— Это была проверка? Я кивнул в ответ. Он помолчал и спросил:
— Ну и как — я её прошёл? Я хмыкнул в ответ и добавил:
— Пока рано об этом говорить… Вот вернётся отец через несколько дней; встретишься с ним, поговоришь… Я думаю — его в санаторий военный отправят — здоровье подлечить, а потом на службе восстановят — в прежнем звании. Вот после этого и поговорим!
— Да ты чё — Михаил! Да если батя вернётся оттуда! — начал он…
— Вернётся Коля, вернётся… Не сомневайся… — заверил я…
— Да я тогда твой и душой телом! — выпалил торжественно Колюня.
— Коля — не надо слов… Привыкай делом доказывать…
Заехали домой; оставили саквояжи и поехали в Тушино — хватит прохлаждаться, да и Колюне нужно быть на глазах у всех… И сестрёнке нужно делом зарабатывать своё положение в обществе, а не заслугами и авторитетом брата… Отдохнула — и за работу! И мне то же самое! Вот хорошо в той России: праздники начинаются с Рождества; потом Новый Год; потом старый Новый год! А тут… Рождество справлять — не приветствуется; старый Новый Год — тоже… Тоска, одним словом. Так что пришлось мне крутиться и вертеться — как пчёлка во время сбора медка… А как же иначе: у меня — под негласным контролем три клана! И в каждом не меньше сотни человек на разных властных должностях! И за всеми нужен контроль: ведь теперь они должны работать не на благополучие клана, его главы и своё личное, а на благополучие СССР. Как там в песне: Прежде думай о Родине — а потом о себе! Правильное ведь определение, но извратили его, да опаскудили в конец! И ведь не иудеи — интеллигенты сраные! Те, кто не хотел работать, а жить хотел красиво!!! Вот и пристраивались на непыльные должности, ничего практического не дающие стране, но зато дающие гонору и фальшивого почёта владельцу! Всякие младшие и старшие научные сотрудники; доценты с кандидатами; консультанты и заместители всех родов! А иудеям такие — в самый раз: и дело не делают и за должность свою держатся, а потому закрывают глаза на все непотребства, которые творятся у них на глазах! Откуда взялась пословицы: "Моя хата с краю…" и "Своя рубашка ближе к телу…" и обезьянка с её… "Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу…" А мне такие в моих кланах не нужны! И жадные, да тупые и глупые — тоже… И средства воспитания для таких есть: Тайга и зона! И Человек для этого имеется — Михаил Петрович Фриновский: зам наркома НКВД СССР и начальник управления госбезопасности! Нужно его только правильно сориентировать, да сдерживать от неверных решений! А Фриновский… Он сделал свой выбор: в 14.00 он стоял на площадке перед спуском в вестибюль. И услышал звонок телефона дежурного…
Кортеж из четырёх машин подъехал к дому, в котором произошла трагедия очень быстро! Фриновский миновал привратника в вестибюле (а мы с Колюней вышли); поднялся на этаж; вошёл в распахнутую дверь и, не обращая внимания на завывания жены в зале, прошёл в кабинет… Труп самоубийцы его не впечатлил — разве что заставил слегка поморщится: и не такое приходилось видеть, да и самому превращать живого человека в такое вот безжизненное существо… А вот бумаги на столе… Зам наркома решительно подошёл к столу и взял их в руки. Оно самое! — забилось радостно сердце! Сложил вдвое, уменьшая к ним внимание; отдал распоряжение следственной бригаде приступить к работе, а сам подошёл к телефону. Поднял трубку — телефон молчал…Пробежался взглядом по проводу до соединительной коробки: что то штекер подозрительно топорщится? Присел, посмотрел… Ага… Достал носовой платок и надавил на крышку штекера. Тот вошел в коробку соединения до конца. Поднялся, взял трубку — работает… Набрал номер приёмной Сталина. Сказал Поскрёбышеву: Нужно увидеться с товарищем Сталиным — срочно! Он будет в Кремле через двадцать минут. Двум сотрудникам при входе в квартиру отдал приказ: Никого, кроме него и Наркома Ежова в квартиру не пускать! Его приказ может отменить только сам нарком! То же самое приказал и четырём сотрудникам, стоявшим у двери подъезда. Особо подчеркнул: никого из родственников, даже Лазаря Кагановича! Сотрудники напряглись, посмурнели, но приказ приняли: Каганович, конечно, фигура, но свой начальник "роднее" и ближе… И Фриновский уехал в Кремль…
Сталин принял зам наркома почти сразу же, как секретарь доложил ему о том, что зам наркома ожидает приёма… Фриновский вошёл в кабинет Сталина и, поприветствовав Вождя, остановился у двери…
— Здравствуйте товарищ Фриновский… — радушно поприветствовал его Сталин, вставая со стула — проходите, садитесь… Что такого случилось в Наркомате, что вы так срочно меня побеспокоили? — улыбнулся Сталин, а тигриные зрачки впились в лицо начальника ГУГБ…
— Вот — товарищ Генеральный секретарь Всесоюзной коммунистической партии большевиков! — торжественно выпалил Фриновский и подойдя к столу, протянул ему тощую стопку бумаг — Вам решать! Вождь поморщился от столь высокого и длинного титула и молча взял сложенные вдвое листы. Развернул, углубился в чтение…
— Что это? — жёстко бросил он — подняв взгляд на стоящего перед столом зам наркома. Тот справился с подавляющим волю взглядом:
— Около часа тому назад покончил с жизнью Михаил Каганович!
