— Ты точно в этом уверен, малыш? — поинтересовалась Малум мнимо спокойным голосом — Ты точно хорошо подумал? Вспомни о том, что предшествовало этому решению.

— Предшествовали сотни тысяч невинных людей, что вы уничтожили! — громко ответил Элайджа, глядя смело на второго ситха — Многие из которых искренне и всей душой любили вас обоих, а вы их предали.

— Ты о ком это говоришь, мой мальчик? — по-прежнему спокойно и даже цинично поинтересовалась леди Малум — Не о джедаях ли, если о них, то я ничуть не сожалею, они заслужили такую позорную смерть, ты просто представить себе не можешь, какое это блаженство, проливать их гнилую и бесполезную кровь. Смотреть как они корчатся от боли и наслаждаться ужасам в их глазах.

Элайджу передернуло от такого неприкрытого цинизмы и полного отсутствия сожаления в голосе матери, а с самой глубины души начала подниматься неведомая до сей поры злостная ярость. Ему было горько от того, что Малум ни о чем не жалеет и до ужаса противно от того, что она этим даже гордится, да ещё и его собирается привлечь к тому же. Но нет, так нельзя, он поставил цель и добьётся её, ведь в конце-концов должно же быть что-то такое, что хранится в душе Малум, вызывая светлые воспоминания.

— А как же мой отец, вспомни, он любил тебя, более всех на свете и любит даже сейчас, хотя и возможно уже по другую сторону Силы — в отчаянии выкрикнул Элайджа, подступая на шаг к Малум.

— Ха-Ха-Ха! Вспомнил — нагло и зло рассмеялась леди ситх — Этого мелкого, ущербного Джедая, который только и мог, что признаваться в чувствах и говорить о них, что он в реальности мог для меня сделать? Ничего, и именно поэтому я уничтожила его с особенным удовольствием, снесла его тупую башку, а она потом катилась по ступеням храма и постанывала: любимая моя, вернись, как же мне трудно без тебя. Восторг, давно я так не кайфовала!

Эти слова сорвали плотину, окончательно и бесповоротно. Вся та выдержка, которую Элайджа старательно воспитывал в себе, которой его учили отец, Оби-Ван и Йода сейчас грозила слететь. Да как она может эта холодная, циничная дрянь отзывается подобным образом о тех, кто ему дорог. И о том, о его отце, которого Элайджа любил больше всех. Да ещё таким тоном и в таком контексте и это после того, как он её боготворил…

— Замолчи! Немедленно! Или нет, я сам сейчас заткну тебя! — совсем уже громко выкрикнул Элайджа и активируя меч, с яростным криком бросился на Малум. Та в ответ активировала свои и начала усиленно атаковать, она не ставила блоки, а наносила удары, точные и жёсткие. Малум не щадила не себя, ни оппонента. Элайджа не уступал ей, отвечая на её удары с обеих сторон своими эффектными выпадами и прыжкам.

— Хорошо, очень хорошо, — подбадривала его Малум, не переставая атаковать, загоняя сына в угол, из которого он успешно сбегал, часто перескакивая через её голову или уходя сбоку.

— И не расстраивайся так, малыш — злобно сюсюкнула леди ситх — Если у тебя ничего не выйдет и ты совсем уж не хочешь служить Тьме, то и не надо, есть ещё твоя милая сестричка, быть может она окажется умнее, чем ты, и поймёт, что такое счастье бывает раз в жизни!

Ужас. Эта Малум хорошо знала, куда ударить. Понимала, что Элайджа никогда не станет рисковать Лори, скорее уж сам подставится под удар.

— НЕТ! — выкрикнул он с утроенной яростью, слепящей глаза и бросился напролом, размахивая оружием направо и налево, мечтая только о том, чтобы навсегда стереть с ненавистного ситского лица эту самодовольную улыбку. В какой-то момент ему удалось повалить Малум и разрубить один из её мечей.

— Отлично, мой дорогой, давай, откройся своей ярости, убей её и займи её место! — удовлетворённо воскликнул Император, глядя на это всё с высоты трона — Добей её и твой путь во Тьму будет завершён.

