— Что, дорогой? — еще не понимая, еще изумившись, шепчет она сладостно в ухо, и, кажется, даже беспокоится, не случилось ли чего.

— Все кончено, Лукреция. Нам стоит поставить точку на этом безумии. Предлагаю именно так и поступить.

Взгляд ее, сначала полный страданий и недоумения, сменяется на наполненный желчным издевательством, холодный, по мере того, как он объясняет — она была приманкой в его войне против ее тщеславного братца-франта, старым испорченным бельем, которое он использовал и вот теперь выбросит за ненадобностью, мелкой шахматной фигурой, которую уже пора удалить с поля.

Козимо триумфует, она плачет злыми слезами испанской волчицы. Она ничего не говорит, когда, униженная, надевает платье, а под ним — сотню юбок и дорогих вульгарных подвязок. Молчит и когда каблуки ее стучат по паркету, выдавая передвижение — от постели до двери, вон, на выход, где ей самое место. Лишь взявшись за дверную ручку да слегка провернув ее, Лукреция бросает на него взгляд, исполненный ненавистной злобой и презрением, точно горьким вином. И три слова, которые уже не имеют ничего общего с любовным признанием:

— Я тебя уничтожу.

О, да. Козимо не сомневается ничуть — именно так и будет.

Вот только сперва он уничтожил ее. И всю ее тщеславную, мерзкую, самовлюбленную семейку.

И поделом. Гореть им в аду.

========== 36. Отряд Торина Дубощита и Эмма Свон ==========

— И куда я опять попала?

Эмма была зла. Нет, не так. ЭММА БЫЛА ЗЛА. Чертовски, фантастически зла. Надо же было снова найти приключения на свою… голову и провалиться в очередной портал прямо на собственной машине. Во времена жизни в Нью-Йорке ничего подобного она и вообразить не могла, впрочем, можно ли ее было за это упрекнуть?

Кстати, где машина? Эмма огляделась в поисках желтого жука, но его и след простыл. Как машина могла исчезнуть, словно таракан, вы спросите? Хотела бы она знать ответ на этот вопрос, но даже великое провидение не смогло бы ей его дать, если, конечно, это самое провидение существует.

— Ау! Есть здесь кто-нибудь? — позвала Эмма, но, не дождавшись ответа, решительно зашагала вперед, минуя заросли дикого шиповника.

— О, черт, все пальцы исколола, — возмущенно вздохнула она, взглянув в небо, что удручающе хмурилось, — можно в следующий раз попасть в какое-нибудь более приятное место через портал? Например, в Париж? В крайнем случае, на пляжи Калифорнии?

Еще один риторический вопрос из той же оперы, что и «Где машина?» Свон знала, что ответа на него не дождется. Вообще она злилась не столько от неожиданности прибытия сюда (буквально с неба свалилась, чего уж), сколько от того, что попадает вечно в самые неприглядные места. Вот, спрашивается, почему надо было грохнуться именно в лесную чащу, не пойми, куда, да еще и в вечерний час?

— Так, ладно, Свон, — сказала она сама себе, — собралась. Нечего нюни распускать. Сейчас что-то придумаем.

Она перешагнула сквозь высокий куст можжевельника, чуть не бухнувшись на колючки, и стала внимательно присматриваться ко всему вокруг в поисках… чего? Должна быть дорога домой. Тропинка. Заброшенные следы. Что угодно, лишь бы поскорее убраться оттуда. В конце концов, в Сторибруке ее ждет романтический ужин (в кои-то веки) и было бы хорошо, если бы домой она явилась до полночи.

— Добрый вечер! — раздался над ухом отчетливый мужской голос. — Что вы делаете в нашем лесу? Как вы сюда попали?

— Да вот, — еще не увидев, кто же к ней обращается, отозвалась Эмма, — с неба свалилась. В буквальном смысле. Так-так… интересно.

Перед ней стоял желтобородый, широкоплечий гном с длинным носом. И да, это был определенно гном.

