— То-то же. Ничего, Мотылек, все хорошо будет, отдохнешь, будешь хорошо пахнуть и поешь как следует, а потом найди мне ее, ищи как следует, и отыщи мне эту девочку, вместе с этой штукой, а я вытрясу из нее все, что нужно, хорошо? И тогда ты будешь свободен, уж я тебе обещаю.

Тело в кресле никак не отреагировало на его слова, но жилка на шее, пересекавшая татуировку в виде мотылька, забилась быстрее.

— Вот и молодец, — сказал Май.

— А если кто-то другой раньше нас узнает, что артефакт появился? — спросил Боря.

— Это невозможно, Мотылек самый сильный медиум в городе, — ответил Май, — Да и с такой экранировкой, как у этой вещи, кто-то другой ее сможет обнаружить разве что если носом в нее уткнется, что маловероятно, бывайте ребята, как будут новости, сразу звоните.

Май ушел, прикрыв за собой дверь. За стеной раскашлялась во сне бабушка Бори и он весь сжался, боясь, что она проснется. Старушка уже два года не вставала с кровати и чуть что звала внука.

Но обошлось. Артур с Борей переглянулись.

— Ну, чего смотришь? — зло спросил Артур, — поднимай этого, я пошел ванну набирать.

Он вышел.

— Его Саша зовут, — тихо сказал Боря и стал отцеплять от Мотылька провода.

***

— Мир сходит с ума, Генри. Безумие, что творится.

— Я Н, Дед, — привычно поправил Н старика. Он вечно путал его имена, и Н был уверен что делает он это специально, дразнится и хитрит. Об Н он знал куда больше него самого и за его историей следил с неподдельным интересом — все-таки Дед его больше года выхаживал, когда Н еще не был Н.

— Прости я вечно забываю, ты ведь знаешь, как я стар.

— Ври больше, Дед, — закатил глаза Н, прекрасно понимая что все старый хитрец помнит, слишком уж хорошо они были знакомы, — давай чуточку ближе к делу, у меня уже задница затекла сидеть.

— Снова шутишь, Андрей. А был такой скромный мальчик.

— Меня зовут Н. Переместись лет на пятьдесят вперед, Дед.

Музыка окружала их как плотный кокону. Попытайся кто подслушать их разговор, у него ничего бы не вышло, но не только из-за музыки. Телохранитель Н был не заметен, но очень внимателен.

Дед был так стар, что в его ушах и носу виднелись крохотные листочки клевера, а щеки заросли густым мхом. Узловатые пальцы скрипели, когда он набивал себе трубку, но глаза под низкими бровями сияли живым темно-зеленым огоньком.

— Магия переживает не лучшие времена. Подросло поколение, которое может больше, но технологий для них нет совсем. И едва всплывает что-то из Иномирья или древности, и молодежь сразу превращается в обезумевшую свору голодных псов. Бардак, Н, просто бардак.

— Если они уже начали демонов друг на друга травить, это финиш уже, а не бардак, Дед.

— Но ты не стал предъявлять обвинений, — хитро заметил старик.

— А смысл? Не она демона в наш мир протащила, только подцепила и использовала подвернувшийся ресурс. Нет смысла рыть под неё, — ответил Н., - и потому, как умный мальчик, я придержу обвинение, пока мне от неё что-то не понадобится. Меня больше заинтересовала жертва, он ведь был сновидцем.

— Вещь, которую все так ищут, могла быть раздобыта только через Иномирье, а туда пропуск имеют ходоки да сновидцы, — сказал Дед, — Ты ведь это хотел узнать, не правда ли?

Ходоки были магами, избравшими своим основным занятием путешествия между мирами — параллельными нашему или совершенно отличными от него. Редкая профессия, для освоения которой нужно до очень высокого уровня дорасти. Но еще реже встречались сновидцы, и потому информации про них было совсем мало. Однако, считалось, что даже средний маг, обладая талантом сновидца, может уйти дальше и прихватить больше, чем профессиональный ходок.

— Нет, не только. Мне нужен твой совет. Без мудрости твоей, величайший целитель всех времен, моя жизнь проходит бессмысленно.

— Не начинай только, ох и наболтает! — сказал Дед отхлебывая темного пива, и пряча в бокале усмешку. — Задавай давай свой вопрос!

