Но канцлер даже не изменился в лице, а с прежним спокойствием произнёс:

— Да, я действительно видел всё. И как вам понравиться то, что Баррис нарочно провоцировала её, оскорбляя тех, кто близок и дорог Асоке? Я уверен, такие личности были или есть у каждого вас. И теперь спросите себя, как бы вы сами поступили, если кто-то посмел их оскорбить?

Эти слова прозвучали таким контрастом с тем, что происходило в столовой и душе каждого, бывшего там, что падаваны невольно прислушались.

— Я не промолчал бы — сказал один из них, твилек в белой робе.

— Я бы того, кто так сказал, мечом изрубила — подтвердила его слова маленькая талотианка.

— Нет, вызвал бы на бой и уж там... — сказал и невысокий худой мальчишка с торчавшими в стороны каштановыми кудряшками.

— Права была Асока! Во всем права! — слышалось тут и там — А эта Оффи нам всегда не нравилась! Хитрая и вредная!

— Ну вот видишь, Асока, ребята осознали свою вину — сказал канцлер, опуская руку на плечо тогруты — Можешь ничего не бояться. Больше тебя тут никто не тронет, пойдём, тебя уже ждёт учитель, я провожу, если ты не против.

— Конечно же, нет, я так давно уже не говорила с вами! — Асока с радостью согласилась и вместе с канцлером пошла по коридору.

— Похоже, у тебя снова что-то не ладится — канцлер как всегда попал в точку.

— Верно. Никто в Ордене как и прежде не желает видеть во мне ту, кого давно должны разглядеть! Всем как будто всё равно, что я стараюсь быть хотя бы не хуже — Асока снова вспомнила старые обиды и без стыда предавалась им.

— Понимаешь, Асока — начал канцлер проникновенным голосом — Магистры тоже обычные люди и им свойственно порой не замечать очевидного, вот когда, например, ты сделаешь что-то такое, чего раньше не делала, при том, не в лучшем смысле, они поймут какой ты была прежде, но будет уже поздно.

— Но ведь я и так делаю многое из того, что джедай делать не должен. Я часто поступаю так, как нельзя. Например, вот сейчас, вроде я поступила по справедливости, защищала честь достойных людей, но в то же время проявила эмоции и позволила ярости выйти наружу, а это противоречит Кодексу — Асока уже привычно изливала душу.

— Поверь мне, в этом нет ничего плохого. Да, Кодекс с одной стороны говорит, что нельзя давать волю эмоциям, но вместе с тем он призывает не противиться состоянию души, естественному в данный момент — спокойно объяснил ей канцлер, идя с ней рядом.

— Но вряд ли мой учитель одобрит то, что я сейчас сделала, он велит мне не показывать негативного отношения к происходящему. И я всегда прислушиваюсь к нему. Ведь он такой же мудрый как Мастер Йода, такой же способный как Магистр Винду, и столь же проницательный как Мастер Квай-Гон Джин — при этих словах Асока улыбнулась, вспомнив учителя.

— Вовсе не обязательно рассказывать ему об этом. Ведь такая новость может его запросто огорчить. Баррис, я думаю, тоже промолчит — подсказал канцлер решение — Ведь я здорово сомневаюсь в том, что она чистосердечно сознается в том, откуда у неё взялось такое эксклюзивное украшение в виде белых комочков на волосах.

Асока рассмеялась уже совсем весело и лишний раз подумала, что далеко не все в Ордене относятся к ней предвзято. Есть ещё те, кто любит её и всегда принимает. Тем временем они уже пришли к взлётной площадке, где Тано ждал учитель, а с ним и Мастер Ундулли, вместе со своей неизменной Баррис. Та уже успела умыться и поменять фиолетовый платок, всегда и в любую погоду прикрывавший блестящие чёрные волосы мириаланки, на другой, чистый. Увидев Асоку, она лишь скосила глаза в её сторону и одарила недружелюбным взглядом. Мастер Ундулли же учтиво поздоровалась с младшей коллегой. Она тоже принадлежала к расе мириалан и как утверждали многие, выглядела так, как будет выглядеть в будущем её ученица. Даже стиль одежды совпадал. Впрочем, в этом факте не было ничего удивительного и странного, ведь по традициям своего народа мириалане могли обучать только своих собратьев. Асока поклонилась ей и подошла к своему наставнику. Магистр Пло стоял и смотрел куда-то вдаль. Ещё не увидев свою ученицу, он уже знал, что она здесь и повернулся прежде, чем она его увидела.

