся из разорванных сосудов. Зрелище было тяжёлое и явно очень болезненное, повезло Энакину, что он был под наркозом. Наконец всё получилось и запачканный кровью протез опустился в железный эмалированный лоток. Не подпустив никого из помощников, Артемис взялся самостоятельно очищать освободившееся операционное поле, избавляя его от обрывков кожи и мышц, которые были передавлены и почти мертвы, формируя качественную основу для будущей конечности. И вот всё было готово, осталось только присоединить к телу новую руку, ждавшую своего часа в криоконтейнере, лежавшем на соседнем столе, в ожидании своего часа. Рука получилась в точности как натуральная, может быть отличалась лишь тем, что кожа была несколько светлее и суставы следовало разработать, но Фаул был доволен, опыты такого рода он проводил уже давно и вот теперь ему пришлось впервые испытать это на практике.