— Возможно ли извлечь такой артефакт из носителя, так чтобы он остался жив?

Дед посмотрел на Н блестящими глазами, обдумывая его вопрос.

— Волшебная вещь такого уровня… боюсь не так много умельцев в принципе способных его извлечь, не повредив, и никто из них не станет возится ради жизни одного сновидца. Если того, кого они все так ищут, найдут, его судьба незавидна, его разорвут на части, уничтожат.

— Но в принципе это возможно? — настаивал Н.

— Я бы вынул его, и еще двоим или троим это по силам, ты их знаешь, они самые известные из целителей. И еще ты, разумеется, ведь это я тебя учил.

Дед отпил еще пива и заметил, глядя на задумчивое лицо Н:

— Ты что-то знаешь, верно?

— Ничто от тебя не укроется, — усмехнулся Н, в подробности вдаваться не стал, но Деду они и не нужны были, ему участвовать в гонке за артефактом было ни к чему.

— Расскажи, чем все кончится, — попросил Дед и поставил на стол пустой бокал, — Только, на этот раз, приезжай ко мне сам. Стар я стал для этого города.

Н встал, чтобы проводить его до выхода, но Дед только махнул рукой.

— Не возись. Будь здоров!

— Как и всегда, — Н коротко поклонился и проследил взглядом, как Дед растворяется в толпе.

В голове роились мысли, одна тревожнее другой. Он привык к тому, что вокруг никогда не бывает спокойно, но текущая ситуация с артефактом изрядно его нервировала, а нервничать и бездействовать он не любил.

— Свято место, пусто не бывает, все-таки я слишком хорош, чтобы сидеть тут один, — сказал он, — Прогуляемся, Уль?

Женя снова закончила работу поздно. Она работала в адвокатской конторе и в основном занималась бракоразводными и наследственными вопросами. Вел их ее начальник, имевший привычку время от времени уходить в тихий загул, и тогда всю власть на себя брал его заместитель — въедливый, занудный человек с неприятным длинным лицом и привычкой нагружать сотрудников своей работой, а потом присваивать все заслуги от успешно выигранных дел себе.

Перед глазами все еще мелькали бесконечные номера статей и поправок к гражданскому кодексу, и занудный голос бубнил высушенные канцелярские термины, какими были сформулированы все, без исключения, тексты законов. Когда на работе случался очередной аврал Женя явственно чувствовала, как вслед за сухими буквами закона, сама каменеет изнутри.

От бормотания в голове ее отвлекла фигура в темном плаще на другом стороне двора, выхваченная из темноты светом фонаря. По спине прокатился неприятный холодок. Женя была уверена что человек смотрит прямо на нее. Она отвернулась, чтобы идти к метро, прислушиваясь, не зазвучат ли за спиной шаги и едва не столкнулась со вторым мужчиной. Этот вдобавок был еще и в темных очках и улыбался как сытый кот. Эта улыбка и спасла его от рассчитанного удара под колено, который Женя уже приготовилась нанести — она узнала эту подвижную мимику.

— Привет! — произнес Н, снимая очки. В оранжевом свете фонаря его темные глаза выглядели двумя дырами в голове.

— Чертовски рад видеть тебя снова, — сказал он, разглядывая ее лицо, будто бы пытаясь считать ее настроение.

— Как ты узнал, где я работаю? — спросила Женя. Выражение лица Н было довольно искренним, и не выдавало дурных намерений, но его появление показалось ей подозрительным. Ни он сам, ни род его деятельности, не располагали к безоговорочному доверию.

Она оглянулась, фигуры под фонарем уже не было.

— Я не знал. Когда мне нужно кого-то найти, ноги меня сами ведут туда где нужный мне человек. Так ты здесь работаешь?

— А зачем очки надел? — спросила она, про себя удивляясь, насколько у него говорящее лицо. Он выглядел самоуверенным, расслабленным и неопасным. Даже не выглядел — транслировал эту информацию и позой, и лицом.

— Так люди меньше пялятся на меня, — ответил он, моргнув черными глазищами и приобретая вид совершенной невинности. Женя не стала ему говорить, что можно было бы не заморачиваться, а просто снять линзы.