Дризелла взгляд на своего благородного рыцаря поднимает, затягивается воздухом, как сигаретой, выдыхает, и нежно к сладостным губам прижимается.

Поцелуй волнует равнодушное сердце, как уже давно ничто не волновало. Она влюблена в него и осознала это давно. Этот момент, короткий миг забвения, — её единственная радость, может быть, последняя в жизни.

Она бы хотела, чтобы этот миг продлился вечно. Вечность, в которой они будут вместе, вдвоём. Призрачное, прекрасное счастье.

Иллюзия. Она слишком темна, чтобы слабый свет пробился в её душу, а он — слишком благороден, чтобы принять и полюбить законченную дрянь.

У злодеев не бывает счастливых концов. И друзей, любимых не бывает. Их удел всегда один, а участь одинакова — одиночество.

Дризелла встаёт неохотно, не сразу поняв, что сердце, холодное и ужесточившееся за долгие годы, бьется через раз. Не смотрит на Мерлина, принца (не) её романа.

— Не ходи за мной.

— Ты куда?

— Я ухожу. Навсегда. Наши пути разошлись. Спасибо, что попытался меня спасти.

— Не говори, что у меня не получилось, — нервно отзывается он, — я не поверю.

— Ни у кого бы не получилось.

И она почти бежит от него. В пустоту. В неизвестность. В мрак.

Туда, где каждая мразь находит свой приют, возможно, последний.

Окончательный

========== 117. Освальд Кобблпот и Гвен Доусон (“Аббатство Даунтон”) ==========

Новая помощница нравилась Освальду. Миловидная девушка, с приятным легким характером, очень усердная и старательная, чрезвычайно собранная. Едва появилась, помогла разобраться с делами. Благодаря Гвен в его кабинете появились папки с маркировками «Срочно», «Очень срочно», «Требует доработки», а неотложные дела и бумаги по ним проворная секретарь складывала в ярко-красную папку, которая никогда не покидала стол начальника.

У Гвен все и всегда было под контролем и Освальду было даже удивительно, как кардинально и быстро изменилась его жизнь с появлением такой помощницы. Вскоре, уже на второй месяц ее работы в мэрии, мистер Кобблпот обнаружил, что Гвен просто незаменима.

В конце концов, что можно было ожидать от девушки, для которой ее нынешняя работа была сбывшейся мечтой? Иногда, глядя на Гвен, Освальд думал, сколько еще таких бриллиантов пропадает из-за невозможности получить хорошие рекомендации или отсутствия того, кто стал бы протеже? Это казалось ему крайне несправедливым.

Она работала бок о бок с ним вот уже полгода, делала отличные успехи, но оставалась такой же покладистой и непроницательной. И да, теперь господин мэр точно мог сказать, что доверяет ей. Настолько, что вопрос, с кем оставить Мартина на время двухнедельной командировки, предполагал только один вариант ответа.

— Гвен? — осторожно окликнул он, отложив папки с бумагами.

— Да, мистер Кобблпот? — она слегка вздрогнула, не сразу отойдя от финансовых смет, в которые погрузилась.

— Послушай, как ты знаешь, я должен буду уехать на следующей неделе. Что скажешь, если поручу тебе заботиться о Мартине на это время?

Она растерялась, как он заметил. И даже смутилась. Легкая улыбка коснулась ее губ, Гвен пожала плечами.

— Я, конечно, не против, — наконец, сказала она, — мне приятно, что вы считаете, что я…

— Я не могу доверить сына еще кому-то, мисс Доусон, — перебил ее Освальд, улыбаясь, — к тому же, вы волшебным образом влияете на людей. Надеюсь, Мартин будет делать успехи под вашим руководством.

Гвен кивнула и… покраснела.

Да, и этого Освальд тоже не мог не замечать. Сложно не видеть влюбленных глаз, когда они смотрят на тебя.

И ему было даже искренне жаль, что у такой милой девушки нет никаких шансов завоевать его сердце. Он даже считал несправедливым, что гонится за призраком, не в силах ответить на чувства замечательной Гвен.

Но долго об этом Освальд думать не мог — боялся не вынести.

— Хорошо, тогда договорились, — кивнул он, — я выпишу вам премию на будущей неделе.

