Заглянув в забегаловку, он выбрал в меню что-то недорогое, но сытное и стал ждать заказ. По телеку транслировали какую-то муть с пожарами и больницами. Душа дергалась, но он успокаивал ее обещаниями, что нужно подождать. А потом появился он.

Тони всего пару раз видел его лицо вживую и сотни раз вот так вот на экранах, билбордах и в газетах. Сейчас он улыбался, рассказывал какую-то чушь, а потом решил представить своего помощника по новым проектам.

Тони хорошенько тряхнуло. В костюме с иголочки, прилизанный, с какой-то папкой в руках, рядом с Обадаей стоял Питер. ЕГО Питера держала за плечо рука этой свиньи!

От гнева он чуть не разнес кулаком столешницу. Сонный народ вокруг подпрыгнул, но Тони этого даже не заметил. Он был зол, ярость клокотала внутри, хотелось разорвать на куски ублюдка, который держал невинного ребенка в своих грязных лапах.

Тони думал, что не умеет ненавидеть людей.

Он не знал, как Штейн убил его родителей, не видел и смерти Пеппер. Но одного взгляда в поникшие глаза Питера ему хватило, чтобы возненавидеть того, кто был виноват.

Не дожидаясь своего обеда, Тони вышел из придорожного кафе и сел за руль. Он не понимал, что с ним творится, такое было на его памяти впервые. Он не знал, как на это реагировать, с чего начинать и чем заканчивать. Будь здесь Пеппер, она бы со всем разобралась, расставила все по полочкам и успокоила.

«Этот человек убил Пеппер».

Будь здесь его мать, она бы успокоила сына, рассказала ему что и почему он чувствует, рассказала бы, как поступать в данной ситуации. Она бы не оставила его наедине со своими чувствами.

«Этот человек убил маму».

Будь здесь отец, он бы дал дельный совет, как можно поступить в сложившейся ситуации. У Тони появился бы надежный и проработанный план действий, но…

«Этот человек убил отца».

Если бы Питер не находился в руках Штейна, он помог бы Тони справиться с приступом. Спросил бы, что стряслось, вытянул бы клещами, что тот чувствует, похвалил бы за чистоту помыслов и ясность ума. Улыбнулся бы разок, и Тони успокоился бы. Но этот ублюдок забрал Питера себе, заставляя Тони переживать все то, что он переживает сейчас.

Заводя машину, Тони оправдывался перед собой. Если бы Питер выглядел живым и радостным, он бы никогда не позволил себе такой реакции. Если бы Питер был счастлив, Тони позволил бы ему жить своей жизнью как угодно и с кем угодно. Тони не хотел верить в то, что он ревновал. Тони ведь не понимал, что имеет право на ревность, тем более перед Штейном. Он не позволял своему перфекционизму даже такой мысли. Вот и оставалось, ненавидеть того, с кем смирился много лет назад просто из-за ситуации с Питером.

Мозг работал на полных оборотах, создавая план разрешения неудобных чувств. Выхода было всего два: прикончить себя и прикончить Штейна. Питер здесь был не причем, а пока жив Тони и Штейн, эта хрень не прекратится.

Стоило взять во внимание, что Питер сам вполне мог прийти к Обадае или Обадая мог завербовать Питера по другим причинам. В конце концов недавно они заключили с Паркерами контракт. Но Тони старательно отметал эти версии, потому что рефлексы слишком глубоко засели в его голове, не позволяя видеть картину под другим углом. Питер в беде из-за Тони, а значит Старку предстоит разгрести эту хрень.

— Что я могу сделать? — начал бубнить он, выруливая на шоссе в сторону НЙ. — Стоит ли как-то связаться с Питером? Или сразу строить план по убийству?

Связываться с Питером было опасно, Тони понимал это даже с высоты своего воспаленного эго. Так что сейчас ему стоило озаботиться планом по скорейшей ликвидации Штейна.

В голове сразу начали роиться мысли, создавая такую простую и понятную последовательность. Он даже немного успокоился, предвкушая скорое разрешение. Он ведь ни разу всерьез не думал о подобном. Он никогда не хотел отомстить Обадае таким образом и наконец-то стать свободным. Его устраивала его жизнь и… он вдруг понял, что сам продался в рабство. Да, его гнули, ломали, но он точно так же добровольно отдался в рабство человеку, который решил уничтожить его жизнь. Тони сам принял правила его игры и впихнул себя в рамки чужого эго.

