О, небеса. Людишки. Мерзкая человеческая раса, помешанная на идее власти ради самолюбия. Как же они осточертели! И главное — никак не заканчиваются!

— Я — Мастер, и все твои титулы — ничто передо мной. И ты тоже. Маленькое высокомерное ничтожество. Так что, у тебя есть одна минута, чтобы собраться и уйти отсюда восвояси навсегда. И время, — он склонился к ней, прошептав в ухо, — пошло. Пятьдесят девять секунд…

Она мотнула головой, посмотрев на него со всем своим высокомерием.

— Пятьдесят восемь. Пятьдесят семь.

Огромный дракон влетел к своей хозяйке, затмив свет громадными крыльями. Мастер почувствовал, как разливается спокойствие по телу драконьей королевы, а другая, сидящая на троне, наоборот, напряглась, точно струна.

Он повернул голову и посмотрел на Дракона ровно тогда, когда из уст его покровительницы сорвалась властная и четкая команда:

— Дракарис!

Смазливая девочка, возомнившая себя королевой, конечно, уже приготовилась смотреть, как корчатся ее враги от мук, сгорая. Но Дракон лишь замер, а потом, как огромная туча, спустился на пол.

— Дрого? — растерянно спросила дерзкая властолюбица. — Что с тобой?

Она подошла к своему сокровищу, погладив его по голове. Дракон издал тихий урчащий звук, по которому можно было бы подумать, что он уснул.

— Дрого!

Мастер бросил небрежный взгляд на Дракона и тот, шумно фыркнув, распластался на полу.

— Что с ним? — вот теперь маленькая выскочка испугалась не на шутку. Взгляд, обращенный к Мастеру, был наполнен уже не злостью, а паникой. От высокомерия не осталось и следа.

Он пожал плечами, небрежно бросив:

— Наверное, устал.

Подойдя к Дракону, склонился к его загривку и погладил острые шипы. Драконья королева смотрела на него с нескрываемым изумлением, Дракон же — с такой преданностью, точно они были вместе всегда.

— Что вы сделали с моим Драконом?

— Ничего, уверяю вас, — Мастер наградил ее улыбкой, самой фальшивой из своего арсенала, — абсолютно ничего. Всего лишь решил наказать тебя за дерзость, маленькая человеческая личинка.

— Что? — Дейнерис передернуло, лицо приобрело странное выражение злости и ненависти, во взгляде мелькнуло безумие, хорошо известное Мастеру, почти родное. — Да как вы?!.. Как ты посмел?! Знаешь ли ты, что тот, кто встал у меня на пути, лишится головы?

— Маленькая глупая женщина, возомнившая себя богом, — Мастер задумчиво склонил голову, — сколько таких же безликих глупцов говорили мне об этом. Когда же вы уже придумаете хоть что-нибудь новое? Впрочем, я хочу невозможного. У вас такая бедная фантазия.

Дейнерис смотрела на него уже даже без призрака высокомерия. Только испуганный потухший взгляд человека, лишившегося в один миг всего.

Он обратился взглядом к Серсее, которая явно расслабилась.

— Ты была права. Без своих драконов она ничто.

Дейнерис бросилась к своему огнедышещему сыну, однако Мастер грубо ее оттолкнул. Земным личинкам пора бы знать, что джентльменские манеры для Повелителей Времени не обязательны и используются далеко не всегда.

Она держала мирно дремлющего дракона за холку, гладила по голове.

— Неприятный сюрприз, когда кто-то еще умеет ладить с твоими детьми, верно?

Она подняла голову и удостоила его молчаливым упреком — единственным, на что была теперь способна. Мастер усмехнулся. Дракон поднял голову.

— Что ж, милый, — длинные пальцы ласково гладили его гриву, твердую, жесткую, — попрощайся с мамочкой.

Мастер не особо слушал, что она еще говорила. Несла что-то, похожее на взывания к Дракону, просила прийти в себя, говорила о своей любви и материнских чувствах.

Глупые, глупые, ГЛУПЫЕ люди. Они все еще думают, что любовь может спасти.

Мастер бросил на нее лишь один беглый взгляд. Финальный. Заключительный. И в ту же минуту, щелкнув пальцами, тихо произнес:

— Дракарис!

И отвернулся к окну.

Он не смотрел, что происходило после, только слышал шум, ее крик, хруст костей и клацанье зубов. Когда он снова обернулся, на полу лежал труп той, что присвоила себе множество титулов, Дрого доедал руку, пальцы хрустели особенно звонко. Серсея же налила вина и отпила его.

Посмотрев на бренные останки, Мастер вздохнул.

— Так несовершенно. Только одно тело. Только одна жизнь.

Серсея мягкой кошкой подкралась к нему, обняла за плечи, потянулась за поцелуем. Мастеру было не до поцелуев теперь, он легко отстранился.

— Я благодарю тебя, — та, что называла себя Королевой Семи Королевств покорно склонила голову, — это неоценимая помощь.

Ее губы прижались к его губам.

— Однако, — продолжила она небрежно, — у тебя есть такая власть, которая может поставить под сомнение мою. Ты должен понять меня, ведь ты бы поступил так же.

Серсея подошла к винному сосуду и взяла его в руки.

— В этом сосуде, мой дорогой, сильнейший яд. Мне дал его мастер зелий. Называется, кажется, «Долгое прощание». Или «Долгое расставание», я не помню точно. Мне жаль, но ты будешь умирать медленно. И в муках. Я не прошу прощения.

Она еще несколько секунд смотрела на него пристально, потом же повернулась и направилась к дверям. Едва рука ее коснулась ручки, Мастер окликнул:

— Ваше Величество!

Серсея остановилась, обернулась, бросила на него вопросительный взгляд.

— Видишь ли, — он потер руки, — есть кое-что, чего ты обо мне не знаешь. Тебя не особо удивишь двумя сердцами, ты привыкла к сюрпризам. Но у меня есть уникальная способность — воскресать после каждой смерти. Не просто воскресать, но и полностью менять строение клеток, а, значит, тело.

— Вот как?

Внешне она оставалась спокойной, но голос предательски дрогнул.

— О да, — он кивнул, степенно, медленно, — именно так. У Повелителей Времени это называется регенерация.

Он подошел к ней настолько близко, что почувствовал ее дыхание — жаркое, но замершее.

— И, смею заверить, ты, увы, не увидишь, как я регенерирую. Жаль. Это весьма любопытное зрелище.

Она усмехается. Еще одна глупая человеческая женщина. Он достает самую верную — наравне с ТАРДИС — свою спутницу. Мгновение — и луч отвертки пронизывает ее до костей, проникает в сердце. Серсея падает, рушится камнем у его ног. Приходится переступить через труп, чтобы добраться до окна.

Предсмертный хрип стихает в стон, а тот, в свою очередь, во всхлипывание.

У двери лежит дракон, наконец, доевший женщину, из чрева которой вышел, у подножия трона стихла навеки честолюбивая Серсея.

А Мастер смотрит в окно и, за секунды до регенерации, уже чувствуя знакомое жжение внутри, думает только об одном: что бы на все это сказал Доктор?

Что бы он сказал?

========== 18. Лета Лестрейндж, Тина Гольдштейн и Моргауза (“Мерлин”) ==========

Лета отрывается от книги, которую еще минуту назад, усиленно штудировала. По лицу ее пробегает теплая улыбка и, если бы при закатывании глаз раздавался какой-то звук, то он бы смог всех, включая и саму закатившую глаза Моргаузу, оглохнуть навсегда. Моргауза была слишком занята последние полтора часа, кромсала корень мандрагоры, экспериментировала с зельями, чтобы слышать, кто топает по коридорам. Однако улыбка на лице Леты была отлично ей знакома и сигнализировала о скором появлении Тины Гольдштейн.

— И что теперь? — фыркнула Моргауза. — Поиск зелья закончен?

— Нет, почему же закончен? — Летта пожала плечами. — Наоборот, сейчас к нам Тина присоединится. Обязательно что-нибудь найдем.

— Конечно, как же, — еще более зло отозвалась Моргауза, — все, что вы можете найти, находясь друг с другом рядом, — это что вы прекрасны, травка зеленая, небо голубое, а солнышко особенно яркое.

— Перестань, ничего подобного не происходит!

— Угу, ты это призраку Мерлина расскажи, — отчеканила Моргауза, усмехаясь.

Конечно, как всегда, она оказалась права и подружки-неразлучницы, вместо того, чтобы искать зелье обращения в духов (задумали ночью походить по Школе), мило улыбались и подтрунивали друг друга. Нет, конечно, поисками ответов они тоже занимались. Минут пятнадцать из двух часов, что студентки втроем провели в Тайной секции.