Элайджа и сам был этому рад и уже заносил меч над почти бессильно распростертой на полу Малум, как вдруг свободный рукав его чёрной рубашки на правой руке чуть приподнялся и юноша увидел длинные тонкие шрамы на запястье, оставшиеся после операции по сращиванию костей. Он вспомнил, в связи с чем ему проводили это вмешательство и вдруг до его сознания окончательно дошёл смысл призыва Императора. «Убей её и встань на её место». Да, точно, ведь сделав, как он велит, Элайджа совершит убийство, убийство беспомощного и безоружного теперь противника и тем самым уподобится ситхам, станет таким же. Ничуть не лучше. Этого ли хотел отец, об этом ли мечтали Кеноби и Йода, о том ли думала мать, глядя в невинное лицо новорождённого сына? Не думаю, вряд ли, нет! Именно это и сказал Элайджа, резко выпрямляясь и деактивируя меч.

— Нет — произнёс он спокойно и твёрдо — Я джедай, такой же, как и мои родители!

Императору такой ответ, мягко говоря, не понравился и встав со своего трона, приближаясь к непокорному юнцу, тоном, не предвещавшим ничего хорошего, сказал:

— Ну, что ж, да будет так, джедай!

И после этого, резко выбрасывая вперёд обе руки, взметнул в его сторону две пронзительно-фиолетовые молнии, с огненной болью пронзившие юное тело...

====== Глава 137. Сон сбылся ======

Фиолетовая вспышка прошлась по всему телу Элайджи, заставляя все его мышцы, кожу и внутренности гореть огнём, словно его окунули в кипящую смолу.

- Прими моё предложение и твои мучения прекратятся – добавилось к физическим мукам ещё и моральное давление, в виде голоса Императора, Элайджа продолжал хранить верность своему убеждению, тому же, какие хранили отец, Оби-Ван и Йода. Три учителя, трое самых близких людей. Хранил и страдал за него. Ибо сейчас же другая вспышка, две яркие молнии, ещё более сильные, чем до этого, вновь пронзили его тело, оставляя на нем ожоги, а тело уже бывшее не в силах стоять, медленно сползло вниз по колонне.

- А сейчас, сейчас ты со мной согласен, глупый, спесивый юнец, понял ли ты, что совершаешь большую ошибку? – пророкотал Император, подходя уже совсем близко, дав краткую передышку от бесконечной боли.

- Нет, я никогда не приму удел ситха, пусть я умру, но при этом останусь верен себе – твёрдо, собрав все силы, чтобы превозмочь боль, ответил Элайджа, вызвав у повелителя громкий хохот и торжественное обещание:

- Отлично, мой друг, выбор сделан и я его тебе предоставлю, прощайся с жизнью, самоуверенный сопляк.

И взмахнув руками, выпустил в сторону своего несостоявшегося ученика ярчайшие молниеносные силовые потоки, от более близкого контакта являющиеся ещё более жгучими, как будто бы плавящими заживо все ткани человеческого тела, включая кровь и нервные окончания. Ни один огонь не в силах причинить такой боли. Ни один человек не в силах перенести этого молча. Даже если ты джедай или готовишься стать им. Вот и Элайджа, несмотря на все былые заслуги продолжил оставаться всего лишь обычным юношей, переживавшим сейчас сильнейшие физические и моральные страдания, острую боль и звенящую пустоту в душе. Как же в такой момент хочется броситься за помощью к близкому человеку, надеясь получить поддержку, спасение от этого страдания, возможность спрятаться от близкой смерти. И не просто близкому, а самого ближайшему из всех, кто только может быть в жизни любого человека, присутствуя там от самого его рождения. К маме. И этот юноша не стал исключением, он понимал, что Император сильнее и значит долго ему не продержаться, ещё минуты и всё будет кончено. Слишком сильна боль и слишком невозможно спасение. Он стискивал зубы и всё равно не мог уже сдерживать стонов, а из глаз уже вовсю катились слезы, которых не было сил даже стыдиться. Времени оставалось всё меньше и в конце-концов Элайджа обвел зал полуугасшим взором и в самой невероятной, отчаяннейшей из всех своих надежд, остановил его на леди Малум. Вторая ситх продолжала сидеть на полу, не спеша встать, находясь к юноше в полоборота, её лицо было почти невидным, как и выражение на нем, но несмотря на это, Элайджа вперил взгляд прямо в неё и мысленно собрав в кулак все те немногие, оставшиеся ещё у него силы, вытянул руки по направлении к ней и отчаянно, вкладывая всю боль в этот последний, очень призрачный и очень иллюзорный шанс на сохранение жизни, исторгая его из самого сердца, простонал, хрипя почти в агонии: