«Как бы она не лишилась чувств» — подумал Пло, приближаясь к тогруте — «Я вовсе не хочу ей зла, просто не понимаю, что твориться с ней в последнее время. С год. После того отпуска на Шили она стала какой-то другой, возможно дикая природа родного мира подействовала на неё таким образом, что вкусив своего естества, Асока тоже одичала?»
Пло думал так, ведь в глубине души он по-прежнему любил Асоку и не хотел вредить ей. Но очень переживал от того, что в последний год они совершенно перестали понимать друг друга. Он пытался поговорить с ней откровенно, как в былые времена, но ничего не получалось, тогрута отгородилась от него стеной и никого не собиралась туда пускать. И вот чем это закончилось. Пло склонился над бывшей ученицей и вздрогнул, увидев её посеревшее лицо и закушенную губу, а так же полные слез глаза, устремлённые прямо на него.
— Помогите мне — прошептали серые от боли губы, искусанные уже в кровь — Спасите, я не хочу, чтобы он умер....
Слова звучали всё тише и Тано, закрыв глаза, лишилась чувств. Та странная и тяжёлая боль внизу живота, отступившая было на время, вернулась опять, принесенная падением на твёрдый пол. Вернулась более сильной и острой, такой, что туманилось сознание и глаза почти ничего не видели перед собой. Ребёнок беспокойно зашевелился внутри, напоминая о том, что он есть и ему сейчас плохо. Только это и не давало Асоке окончательно потерять сознание, как сильно бы ей этого не хотелось, чтобы избавиться от боли. Именно он стал центром всего мира для неё и вытеснив всё остальное, заставил остатки сознания устремится к первому, кто подошёл. Неважно, кто это такой и зачем он тут. Главное, что он рядом и ему не всё равно. И только теперь уставшее от муки сознание смогло наконец оставить на время свою обладательницу.
— Что с ней произошло? Я её не трогал — удивился Коллар, стоявший тут же.
— Сейчас узнаем — ответил Пло и осторожно подняв Асоку с пола, перепугался ещё сильнее—на полу, в том месте, где она лежала, ярко выделялось неровное и довольно большое кровавое пятно. Однако, сильнее всего удивился целитель, когда ему стало понятно, что произошло с его пациенткой на этот раз. Но в самом большем шоке из всех оказался Энакин, только сейчас вернувшийся с задания.
====== Глава 101. Ты его отец? ======
Асоку оперативно доставили в медкорпус, Пло спешно объяснил ситуацию дежурному целителю и остался в коридоре, ждать новостей. Он не понимал, что же такое случилось, вроде бы толчок был не настолько сильным, чтобы случилось непоправимое, однако, оно произошло, ведь просто так кровь не пойдёт. Магистр ощущал себя виноватым перед девушкой, причём, не только в том, что сделал сейчас. Раньше, всё началось задолго до этого. Сидя на жёсткой скамейке, мужчина вспоминал свою жизнь с того момента как эта девочка там появилась, вспоминал всё, начиная от первой встречи и с каждым воспоминанием ему становилось всё более тяжело. Чувство острой вины неподъёмным камнем упало на сердце и осталось там. Ведь сейчас кел-дорец как никогда ясно увидел до какой степени поменялись их отношения, если вспомнить как всё начиналось и как выглядело сейчас, упуская середину, то запросто можно было подумать, что речь идёт о совершенно разных учителе и ученице. Ведь не могут трогательная привязанность и отеческая покровительственная любовь поменяться на отстраненную холодность и обиженную замкнутость. Асока выросла и захотела самостоятельности, а он, Пло, так долго не хотел этого понимать, а поняв попросту отстранился от неё, решив, что так будет лучше. А не было лучше, Асока так страдала от одиночества и непонимания другими своей сложной натуры, что замкнулась в себе и никого больше не пускала в душу. То есть, нет, одного пустила, своего ученика, с которым они когда-то так мило дружили в детстве. Но Совет запретил эту дружбу, увидев в ней опасность привязанности иного рода, недопустимой и вредной. Быть может и это стало причиной её обиды на Совет и на него, который там тоже состоит. А ведь это тяжёлый удар, лишиться близкой и родной души, особенно для Асоки, так много уже успевшей пережить. Хотя, между прочим, Энакин один поверил, что она тогда не погибла.