— Я… — начала было Гвен, но он перебил ее:

—… совершенно этого достойны. А теперь оставляю вас царствовать одну. Мне необходимо съездить кое-куда. Вернусь через два часа, если буду задерживаться, позвоню. Если кто будет звонить, говорите, что я перезвоню, как только вернусь. Но не раньше пяти вечера.

— Хорошо, мистер Кобблпот, — кивнула Гвен, — мне все ясно.

— Отлично.

Освальд надел плащ, взял зонтик, с которым не расставался даже в солнечную погоду, как сейчас, и вышел, тихо захлопнув дверь.

А Гвен еще некоторое время смотрела ему вслед, затем вернулась к исполнению своих обязанностей.

========== 118. Майкл Лэнгдон и Бонни Беннет ==========

В Лондоне разлилась Темза, грязная, пропахшая ядерным запахом машин и выхлопных газом. Люди падали прямо посреди улицы, задыхаясь от яда, что попадал в лёгкие, мгновенно их разъедая. Отрава слишком сильна для слабого организма обычного смертного.

На Сицилии проснулся вулкан и горячей лавой целовал своих несчастных, бесполезно кричащих о помощи, людей. Едкий пепел присыпал землю, сделав её седой, и седину эту уже, кажется, никогда не очистить.

Испанская почва трескалась, плиты ломились, люди ломали слабые конечности, кричали о помощи в пустоту. Жара поднималась от низин, атаковала небо, солнце, изнасилованное вспышками, слепило глаза. Дождя не было ровно полгода.

Франция тонула в водах Сены, всегда спокойной, а теперь — взбунтовавшейся. Маленькие улочки Парижа могли бы устроить соревнования с венецианскими улочками, да только вторых уже не существовало. Город масок и карнавалов превратился в кладбище, был погребен навечно и сотни живых мертвецов стонали в предсмертной агонии.

На бескрайних русских просторах медведи, озверевшие от ярости, рвали жалких сынов человека на куски, запивая реками крови пресное мясо. От соседней Украины остались лишь заброшенные степи, откуда люди, заламывая руки, бежали в высокие, пахнущие лесом и лавандой горы, и… оказались погребены под их плитами и осколками.

В Америке вместо солнца зияла чёрная дыра, лучше любых часов отчитывающая последние минуты до финала, последние секунды до конца. Истерический визг бестолково бегущей толпы людей, ломающих руки, посылающий друг друга в пекло, попадающий под колёса машин, создавали бессвязную какофонию звука, отвратительную для слуха, непереносимую и невыносимую.

Майкл Лэнгдон, сын Антихриста, в твёрдой руке зажимал песочные часы, песок почти уже достиг дна, едва показывая видимость присутствия.

Майкл Лэнгдон с Бонни Бэннет, потомственной ведьмы, своей зазнобы, жестоко-влюбленного взгляда не сводил, хищно губы пересохшие, кровавые облизывал, и шептал, с каждым словом делая шаг навстречу любимой жертве.

— Сдавайся, Бонни. У тебя нет выбора. Ты — моя.

Бонни Бэннет глотала слёзы, солёные, точно Мёртвое море, иссохшееся до последней капли позавчера, ломала пальцы до хруста, проклинала себя за бесполезность и беспомощность.

И одними губами прошептала.

— Да.

Дьявол победил. Как и всегда.

========== 119. Одиннадцатый Доктор и Люси Певэнси ==========

Люси весело смеялась, улыбалась во весь рост и крепко-крепко сжимала тёплую ладонь дворецкого со странным именем Доктор. Не могла до конца до сих пор поверить в своё счастье. Неужто кто-то, наконец, поверил, что Нарния, её прекрасные приключения, такие захватывающие, такие интересные, — настоящие? И теперь она, наконец, будет там не одна? Да ещё и в эту чудесную рождественскую пору, когда только вчера они собрались за семейным столом, а она живот набила сладостями? Хотелось радостно визжать от счастья, хотя она прекрасно знала, что воспитание леди запрещает подобное.

Люси была по-настоящему счастлива, чтобы сразу задать себе вопрос, почему это верный слуга отца ей поверил и изъявил желание поздравить жителей Нарнии с новым годом и праздниками, благодаря которым каждый верит в чудо и надеется на лучшее. А, когда эта мысль таки пришла в её взволнованную голову, она сильно сжала его пальцы в своих. Услышав хруст, извиняясь, посмотрела на него: