— Спасибо.
Глаза её при этом были полны слез и безумной, почти несбыточной надежды на то, что в её маленькой жизни ещё возможно произойти хоть что-нибудь хорошее. Надежда робкая и почти задавленная осознанием невозможности сбыться. Слишком много она уже успела повидать за свои семь лет. Шон увидел всё это и не сумев выдержать этой маленькой, но ужасно нестерпимой боли страдающего сердца, помимо воли произнёс, глядя на девочку:
— Пойдёшь ко мне жить?
Тогрута на секунду задумалась, словно подумав, что ослышалась, и одновременно со взрослой обстоятельностью взвешивая все плюсы и минусы поступившего предложения. Очевидно плюсов нашла всё-таки больше, так как в следующий момент с сомнением протянула:
— А лупить меня не будете?
Шон едва не прослезился и поспешил заверить девочку, что ей нечего бояться в его доме и после взяв на руки, принёс к себе. Потом взял на ферме воды и велел ей помыться и надеть чистую одежду — старое платье Асоки. Девочка мигом преобразилась и стала похожа на своих ровесниц, счастливых со своими родителями. За ужином она рассказала, что её имя Оуэлла, что она недавно осиротела и ей негде жить. Теперь же, получив крышу над головой и человека, готового заботиться о ней, девочка всеми силами старалась угодить своему второму отцу, помогая по хозяйству, и стараясь не шуметь, когда тот отдыхал. Постепенно и Шон привык к Оуэле, по достоинству оценив её услужливость и скромность и даже не стал ругать её, когда она один раз, увидев в углу робота C-3PO, которого Асока так и не успела доделать, вытащила его во двор и сходив на свалку металлолома, принесла подходящие детали и сделала красивые золотистые щитки, чтобы прикрыть провода и шестеренки. Только потом, уже сделав своё дело, маленькая тогрута страшно засмущалась и спряталась за домом, где и нашёл её вернувшийся с работы Шон. Мужчина очень обрадовался находчивости своей маленькой падчерицы и угостил её конфетами, а робот наконец принял законченный вид и был не менее доволен этим.
— Мастер Оуэла, 3РО любит тебя! — сказал он, блестя глазами. Так в доме воцарился мир и покой, омраченный только переживаниями отца о дочери. Так прошло два года и вот сегодня немолодой тогрут, прежде, чем идти на работу, снова увлёкся воспоминаниями, делясь ими лишь с тишиной раннего утра. Вскоре проснулась Оуэла и выбежала во двор, наслышно встав позади скамейки, чтобы не потревожить мысли приёмного отца. Но мужчина уже сам ощутил её присутствие и повернулся. Девочка была в розовом сарафане и босиком. Она чем-то неуловимо напоминала ему дочь, хотя, кроме расы, особенного сходства между ними не наблюдалось. Оуэла была худенькой, почти прозрачной, с темно-фиолетовой кожей, полоски же на лекку и монтраллах имели лиловый оттенок. Зеленые глаза светились интересом к жизни и одновременно робким желанием помочь.
— Доброе утро, малышка — улыбнулся Шон, погладив её по голове. Оуэла в ответ потерлась щекой о его ладонь:
— Ты снова думал о дочери? — легко догадалась чуткая девочка — Не переживай, она не здесь не потому, что не хочет, а потому, что в Ордене всегда много работы, старый Бен рассказывал.
Шон лишь печально улыбнулся. Он не хуже её знал всё это, но легче ему не становилось. Эта милая добрая девочка могла только отчасти помочь ему побороть эти тяжёлые мысли, но убрать их совсем ей было не под силу. Она понимала это и потому старалась лишний раз не напоминать мужчине об этом, чтоб не тревожить старую рану. Понимал это и он и был очень благодарен Оуэле. Вот и сейчас он приятно удивился такой деликатности и поспешил порадовать девочку.
— Спасибо тебе, милая, ты знаешь, как утешить старика — сказал он с чувством.
— Ты не старик — тут же замахала руками Оуэла — Ты у меня самый лучший — и тут же поцеловала его в щеку.
— Хорошо, что ты у меня есть, малышка — ответил тот, окончательно растрогавшись — Сегодня после работы я принесу тебе то, что ты любишь.
