— Так быстро? — вскинул бровь Питер, подавившись словами под чужим взглядом.

— Мне потерпеть до твоего совершеннолетия? — вскинул бровь Тони. Он пересел удобнее, устроившись на коленях Питера, и запустил руку под резинку домашних штанов:

— Да без вопросов, сопляк, ограничусь зрелищем, — облизнулся он и стал поглаживать себя.

Вид обнаженного до пояса мужчины, беззастенчиво ласкающего себя, сбивал последние рациональные мысли. Вялый член начал реагировать, заставив Питера закусить губу и тихо заскулить. Тони расположился удобнее, чуть прогнувшись в спине, и запустил руку еще глубже. Питер не знал наверняка, но, кажется, тот начал поигрывать со своими яичками, попеременно то наминая их, то оттягивая.

— Я тоже хочу, — тихо позвал Питер. Тот улыбнулся в ответ, выпустил руку из штанов, и нагнулся над Питером, приникая с поцелуем. Пока жадные языки ласкались между собой, Тони начал медленно потираться своим стояком о парня, улыбаясь случайно сорванным стонам. Мягкая ткань штанов притупляла ощущение чужих жара и формы, да и к тому же не могла удовлетворить потребностей подростка.

— Пожалуйста, — заскулил Питер ему в губы. — Хочу тебя.

— Или так, или смотреть, — издевался мужчина, — выбирай.

— А руки использовать можно? — сразу встрепенулся тот.

Тони засмеялся и покачал головой.

— Ты решил меня с ума свести? — надулся Питер.

В ответ лишь пожимание плечами и новый сладкий поцелуй.

— А рот не считается? — из последних сил изворачивался Питер. Затуманенный взгляд наткнулся на точно такой же, вожделеющий, напротив.

— Хочешь, чтобы я и его заткнул? — с хитринкой уточнил Старк.

Как только Питер представил, чем именно тот может его заткнуть, по позвоночнику пробежала стая мурашек, собравшись огненным узлом в уже отчетливом стояке. Закусив губу, Питер бессознательно кивнул. У Тони от этого жеста и немого желания Питера у самого бабочки в животе вспорхнули. Он без церемоний пересел повыше, приспустил штаны и провел пару раз рукой вдоль ствола.

— Уверен?

Тот лишь молча потянулся и прихватил губами кожу рядом с уздечкой.

Ощущение чужих губ на своей плоти дало сладким разрядом по нервам. Тони протяжно вздохнул и помог Питеру, направив свой член в его рот. Губы сразу же обхватили ствол тугим кольцом и плавно впустили в себя на половину длины.

Сосать из такого положения было неудобно, так что мужчина стянул мешающие штаны, перебрался повыше, располагаясь фактически над запрокинутой головой Питера, поправил подушку и начал плавные движения.

Питер сосал самозабвенно. Ласкал языком, втягивал щеки, брал так глубоко, как позволяло положение. Бросая редкие взгляды наверх, он стонал в голос от того, каким горячим и распаленным выглядел Тони. Казалось, что мужчина сдерживается из последних сил, чтобы не начать вбиваться в глотку. От этого зрелища собственный член изнывал, требуя внимания, пачкая плоский живот смазкой.

— А у тебя очень сладкий ротик, — оскалился Тони, но тут же его глаза распахнулись от ужаса. Он вышел из Питера и отпрянул от его лица. Пытаясь отдышаться, кинулся к его рукам. Почти разорвав узел на рубашке, с тихим, — блять-блять-блять, — он прижал Питера к себе и выпутав одеяло из-под обоих, закутал их в кокон и застыл.

Сердце ухало в висках. Это был единственный и самый громкий звук на всю огромную комнату.

Питер, немного ошарашенный такой резкой сменой настроения, несколько раз сморгнул. Непроизвольно потерся стояком о бедро Тони, одновременно намекая на продолжение и пытаясь устроиться поудобнее. Он уже понял из-за чего случился такой порыв, но говорить об этом не очень хотел, хотя и понимал, что надо.

— Мне пришлось научиться этому из-за Штейна, — честно ответил он куда-то в плечо мужчины, — но мы зашли не так уж и далеко.

Питер говорил так убедительно, как только мог. В конце концов, он умел уговаривать, подбирать нужные слова и улыбки. Прирожденный шпион.

— Все это время, — тихо убаюкивал своими словами он, — я закрывал глаза и представлял тебя. И знаешь, что?