— Асока, я рад, что ты не опоздала — произнёс он со свойственной ей теплотой — Идём на корабль. Нас уже ждут.

Пилотом в этот раз был сам Магистр Пло. Была, конечно, возможность взять на эту роль кого-то иного, чьей специализацией в Ордене были именно полеты, однако, Пло никогда не пользовался их услугами, так как любил самостоятельно пилотировать корабли. Впрочем, второй пилот тоже всегда был у него один — его дорогая ученица, как известно, любившая небо больше всего на свете. Сейчас, как и в детстве, глядя в его успокаивающую голубизну, Асока думала, что только там может быть по-настоящему хорошо и только оно действительно понимало её сложную мятежную душу, постоянно что-то искавшую. Оно и канцлер, каждый раз добавляла Тано в мыслях, но не произносила этого вслух. Орден не слишком доверял политикам и даже, как показалось её чуткому детскому уму, недолюбливал их, и посему вряд ли одобрил бы дружбу Асоки с одним из них. И словно подслушав мысли девочки, едва она устроилась в кресле второго пилота, учитель поинтересовался:

— Я видел, что ты пришла на площадку с канцлером. Где это вы умудрились встретиться?

Асока ненадолго задумалась. Врать ей не хотелось, говорить правду тоже, в конце-концов она нашла подходящий, по её мнению, ответ:

— Он был в столовой, куда я пошла позавтракать, окликнул меня на выходе и мы решили вместе дойти до площадки.

— Интересно. Что же он мог делать в столовой Ордена, да ещё и в Зале падаванов — высказал вслух недоумение Пло — Разве в столовой сената настолько плохое меню?

— Скорее компания подобралась не очень — улыбнулась Асока, бывшая уже всем своим существом охваченная ощущением взлёта — Политики зачастую бывают ужасно скучными. Понимаю отчего вы так неохотно имеете с ними дело.

— Что ж — ничуть не удивился Мастер её словам — Ты восполнишь этот пробел за всех нас.

— Может и восполню, иначе бы канцлер не сказал бы мне обращаться к нему, когда есть потребность — Асока была рада сегодняшнему заступничеству Палпатина и плюс была довольна тому, что Баррис это увидела. Теперь-то уж точно не будет приставить к ней.

— Интересно, что же у вас могут быть за дела, о которых я не знаю — спросил учитель, в самом деле не понимавший причин такого интереса к Асоке.

— Он спрашивает о моих успехах в обучении, а так же о том, что даётся мне здесь труднее всего, и я ответила — отношения со сверстниками — хоть в этом Асока не погрешила против правды — Он увидел мою небольшую стычку с Баррис и захотел выяснить в чем дело.

— Надеюсь он сумел обьяснить тебе как важно для джедая умение работать в команде, ведь у меня это до сих пор не получилось — при этих словах у Мастера вырвался тяжёлый вздох. Он очень любил Асоку и никогда не променял бы её на другого, ученика, более послушного и простого во взаимодействии, и дело тут было вовсе не в обещании, данном покойному Филу. Эта маленькая тогрута, такая импульсивная и порывистая, но вместе с тем такая непосредственная и эмоционально чистая с первого дня завладела душой пожилого Магистра, порой даже в большей степени, чем до этого Фил, но порой учителю казалось, что он совсем её не понимает. Будучи по натуре мудрым и терпеливым, он старался снисходительно относиться к характеру Асоки и не ругать её за провинности, а заставлять извлечь урок из каждой из них. И эта не была исключением.

— Не знаю, возможно ли это в принципе, иметь авторитет у ровесников, которые не видят ничего, дальше своего носа, а только и могут, что гордиться новым выученным приемом или особым видением, пришедшим в медитации — Асока не удержалась и снова взяла пренебрежительный тон.

— Асока — учитель так же не сдержался и голос его стал более строгим — Тебе не кажется, что причина такого отношения может быть не только в них. Часто и ты сама бываешь излишне придирчива к людям, не прощаешь им даже самых маленьких недостатков. Попробуй быть к ним несколько снисходительнее и проще, не жди от них чего-то серьёзного и сверхъестественного. Обсуди с ними их дела и их победы, хоть они и покажутся тебе незначимыми. Обрадуйся с ними вместе, покажи свой интерес и товарищи к тебе проникнутся.