Девочка радостно обняла мужчину и они вернулись в дом, чтобы позавтракать, и после этого Шон отправился на ферму. И едва придя туда, он понял, что день будет непростым, хозяин, весьма крупный мужчина с недобрым лицом и жадно блестевшими глазами был как-то особенно требователен и зол. Он постоянно кричал на рабочих и придирался к ним без видимого повода. Позже Шону объяснили, что кто-то из работников подрядился по вечерам сливать воду из конденсатора и уносить домой для личных нужд. Это было строжайше запрещено. Вода выдавалась жителям посёлка раз в неделю, в количестве, строго рассчитанном для пищи и омовения. Определённое количество на одного жителя. А тут уже которую неделю недосчитались уже такого объема, что хватило бы на половину рабочего посёлка, чтобы напиться и вымыться. Это грозило хозяину серьёзной проблемой при уплате налогов Джаббе. Это привело хозяина в бешенство и он задался целью изловить вора и выместить на нем всю злость за унижения перед хаттом, в попытке выпросить отсрочку выплаты долга. Но время шло, а вор не находился, а долг рос и Джабба уже терял терпение, всё чаще и чаще напоминая мужчине о необходимости выплаты, в противном случае грозясь сровнять его жалкую ферму с землёй, а его дочь сделать своей главной рабыней и наложницей. Это подействовало сильнее всего, ведь дочь была единственным в мире существом, которое он любил и потому фермер взялся сегодня же поймать гадкого вора, не уходя домой до тех пор, пока те не поймают кого-то, кто хотя бы приблизительно подходит по приметам. Впрочем, одна зацепка у него уже имелась, полученная в конце рабочего дня — на видеозаписи с наружнего конденсора виднелась невысокая худощавая фигура в плаще, капюшон однажды ненадолго свалился, невольно обличая преступника. Хозяин упорно не хотел в это верить и сегодня решил проверить свои мысли, оставшись на работе до ночи. Ждать пришлось недолго, буквально до конца сегодняшней смены. Преступник явился минут через пять, не постеснявшись никого и ничего.
— Схватить его! — крикнул хозяин своим охранникам и те незамедлительно бросились к мародеру, не подумав даже выяснить, был ли он таковым на самом деле, или же его привела к конденсору совсем другая цель, более простая и безобидная.
А в это самое время маленькая Оуэла сидела возле окна и глядя на темнеющий двор ждала когда же придёт приемный отец.
====== Глава 29. Ты куда? ======
Асока проснулась разбитой и вялой, с трудом открыв глаза. Волнения прошедшей ночи не отпускали её, не хотелось никого видеть и никуда идти. Даже думать не было желания, до того сильно потряс девушку сон. Никогда раньше не снилось Асоке ничего такого, и теперь, стоило ей только прикрыть глаза, как перед ними тут же вставал отец, таким, каким он привиделся ей. От этого сердце тогруты сжималось и слезы начиняли заливать глаза. Она всеми силами пыталась успокоиться и даже смогла что-то съесть на завтрак, но всё равно когда её в положенное время, в числе других счастливчиков-падаванов, повели на корабль, девушка старалась лишний раз не поднимать взгляд и ни с кем не разговаривать. Никто не заметил ничего необычного в таком состоянии девушки, все списали это на то, что она волнуется за испытания. На самом же деле Асока про них даже не думала, можно сказать, ей было наплевать на то, как она пройдёт их и пройдёт ли. Да и можно ли думать хоть о чем-то другом, когда все мысли заняты только отцом. Почему же она увидела его во сне? Нет, он и раньше ей снился, но всегда такой, каким она его запомнила, улетая с Татуина. Бодрый, сильный, всегда с улыбкой. Иным Асока его и не знала, ведь Шон никогда не позволял себе выглядеть слабым в глазах своей девочки. И потому, впервые увидев его иным, девушка не могла найти себе места от мыслей об этом. Она даже не особенно смотрела по сторонам и не видела, что рядом с ней сидит тот, кто любил её ничуть не меньше отца, хотя и несколько иной любовью. Правда сейчас он был так сильно обижен, что не хотел даже лететь вместе с ней, но Мастер Йода сказал, что его присутствие на испытании падаванов будет необходимо и Энакин, скрепя сердце, согласился. И вот он сидел рядом с Асокой и старался не смотреть на неё, ожидая, что именно она должна сделать шаг к примирению, не зная, что о нем тогрута сейчас даже не думает. Кораблей было несколько, они плавно летели друг за другом, пока не достигли наконец орбиты Тайтона — планеты зарождения Силы, где прежде жили предки нынешнего Ордена Джедаев, служители культа дже’даи. Это им принадлежал древний храм, состоящий из двух этажей, куда теперь и сопровождали учеников несколько особенно заслуженных Магистров, в число которых вошли Мастер Йода, Винду и Пло. Сама планета произвела впечатление на учеников своей первозданной природой с её зелёными полями и невиданными растениями, равно как и сам храм. Он вообще казался настоящим чудом света, поражая красотой стариной архитектурой. Все смотрели на него и ждали, когда им разрешено будет войти туда и посмотреть, что он являет собой изнутри. Одна только Асока смотрела вовсе не в сторону древнего святилища и слышала совсем не напутствия Магистров, а хриплый полустон, взывавший к самому сердцу тогруты:
