Но нет. То, что ты видишь — ни хрена не глюк. Это твоя поганая рожа отражается в зеркале. Твоя, точно. Разве что чуть более перекошенная, чем обычно, чуть менее опухшая. Это твои глаза сейчас так похабно бегают. Это от себя, убийцы, ты не можешь отвести взгляд. Сранная тварь. Лучше бы ты в ломке загнулся. Ты мог бы, Брюс. У тебя талант.
Но реальность хуже любого кошмара. И ты, барахтающийся в наркотическом забытье, внезапно проснулся. И на твою голову вылился ушат дерьма — чуешь, как смердит? Реальность смотрит на тебя глазами убийцы в зеркале и, криво усмехнувшись, спрашивает:
— Повторим, Брюс?
========== 73. Рихард Мозер, Алекс Брандтнер и Северус Снейп ==========
— Чушь и блажь.
Северус поджал губы, резко отворачиваясь к окну. Таковой была его реакция на принесенный Рихардом букет ромашек. Алекс специально наколдовал его на занятии.
— А мне кажется, весьма милый подарок, — пожал плечами Рихард. По привычке он сунул в рот сигарету, но не закурил, а стал жевать, — и парнишка смышленый, умненький. Делает большие успехи.
— Я очень надеюсь, Рихард, — ледяным тоном отрезал Снейп, — что ты не собираешься идти на поводу у студента, готового на все ради П или В.
— Но он действительно заслуживает этих оценок! — куда более горячо, чем следовало бы, возразил Рихард.
— Этих оценок, профессор Мозер, заслуживают лишь сильнейшие волшебники и несколько исключительнейших студентов. В число которых, как по мне, даже мисс Грейнджер не входит, не то, что ваш любимец из Хаффлпаффа.
— Ты предвзят к нему, Северус, — мягко возразил Рихард, — он умен и заслуживает похвалы и высоких оценок. И да, подарок действительно очень милый. Не помню, чтобы мне дарили цветы.
— Юношеская блажь, — отчеканил Северус, — впрочем, профессор Мозер, если вам нравится, предпочту завершить бессмысленный спор. У меня сейчас занятие.
Северус вышел, достаточно громко захлопнув дверь. Рихард пожал плечами и стал медленно жевать конфету, которую припас в кармане пиджака. К счастью, ему повезло — сладость попалась со вкусом клубники.
***
Рихард места себе не находил. Не спал, не ел, занятия закинул. Умудрился даже угодить в больницу святого Мунго, и это аккурат перед святочным балом! Северус навещал его каждый день, но порадовать не мог. Алекса все не было. Он пропал внезапно, две недели назад, и никто не мог его отыскать. Дамблдор был крайне опечален, совершенно не находил себе места. Особенно, когда новость о пропаже студента достигла Министерства Магии и в школу явился Корделиус Фадж. Снейп сообщил, что экзамены пришлось отменить, а многие родители поспешили забрать своих чад домой.
Ничего не помогало, даже подключение сильнейших магов к поискам нерадивого студента. Рихард был безутешен, школа потрясена столь возмутительным событием, ученики напуганы.
Рождество отмечать Рихарду светило в полнейшем одиночестве.
***
Видимо, великий Мерлин все же решил не бросать несчастного страдающего Мозера в одиночестве в канун праздников. За два дня до Сочельника Рихард обнаружил около своего дома маленький дрожащий комочек. Оказалось — овчарка, симпатичный мальчуган. Голодный, замерзший, продрогший на ветру, скулящий и не знающий, где же спрятаться от снегопада. Решение пришло незамедлительно — пушистый комочек отправлялся жить в скромную квартиру.
— Ну что же, студент, я отправляю вас на Гриффиндор. Думаю, вам очень подойдет этот факультет, хотя, наверняка, Шляпа захочет со мной поспорить. И да, вскоре вы будете в совершенстве владеть историей магии, которую я преподаю. Гарантирую.
Малыш посмотрел на волшебника глазами-пуговками и доверчиво гавкнул. Наверное, здоровался.
***
Алекс появился на пороге в разгар празднования Сочельника. Рихард ринулся открывать, едва услышав неуверенный звонок в дверь. Не сомневался ни секунды, кому он принадлежит.
Он не спрашивал у Алекса, где тот пропадал так долго. Ничего не говорил вообще. И слова выдавить из себя не мог. Куда-то подевалось природное красноречие.
Они смотрели друг на друга. Алекс похудел и волосы у него торчком стояли. Рихард вздохнул, пропустил его в квартиру. И, когда студент потянулся за объятьями, принял их с радостью.