Эта мысль стала откровением, которая помогла вытащить из внутреннего болота сомнений здоровенный корень собственного неудовлетворения. Его заставили поверить, что нужно сдаться. Ему не оставили выбора. Но выбор есть. Вот он, перед самым носом, осталось только добраться. А уж это Тони сделает, благо есть гениальный мозг и огромный опыт диверсий времен супергеройского прошлого.

План был простым: привести себя в порядок, достать костюм, глушилку, газ и самое главное — оружие. Дождавшись подходящего момента, убрать водителя, занять его место и поехать. Во время дороги закрыть двери, кинуть газ, закрыть водительскую перегородку и включить глушилку.

По примерным расчетам у него будет около получаса, прежде чем Штейна хватятся и еще столько же, прежде чем его найдут.

Так что, остановившись в районе портовых складов, Тони был крайне удивлен, заметив на заднем сиденье вместе с Штейном бессознательного Питера. Чертыхнувшись, он по очереди выволок обоих из машины, усадил вдоль стены и закрепил руки и ноги стяжками.

Мысли прыгали словно кролики. Подставлять Питера Тони не хотел, но, если парня найдут рядом с трупом Обадаи, первым подозреваемым станет именно он. Попадаться полиции он тоже не хотел, не ради этого было затеяно все дело. Ситуация патовая, а больше возможностей подобраться ему не дадут.

Первым очнулся именно Питер. Придя в сознание, он тряхнул головой и попытался осмотреться. Рассредоточенный взгляд бродил по телу и помещению, пока не наткнулся на сидящего перед ним Тони. В глазах не было узнавания, только попытка понять и просчитать. Тони чувствовал себя открытой книгой: его руки немного потряхивало, а сердце билось, как после марафона. Темные очки тоже не спасали положение.

— Что тебе нужно? — хрипло спросил Питер незнакомым голосом.

Тони дернулся, улыбнулся, поджав губы, и ткнул дулом в сторону Штейна.

— Только он.

Голос Тони не лучше — болезненный, надломленный от усталости. Питер наконец-то узнал его обладателя. Это стало заметно по сумасшедшему взгляду. Тони улыбнулся чуть теплее, но их немое приветствие прервал очнувшийся Штейн.

— Ох, давно мне не прилетало от всяких идиотов, — он попытался протереть лицо, но вместо этого обнаружил стяжки у себя на руках, — ладно, сынок, или вали подобру-поздорову, или пеняй на себя, — предупредил похитителя Обадая.

— Мне некуда бежать, Штейн, — Тони стянул с глаз очки и уставился на него своим обреченным взглядом.

— О-хо-хо, какие люди! Ну здравствуй, дорогой! Как дела? Что заставило тебя вернуться обратно в Нью-Йорк? — тот явно издевался. — Хотя нет, не говори, сам угадаю. Решил сдохнуть от пуль моей службы безопасности? Плохие новости для тебя, у этих ребят наводка — ни в коем случае не стрелять на поражение.

— То-то твой водитель почти не сопротивлялся, — хмыкнул Тони.

— Ты хотя бы не убил беднягу?

— Сегодня никто кроме тебя не умрет, Штейн.

— Оби, — подал голос Питер, неотрывно глядя в глаза Тони, — что это за псих?

От выражения, с которым были произнесены эти слова, у того холодок пробежал по позвоночнику.

— Помнишь, я рассказывал тебе про некого Говарда Старка?

— Помню.

— Так вот, позволь представить — Энтони Старк, его сын.

— А, так вот как он выглядит, — очень натурально сыграл удивление Питер, — довольно опрятно для человека с его судьбой. Ты точно не наврал мне про его обездоленную жизнь? — пронизывающий взгляд наконец-то обернулся к Штейну, позволив Тони сделать глоток воздуха.

«Что, твою мать, происходит?» — тихо паниковал тот.

— Принарядился ради спектакля. Уж не знаю, о чем ты думал, — обратился Штейн к Тони, — но ты явно просчитался.

Тот взглянул на Штейна, потом на Питера, который горящими глазами переводил взгляд с одного на другого, и вдруг все понял. До Тони дошло, что это была не прихоть Штейна. Питер сам пошел к нему, сам оставался рядом, сам хотел его общества.