«Я поговорю с ней, непременно, как только позволит врач, я сам виноват в её бедах, мне и исправлять ситуацию» — решил про себя Магистр, уставившись в узкое окно коридора, за которым в зарождавшейся вечерней тьме блеснул огонёк корабля, летевшего на снижение. Из операционной пока никто не выходил, заставляя Пло нервничать ещё сильнее. Между тем, вскоре дверь кабинета распахнулась и к нему на всех парах бросился недавно упомянутый в мыслях Рыцарь-джедай, а вслед за ним менее стремительно, но там не менее быстро шествовал канцлер. Ему-то, что здесь может быть нужно?
— Где Асока? Что с ней? — забыв обо всех правилах и условностях выкрикнул Энакин, бросаясь к Пло как к последней надежде. Какие могут быть условности, когда любимому человеку плохо, когда его в тяжёлом состоянии увезли в медкорпус. Об этом ему сказал Оби-Ван, с которым Энакин, не найдя Асоки в комнате и не дождавшись от неё ответа на свой звонок, столкнулся в коридоре. Кеноби, однако, не дал ему конкретного ответа, сказал только, что ей стало нехорошо во время заседания. Позднее, когда уже направившись туда Скайуокер встретил ещё и канцлера, то ситуация стала более конкретной. Мужчина рассказал юноше всё, начиная от случившегося с сенаторами и заканчивая тем роковым заседанием.
— Полагаю, в связи с нервным потрясением у неё наступила угроза потери ребёнка — стараясь говорить спокойно произнёс Палпатин, но и этого оказалось достаточно для того, чтобы Скайуокер развил бурную активность и быстрее ветра бросился в медкорпус, наплевав на то, что могут подумать об этом другие. Канцлер отправился чуть позади и не менее юноши переживал за общую любимицу, которая являлась таковой теперь только для них. «Остальные давно уже на неё наплевали и скоро заплатят за это своей же кровью. Жаль, что не прямо сейчас» — подумал в эту минуту тот, кто стоял за всеми происшествиями последних нескольких лет, предпочитавший не называть себя настоящим именем. Даже сейчас предпочитая скрываются под излюбленной маской доброго друга республиканцев. Наконец оба пришли в медкорпус и уставились на Пло в ожидании новостей, но тот и сам мог сообщить им очень немного, продолжая тревожно и выжидательно смотреть на дверь операционной. Наконец оттуда вышел дежурный целитель, его белая форма была испачкана кровавыми пятнами, а лицо выражало недоумение и большое беспокойство. Очень похожие взгляды уставились сейчас и на него тоже, он будто бы отразился в этих трёх парах глаз, казавшихся в эту нелёгкую секунду одинаковыми.
— Скажите, что с ней? — опередил всех сдавленный голос Энакина, нервно сжимавшего пальцы одной руки второй.
— Для начала ответьте — холодно и сурово произнёс целитель — Как давно у вас отменили Кодекс?
— Его никто не думал отменять — машинально ответил Пло, не понимая, причём тут это. Оказалось, что причём и даже очень.
— Значит, некоторые из вас находят лазейки — продолжил целитель в том же тоне — Некоторые, вроде Рыцаря Тано.
— Вы так и не ответили, что с ней и причём тут этот ваш Кодекс — вспыхнул Энакин, не сдержавшись — Вы ответите мне наконец или мне продолжить дальше вас спрашивать?
Двое оставшихся уставились на молодого коллегу с явным неодобрением, но тот стоял спиной и ничего не видел, да впрочем не заметил бы даже стоял в упор. Не это было важно.
— Знаете, всё это очень странно — начал пояснять молодой мужчина, борясь с неловкостью момента — Когда Рыцаря Тано доставили сюда, я пришёл в недоумение, поняв причину случившегося, я просканировал её организм и был крайне изумлён, увидев там плод примерно семимесячного развития. При падении на твёрдый пол началась родовая деятельность, при том такая сильная, что остановить её уже не получалось. И теперь осталось решить, как быть: ребёнок может не выжить, кто для вас в приоритете, ребёнок или его мать?
Эти слова, сказанные так спокойно, если не сказать, равнодушно, полоснули по сердцу каждого из стоявших как горячий кнут. Одного от самого факта того, что бывшая ученица ждёт ребёнка и никто ничего не знал. Второй от того, что ситуация начала развиваться быстрее, чем он предполагал. И только третий пришёл в негодование от одного только представления о том, что его поставили перед таким выбором. Да как только язык повернулся.