Дождавшись вопросительного “м-м-м” себе в макушку, он продолжил:

— Вы совершенно непохожи. Ты намного лучше. И речь не только про сейчас. Ты будто чувствуешь меня, мое настроение и мои желания. И, — он снова неловко потерся стояком о Тони, — если у тебя осталась хоть капелька этого желания, я был бы не прочь продолжить. Хотя настаивать и не буду.

— Неужели тебе не противно… со мной… после всего, что ты пережил?

На самом деле Старк жестко лицемерил сейчас. Он в детстве херню и похуже перенес. Но, это же Питер. Этот пацан создан для роскоши, наслаждения и романтики, а не вот этого вот всего…

Но тот лишь пожал плечами.

— Твои глаза были глазами ходячего трупа. — Продолжил настаивать Тони. — Я думал, он насиловал тебя все это время. И я не хочу напоминать тебе о том, что неприятно для тебя, — он старался обнимать его нежно, оберегающе, без намека на секс.

— Об этом я и говорю, — усмехнулся Питер. — Ты чувствуешь меня. — Он потянулся выше и чмокнул его в уголок губ, — с тобой я живой. Не отнимай у меня эту радость.

Тони долго смотрел в чужие глаза, пытаясь найти там ответы на все свои сомнения и, кажется, обретя, что искал, он наклонился ближе и нежно поцеловал Питера в ответ так, что от щемящей сердце тоски на глаза навернулись слезы.

— Я так запал на тебя, — честно признался он, стискивая объятья сильнее, — я чертов наркоман. Я не хочу отказываться от тебя. Но это не та любовь, которую ты заслуживаешь, Паркер.

— Возможно, — пожал плечами тот, и улыбнулся в ответ, — но эта та любовь, которую я хочу. И хорошо, что мы оба это понимаем. — Он выбрался из теплых объятий, скинув одеяло, оседлал бедра мужчины и проникновенным, полным холодного превосходства, взглядом посмотрел на Тони:

— Трахни меня, Старк. Сделай это так, как только ты сможешь.

Слова подействовали на него, словно заклинание. Медленно, словно во сне, мужчина переплел пальцы с любовником и заставил его наклониться ближе, втягивая в бесконечно долгий поцелуй. Хотелось стереть ужасный осадок Штейна, который проник даже в их близость. И Тони делал все от него зависящее.

Освободив руки, он обвил ими талию Питера, заставляя того теснее прижиматься к себе, болезненно упираясь стояком. Тони чувствовал его, чувствовал тепло и пульсацию, чувствовал все неудовлетворенное желание, что скопилось внутри, и обещал себе, что этот оргазм станет лучшим в жизни Питера.

Переместив руки на поджарые ягодицы, он со всего размаха шлепнул по ним, а услышав удивленный стон в свои губы, вцепился в плоть сильными пальцами, разводя половинки в стороны, раскрывая Питера миру. Играясь с ложбинкой, мужчина то и дело проводил вдоль сжатого колечка мышц, продавливая его подушечками. Питер тихо постанывал, кусая чужие губы, опасаясь смотреть в глаза. Он не хотел спровоцировать новый приступ шизо-ревности, но, бог видит, как же ему не хватало этой близости! Ему хотелось Тони всего, целиком: его взгляда, его прикосновений, его горячего рта, сильных рук, тяжелого члена, желательно у себя внутри.

Питер, как мог, оттягивал этот момент со Штейном. И боги вознаградили его за настойчивость. Первым у него все-таки будет Тони. Не то, чтобы Питер как-то по-особенному относился к своей девственности, но этот пунктик явно имелся за Старком в отношении парня.

— Пожалуйста, Тони, — тихо протянул он, любопытно обернувшись, выпячивая зад и подставляясь под сильные ласки.

— Не торопись, Пит, я никуда не убегу.

Это заявление действительно заставило оглянуться и удивленно уставиться в лицо. Тони хитро, но нежно смотрел на Питера. Искусанные губы тепло улыбались, заставляя таять от переизбытка чувств.

Питер уткнулся в сгиб шеи и тихо прошептал:

— Обещаешь?

— Обещаю.

— Что бы не стряслось?

— Только если сам выгонишь.

Питер гортанно простонал и цапнул Тони за плечо.

— Ай!

— Ты говнюк, ты знаешь? — рассерженно заявил Питер.