— Ты же понимаешь, — взгляд Темного рыцаря заблестел воспаленным огнем, а оскал стал подобен звериному, — что я не принимаю отказов и просто так тебе этого не прощу?

— Бросаешь мне вызов? — горделиво вскинув голову, спросил Килгрейв. Судя по тону, он усмехался.

— Именно так.

— Что же, — Пурпурный человек встал, скомкал салфетку в руке и небрежно бросил ее на стол, к тарелке с салатом, к которому даже не притронулся, — противостояние будет грандиозным. Всего плохого!

И он ушел, предварительно применив гипноз на худенькой блондинке, разносившей заказы, да так, что официантка упала, корчась от мнимых судорог.

Джокер был раздражен, метал глазами молнии, пряча их за внешним спокойствием и собранной позой. Допив почти одним глотком кофе он тоже поднялся со своего места и ушел. Через пять минут в соседнем переулке прозвенел взрыв, распугавший окончательно немногочисленных посетителей кафе. Те бросились в рассыпную.

******

Все это время в самом дальнем уголке площадки, открывающем вид на город, за маленьким столиком сидел мужчина средних лет, дорого одетый и всем своим видом излучающий уверенность и лоск. Он спокойно ел свой обед, пил кофе с молоком мелкими глотками и в целом, был так отрешен, будто его совсем не заботят проблемы внешнего мира.

Его звали Мастер и сейчас он думал о двух глупцах, решивших завоевать мир, который всегда принадлежал ему одному. И мог лишь искренне пожелать им попытаться не испугаться, умирая от его руки.

========== 55. Румпельштильцхен и Госпожа Малкин (“Седьмой сын”) ==========

Кинжал с каплями свежей крови целует ее в губы и проходит по шее, оставляя кровавый след. Ведьма облизывает губы, призывно улыбается, глаза ее горят нездоровым бесовским огнем.

— Леди Смерть, — почти нежно, почти ласково, шепчет он в полураскрытые губы, нежно проводит языком по зубам, затягивая ее в поцелуй, — моя прекрасная дама, дорогуша.

— Называй меня так чаще, — улыбаясь, просит она, — а лучше не надо. Боюсь, это слишком приятно.

— Я буду называть тебя так всегда, дорогуша, — звонко звучит его смех в тишине комнаты, — это имя идет тебе куда больше, чем твое собственное.

Она ничего не отвечает, лишь взгляд по-прежнему лихорадочно горит.

Подойдя к маленькому столику, на котором одна за одной выстроились в ряд куклы с уродским лицом, мадам Малкин внимательно рассматривает их — свои творения. Некоторые берет в руки, крутит, щурится и довольно улыбается своим уродливо-прекрасным произведениям искусства, словно детям. Она их обожает.

Румпельштильцхен подходит к возлюбленной, прижимая к себе. Обводя руками талию, крепко обнимает, прижимается лицом к шее и нежно ведет языком по крохотным родинкам. Из ее уст вырывается невольный полустон-полувздох, она доверчиво жмется к нему крепче, откидываясь на плечо.

— Ты преуспела, леди Смерть. Мне нравится.

— Я думала, ты скептично относишься к магии вуду.

— Это — твоя стихия. У меня есть другие дела, милая.

— Ладно, — примирительно вздыхает она и он чувствует, что улыбается.

Когда ладонь его ловко ныряет под складки ее платья и ведет вверх, по бедру, нежно щекочет горячую кожу, леди Малкин издает полный восторга приглушенный стон. Они любят эту игру. Она знает, что последует дальше — довести друг друга до исступления прежде чем слиться в единое целое. Молить. Мечтать. Чувствовать. Гореть желанием обладать друг другом.

Они обожают эту игру. И она началась.

========== 56. Круэлла Де Виль и Аро Волтури ==========

Первое, что почувствовала, едва открыв глаза — жжение в глотке. Такое сильное, что дышать было нечем. Круэлла застонала и попыталась пошевелиться. Боль в костях, оказалось, еще сильнее, чем жаба, сдавливающая горло. И еще ощутимее.

— Твою мать…

— О! — раздался над ухом холодный спокойный голос без капли эмоций. — Не очень-то хорошие слова для дамы.

Круэлла, наконец, приоткрыла глаза. Обнаружив себя на кладбище, быстро встала и брезгливо отряхнула шубу. Ноги плохо держали, шаталась, как пьяная.