Щенок резвился, крутясь неспокойной юлой, лаял и бегал по комнате в поисках новых приключений.
— О, кто это у тебя? — восторженно спросил Алекс. — Что это за маленькая прелесть?
— Да так, приблудился, — с улыбкой пожал плечами Рихард, — два дня назад буквально откопал его из сугроба, бедолагу. Я отправил его на Гриффиндор, но, знаешь, кажется Шляпа стала бы со мной спорить.
— И как назвал? — Алекс присел перед гоняющим туда-сюда мяч щенком и почесал того за ухом.
— Не знаю, ничего не приходит в голову. У многих волшебников, оказывается, слишком длинные имена, чтобы в честь них назвать собаку.
— Ну тогда, — Алекс улыбнулся, — он будет Рексом. Как тебе?
Рихард бы согласился на что угодно, лишь бы Алекс никуда не уходил — ни сегодня, ни когда-либо еще. Хотя «Рекс» ему действительно нравилось, так что, он довольно кивнул:
— Да, отлично. Рекс. Волшебник Рекс. Специалист по любовным зельям.
— А почему по ним? — удивился Алекс.
— Я думаю, потому, что именно он привел тебя ко мне снова.
Алекс ничего не сказал. Он подумал, что очень хорошо, что Седрик все-таки уговорил его попробовать с Рихардом еще раз. И что, вероятно, ему еще долго хранить в секрете тот факт, что Диггори и Снейп вот уже три дня как наслаждаются совместным отдыхом на Майорке.
========== 74. Барти Крауч-младший и Симм Мастер ==========
Барти Крауч-младший очень ждал Кубка Огня. Ворочался в постели, просыпался в жарком поту, зажимал рот руками, чтобы не вопить, не разбудить соседей по комнате.
Барти интересовало вовсе не соревнование, оно было последним делом, о котором он думал. Плевать Барти хотел на хваленный Кубок Огня, на десять Кубков, на все турниры и все увеселения.
Барти Крауча интересовал лидер команды Дурмстранга Гарольд Саксон, он и только он один. По-хорошему, Гарольд занял все мысли Барти, все его мечты с того безумного лета два года назад, когда он гостил в поместье у Краучей. Два месяца невероятных совместно проведенных дней и еще более крышесносящих ночей. Письма все эти долгие полтора года, что они не виделись, с такими красноречивыми описаниями того, что мечтает сделать Гарри с ним, что у Барти внутри все млело и в приятный тугой комок скручивалось.
И вот он здесь. Барти не сомневался, кто именно приедет представлять Дурмстранг на Турнире. Кто был настолько же блестящ, как Гарольд Саксон, так же умен, столь же невероятен? Ему не было равных — нигде и никогда.
Сейчас (Барти видел со своего места) Гарри сидел за столом и с аппетитом уплетал тыквенные коржики. Барти сглатывал скопившуюся в горле слюну, нервно проводил пальцами по тонкой линии шеи, как будто помогал еде попасть в желудок, сосредоточенно жевал, точно это было чем-то важным и увлекательным. И, конечно, не был бы собой, если бы его стиль не отличался хоть слегка от стиля других ребят, членов команды — верхняя пуговица формы была расстегнута. О, Барти не нужно было фантазировать, что скрывалось под формой, тонкие изгибы шеи Гарольда Саксона он знал, помнил на ощупь, изучил наизусть. Барти мысленно представлял, рисовал карту родинок, чертил знакомую дорожку. Пришлось до боли сжать губы, чтобы не застонать.
Он выдержал два невыносимо долгих часа, когда все студенты чавкали, жевали, глотали и вели себя так, точно не ели сто тысяч миллионов лет. Он извелся. Под конец вечера не то, что есть, — дышать мог с трудом. Они так ни разу и не взглянули друг на друга открыто, но часто, уткнувшись в стакан с тыквенным соком, полный весь вечер, потому что было совсем не до еды, Барти ловил на себе знакомый обжигающий взгляд. И таил в посудине улыбку готовящегося атаковать хищника.
Вечер заканчивался. Барти отсыпал последнюю порцию шуток, пустил еще парочку острот и спешно удалился. Бежал по коридорам, точно марафонец. Заперся в библиотеке, удачно пустой, зарылся в первую попавшуюся книгу, содержимого которой не видел, хоть и пытался читать. Его бросало то в жар, то в холод, швыряло от возбуждения к апатии, никаких заклятий против этого не существовало и зелий тоже, Барти уже неоднократно проверил. Временами приходилось обтирать мокрые руки о мантию, напоминать себе о необходимости дышать.
