Она скомандовала и врачи «Скорой», два мускулистых парня, втащили на носилках сначала Луну, которая, счастливо смеясь, говорила о каких-то мозгошмыгах, а потом Гарри. Тот, поглощённый разговором с подругой, внезапно умолк, посмотрел на санитара, точно под лупой его изучал, и расплылся в счастливой улыбке, протягивая руки для объятий:
— Привет, Хагрид!
— Интересно, — отозвалась Луна, — когда директор уверен, что отработка у Хагрида — наказание, неужели он не понимает, что это не так? Совсем нет? Хагрид, я пойду в лес, надо ловить сверчков. Сегодня ночь подходящая.
Что ещё говорили неразлучные друзья больше никто не слышал, потому что дверь кареты «Скорой» захлопнулась. Но, едва её вой перестал долетать до слуха, Рональд Уизлиус решительно взял за руку свою девушку Герми и тоном, не терпящим возражений, сказал, обращаясь к директору:
— Мистер Малфой, это ваши порядки довели Гарри и Луну. Это вы сломали им психику. Больше это вам с рук не пройдёт.
— Как вы смеете мне угрожать, мистер Уизлиус? — прошипел директор, надвигаясь на Рональда чёрной тучей.
— Смеем, — Герми высоко вздёрнула подбородок, — потому что это по вашей вине. И мы намерены защищаться. Считайте, — тут она красноречиво обвела взглядом компанию Реддла, смеющуюся и потешающуюся над только что случившемся в сторонке, чуть поодаль от них с Рональдом, — что мы объявляем вам войну!
========== 123. Пейтон Сойер (“Холм одного дерева”) ==========
В этом маленьком городе всё предсказуемо до колик. Каждый следующий день — копия предыдущего, разве что, парни футболки иногда меняют, а девушки — лифчики. В этом маленьком городе у каждого есть образ. Маска, которую видит общество.
Например, Карен, мама Лукаса. Хорошо готовит. Свой маленький магазинчик. А ещё в отношении её жители на два лагеря разделены: она либо дура безмозглая, которая сначала в школе наобум трахалась, без защиты, а потом полжизни ныла, как ей плохо живётся одинокой, с сыном на руках, либо несчастная жертва подростковой любви, которая старается не сломаться долгие годы. Третьего не дано. То, что Карен — сильная женщина, которая не опускает руки ни при каких обстоятельствах, какими бы они горькими не были бы, видят немногие. А говорят об еще меньше из тех, кто видит.
Или, вот, Хейли Джеймс. Она… ну, знаете, идеальная. Умница, у которой отличные оценки. Помощница, потому что в магазине Карен из чистого энтузиазма помогает. Хорошая подруга, наверное, раз Лукас Скотт всю жизнь с нею неразлучен.
Ах да, о Лукасе. Знаете, это тот ещё чудак. И играть в баскетбол круто он не особо умеет, а амбиций полон. Великий спортсмен, понимаете ли. А ещё — мечтательный. Книги читает запоем. Ходит почти всегда со странной улыбкой на устах. Мечтательный, странный, нелюдимый.
Полная противоположность брата, если честно. То ли дело Нейтан Скотт. Активный, красивый, уверенный в себе. Лидер «Воронов», баскетболист, чей талант никаких сомнений не вызывает. А ещё — остроумный, яркий, сексуальный. Мечта девушек. Выгодная партия для любой, конечно, кто не безмозглая. Ну оно-то понятно, в отца вдался. Дэн — политик сильный, делец мощный, за свои слова отвечающий и куда идёт знающий. Дэну можно доверять и, кажется, в юности он был завидным женихом. Мечтой девушек.
А ещё есть Брук. Милая, сильная, веселая, яркая, целеустремленная и чертовски обаятельная Брук. Лучшая подруга. Девушка, что так уверено шагает к своей цели. И обязательно к ней придет когда-нибудь.
Вот только какой образ у неё, Пейтон Сойер?
Образ, который не всем по душе. Чудаковатой бунтарки. Замкнутой и нелюдимой. Слишком странной. Слишком не от мира сего. Не вписывающейся в атмосферу маленького провинциального городишки, где все знают друг друга как облупленных.
В Три Хилл у каждого есть образ. Маска, за которой каждый из жителей прячет своё истинное лицо. Карен — разбитое сердце и боль, Лукас — одиночество, Хейли — неуверенность и слабость, потому что мечты, кажется, никогда не осуществятся, а на цели на будущее на самом деле плевать, Брук — страх перед будущем, где мечты могут разбиться на мелкие осколки, Дэн — желчь, злость, зависть, ненависть и презрение ко всему живому, а ещё — разбившиеся когда-то мечты о карьере, Нейтан — ранимость, которую, думает он, если покажешь, так разорвут на части, без сожалений.
И только у неё, Пейтон, никакой маски нет. Бунтарская жилка, одиночество, замкнутость, инаковость, которая всех так бесит, отчужденность и упрямость, поразительная, ведущая до самого конца — настоящее. В ней всё настоящее.
И это тем, кто её не любит, не нравится больше всего.
Потому что где это видано, чтобы те, кто живет в Три Хилл, отказывался носить маску, которую общество хочет видеть и готово принять? Что еще за наглость?
========== 124. Дэн Скотт (“Холм одного дерева”) ==========
Жизнь — это калейдоскоп черных и белых красок, обманчиво кажущаяся каруселью цветных.
Ты рождаешься, растешь, познаешь мир, узнаешь себя, и, кажется, что всё лучшее ещё впереди. Мир такой огромный, необъятный, море возможностей. И ты на волне — популярности, личного счастья, успехов. На вершине.
Начинается юность, бурная, полная событий, насыщенная эмоциями. Каждый день дарит столько новых открытий, что, конечно, забываешь о прошлом. Ну подумаешь, учитель физики влепил тебе единицу за контрольную, а крошка Мэйси не дала, а сиськи свои перед тобой выставляла? То же мне потеря! У тебя зато любимая профессия есть и успехи в ней уже почти головокружительные, а таких как Мэйси каждый день по несколько десятков в твоей постели бывает. И будут все, если свистнешь — не зря же ты столько головокружительных успехов делаешь, чемпион.
Затем первые победы юности дают свои плоды. Молодой, ты вступаешь в настоящую взрослую жизнь не один. У тебя есть жена — интересная, покладистая, верная. С ума от тебя, чемпиона, сходящая. Друг и соратник. А еще — да, она может сказать, когда ты ждёшь ее слова, и промолчать, когда ты ей говорить не позволяешь. Жена и должна быть такой. Не зря ведь она выходит за-муж.
И вдвоём у вас тоже, конечно же, всё хорошо. А что, с тобой бывает как-нибудь иначе? По-другому? Ну уж нет! Чемпион однажды — чемпион навсегда. Жена счастлива, сияет, с гордо поднятой головой ходит, пока ты, надежда баскетбола, вверх идёшь по карьерной лестнице, всё увереннее по ступеням её поднимаешься. И сын, что у вас родился, славный, милый мальчик, твоё продолжение на века. Станет достойным твоим приемником, будет сопротивляться головокружению от успехов и радовать родителей только победами. Маленький любимый сын.
У тебя, в общем, есть уже сын, но это такое… Мелочи. Ну подумаешь, подростковая влюбленность рождением ребенка закончилась, никто ведь от этого не застрахован, правда? Ты честно поступил, деньги на аборт предлагал, а потом — на содержание сына. Она гордая, а, скорее, дура, сама отказалась. А ты ведь своих слов дважды не повторяешь. Так что, растёт этот сын, плод мимолетной страсти, один, ну и поделом. В конце концов, не на улице, не голодает. С тебя и взятки гладки. Она, глупая, знала, на что шла, выбирая ребенка.
Потом наступает зрелость и первые седины в волосах блёкло вырисовываются. Но ты этого, конечно, не боишься — нечего тебе бояться. Совсем. У тебя уже почти всё есть — успешная карьера, репутация делового человека, сын-подросток, что радует успехами в спорте и послушанием, потому что позиции ваши жизненные совпадают. Да, он таки стал твоим достойным продолжением. Иначе и быть не могло, естественно.
А потом — мигом — юность разливается по венам твоего сына. И это — сложный момент. Он бунтует. Дружит не с тем, с кем нужно (ибо, кто сказал, что дружба бывает без выгоды?), любит не ту, что нужно. А тут еще и жена, всегда такая покорная, взбунтовалась. Ты дал слабину. И, конечно, всё начинает рушится. Одновременно. Всё и сразу. Город взбунтовался против тебя, мэра, жителям похеру, сколько всего ты сделал, чтобы их задницы в тепле было, всё им мало. Финансы по швам трещат. В городе проблемы снежным комом накатываются. И ты горишь. Пылаешь. Тонешь.