— Какого черта я чувствую себя так, точно пила неделю?

— Последствия обращения, — змеиные глаза Аро смотрели, кажется, в самую душу, Круэлле стало неприятно, — скоро пройдет. Как только впервые отведаешь крови, утолишь свою жажду, моя дорогая.

Жажда. Определенно то, что ее мучило сейчас. Ощущение было таким, точно не пила столетие. К тому же, ужасно кружилась голова. Кое-как проковыляв пару шагов и едва не сломив шпильки, мисс Де Виль сползла по стене (кажется, это было какое-то надгробие).

С удивлением отметила, что теперь она слышит так остро, малейший шорох. Когда Аро в мгновение ока очутился подле нее и ноздри раздраконил аромат крови, внутри все сжалось в болезненном спазме.

— Черт-т, д-дорогой, — стуча зубами, произнесла она, — какого дьявола так холодно? Никаких шуб не напасешься.

— Привыкай, — гипнотизирующе-мягко ответил Аро, — душа моя.

Он взял ее за руку. Она с удивлением обнаружила, что его касания вызывают неизведанные раньше чувства.

Обменялись долгим взглядом. Как будто были знакомы вечность. Мисс Де Виль понравилось.

Аро горделиво встал.

— Идем, Круэлла. Твоя первая охота. Думаю, ты поймешь, что ради этих незабываемых ощущений стоило выбраться из ада.

========== 57. Серсея Ланнистер и Килгрейв ==========

— Попрыгай! — растянув губы в слащавой улыбке, приказывает Пурпурный человек. И Серсея Ланнистер, богатая владелица сети ресторанов «Средневековый замок», безропотно подчиняется, вертясь волчком на одной ноге.

Килгрейв удовлетворенно кивает, склонив голову набок, придумывая новое развлечение.

— А теперь — лай!

— Гав-гав-гав-гав! — заливается Серсея звонко, высунув язык и выпучив глаза. Маленькая моська, увидевшая чужака, но бессильная сорваться с железной цепи, на которую посажена строгим хозяином.

— Лижи мне ноги, собака! — откровенно забавляясь придуманной игре, продолжает пытку Килгрейв.

Собачонка ползет к нему на животе, по пластунски, ведомая сильным взглядом его магнетических глаз, найдя носок ботинка жадно его облизывает. Как будто он весь покрыт золотом или облит сластями. Скулит, точно выпрашивая награды за хорошее поведение.

Милосердный господин покровительственно протягивает руку для поцелуя. Милая забавная игрушка тот час же хватает ее, преданно лижет, выцеловывая каждый пальчик, прикусывая губами мизинец. Затуманенные глаза богатой игрушки — лучшее, что Килгрейву довелось видеть за последние несколько недель.

Пятый час их увлекательной игры подходит к концу. Килгрейву становится скучно. Пять часов развлечений, смена ее масок и ролей каждые полчаса. Час назад она была свинкой, три часа назад — ежом, с самого утра выгибала спину пантерой и сделала ему минет (от которого он, впрочем, особого удовольствия не получил). Все по расписанию. Так, как пожелает он. Тогда, когда он захочет.

Все для него. Скучно.

— Хватит. В будку! — приказывает Пурпурный человек и Серсея покорно тащится на четвереньках под кровать, скуля обиженным щенком. Хозяин отвернулся от нее. Больше она ему не нужна. Смысл жизни потерян.

Он отключает ее порабощенный разум от своего, утомленного однообразной игрой, и медленно идет к двери, слушая абсолютную тишину.

И вдруг слышит ее тихий голос. Останавливается. Оборачивается.

Серсея сидит у кровати, заломив руки и сложив их на коленях. Во взгляде ее — бездонная ненависть. Теперь, когда он перестал осквернять ее разум и вернул волю, она выглядит как человек, пусть и униженный, и все понимает. Жаль, не надолго.

И все-таки пользуется единственной защитой, что у нее еще осталась — словами.

— Взгляни на мое лицо. Это последнее, что ты увидишь перед смертью.

Килгрейв молчит, не смотрит на нее, совершенно спокоен и даже согласно кивает, обманчиво покорный.

И выходит в ночь — ради забавы куда более масштабной, чем игрища с одной несчастной жертвой.