Взгляд Сталина помягчел, потерял звериную ярость…
— Мною, прибывшем по звонку дежурному в наркомат о подозрительном выстреле и крикам в квартире наркома авиационной промышленности, на столе самоубийцы — Михаила Кагановича, застрелившегося из пистолета системы Вальтер — это предположительная версия, было обнаружено это заявление. Я посчитал нужным ознакомить вас первым с его содержанием… Сталин махнул рукой на стул возле Фриновского:
— Садитесь товарищ зам наркома… — добродушно произнёс Вождь. — Вы считаете всё написанное в этом признательном заявлении правда?
— Вообще то — самоубийцы не врут перед смертью… — задумчиво протянул, сев, Фриновский — если только не хотят отмстить кому то, даже ценой своей смерти! Нужно проверять Товарищ Сталин… Вождь покачал головой: то ли соглашаясь, то ли что то решая в уме…
— У вас есть копия этого признания? — спросил вдруг Сталин…
— Нет — товарищ Сталин — тут же ответил Фриновский — я сразу же к вам с места происшествия поехал…
— А что товарищ Каганович делал — приехав с квартиру брата?
— Не знаю товарищ Сталин… — ответил зам наркома — до моего отъезда он не приехал, а уезжая я приказал никого на место происшествия не пускать — кроме товарища Ежова! — вытянулся на стуле зам наркома. Вождь удивлённо поднял бровь — смелый поступок!
— Разрешите мне отбыть на место происшествия и провести обыск в квартире — может быть будет найдено ещё что-нибудь?
— У секретаря возьмите бумагу; перепишите признательное заявление и езжайте — работайте так, как вы считаете нужным. Докладывайте лично мне! Документ, подтверждающий ваши полномочия, вы получите. Идите товарищ Фриновский… — негромко приказал Сталин. Уже у самой двери зам наркома догнал вопрос, брошенный в спину:
— А когда вы доложите мне о моей просьбе по поводу начальников отделов кадров товарищ зам наркома? Фриновский чётко развернулся:
— Через два дня товарищ Сталин! — выдохнул он в ответ…
— И будьте там помягче с товарищем Кагановичем — услышал он мягкое напоминание — всё таки у него брат погиб. Хоть и застрелился…
Фриновский — попавший "в струю", переписал заявление; оставил оригинал секретарю и отбыл на место происшествия…
31 декабря… Предновогодний вечер… И я один — на праздничных улицах Москвы… Вышел из дома — чем киснуть в одиночестве — лучше пройтись по улицам, окунуться в праздничную атмосферу окружающих. Не спеша пошёл вниз — по улице Горького к Красной площади… Главная улица столицы: зовущие к безудержному веселью широкие, светящиеся искрящимся беззаботным времяпровождением окна ресторанов; толстые витрины магазинов, с выставленными на обозрение диковинными товарами; спешащие парочки молодёжи и солидно двигающиеся чиновники… И все готовятся встретить Новый Год! А я? А я иду себе по улице; примечаю несуразности: вертлявых щипачей и гопников; сотрудников милиции и НКВД в штатском; прогуливающихся девиц лёгкого поведения, кто с надеждой, а кто с вызовом поглядывающих на будущих клиентов… Смотрю и… отдыхаю душой — насколько это возможно здесь и сейчас… Дома меня никто не ждёт; в Тушино мне не хочется… Можно было бы пригласить Настю Кораблёву в ресторан, а оттуда плавненько переместиться ко мне, НО… Но… — не тянет… Как она встрепенулась, когда на неё обратил внимание Фриновский! Как заиграла голосом; мимикой лица; пластикой и грацией тела… Думаю — не специально — просто так у неё выходит. Само собой! Сама в любви клянётся, а сама флиртует — пусть и непроизвольно! У многих читал, слышал: надо любовь завоевать; надо её добиться! Ну тупость же!! Для дураков!!! Ну добьёшься ты её внимания, расположения, тела… И что дальше? А дальше её аппетиты будут всё повышаться и повышаться! А ты должен визжать от восторга от того, что угодил своей ненаглядной… И будет всё как в магазине: есть у тебя деньги и можешь ты заплатить за покупку — перед тобой будут расстилаться и лебезить-любезничать, а нету — так и не нужен ты станешь! И же где здесь любовь? Как сказал один умный человек: Любовь: это не когда смотрят друг на друга, а когда смотрят в одну сторону! И мужчина и женщина! Вон — я для Малышевой старался: и в постели ублажал и просьбы выполнял и пожелания! А стоило один раз отказаться — и вот тебе! Получи фашист гранату!!! Так что ну их нафиг — таких красивых! Поматросить и бросить — не в моих правилах, а постилкой под их ногами быть — гордость не позволяет! Так что — проживём как-нибудь. Пока…