А через минуту из-за изгороди показался другой гном — черноволосый, с буйной шевелюрой, черноглазый и статный, ну, как для гнома.

— Как вы попали к нам?

— Я уже объясняла, — с некоторой долей раздражения отозвалась Эмма, — случайно грохнулась.

— Ничего не бывает случайно, — это сказал седоволосый старик-гном в белоснежных одеждах, — юная леди. Мое имя Гэндальф и, надеюсь, ваше появление в наших краях принесет лишь только радость.

— И вы не гном.

— О нет, — с лицом оскорбленной добродетели отозвался Гэндальф, — юная леди, я Маг.

— Хорошо, но я не юная леди, — хмуро отозвалась Свон, — зовите меня Эммой. Эмма Свон.

— Как вам угодно будет, — почтительно ответил Гэндальф и кивнул.

Она и сама не поняла, что они идут вперед, продвигаются с самой решительной силой. в странной шапке, похожей на ушанку, рубил кусты топором, как профессиональный лесоруб. Лесной народец, маленький и проворный, окружил ее, как дети воспитательницу в садике. Хотя с незнанием местности, потерей ориентации и вообще полным непониманием, что происходит, ребенком была, скорее, она сама.

— Куда мы идем?

— К Торину.

— К Торину, — кивнула Свон так, будто бы это имя ей о чем-то говорило, — ясно. Но расспрашивать что-либо она решила уже как они будут на месте.

— Вы наверняка прибыли сюда не просто так, — отозвался еще один человечек, идущий по правую руку от нее, — у вас, должно быть, какая-то миссия.

— Наверное, но я и сама не знаю, какая. А еще я есть хочу. Голодная, как зверь.

— О, эта проблема легко решается, — человечек улыбнулся, — давайте-ка, ребята, проведем ее к нам и угостим тминными коржиками.

Эмма почти готова была возразить, что не особо любит сладкое, что сладости портят фигуру, но решила не рисковать. Мало ли, что у этих новых знакомых в головах.

— С вами мы еще не знакомы, — улыбнувшись, сказала она.

— Меня зовут Бильбо. Бильбо Бэггинс.

— Очень приятно. Вы тоже не гном?

— Нет, мисс, — с достоинством отозвался он, — я Хоббит. Гэндальф нашел меня и с тех пор я путешествую вместе с ним.

— Это у вас что-то вроде профессии? — понимающе улыбнулась Свон.

— Это моя работа, — с достоинством отозвался Хоббит, из чего Эмма поняла, что он понятия не имеет, что такое «профессия», — и то, что я люблю. Идемте, наши коржики с тмином очень вкусные.

— Что это ты щебечешь, как пташка, Бильбо? — посмеялся гном с огненной шевелюрой и бородой. — Никак влюбился?

— Я тебя поколочу, — угрожающе зашипел Бильбо.

— А можно побыстрее? — Эмма решила вмешаться в разгорающуюся ссору. — Темнеет и холодно. И я все еще хочу есть. Особенно теперь, когда вы расхвалили коржики.

Она сама ускорила шаг и ее спутники тоже.

— Торин будет рад встретиться с вами, — как будто это была абсолютная истина, сказал Гэндальф, — новые люди — всегда радость.

— Да, — кивнула Эмма. Просто потому, что не знала, что еще сказать. Она лучше бы съела парочку гамбургеров, чем продолжала бы болтать в чаще леса со странным народцем. Но, видимо, никто не собирался ее отсюда отпускать до знакомства с этим самым Торином (Эмме уже хотелось разузнать, что же это за важная птица такая).

— Мы совсем скоро придем, — сообщил гном, которого она встретила первым, — выпьем чаю.

Эмма ничего не ответила. Сейчас она могла только размышлять о том, что, кажется, повторяет судьбу своей матери, только еще более интересно — ведь у Белоснежки в знакомых ни Хоббиты, ни Маги и духи не значились.

========== 37. Руби Лукас и Волк (“Десятое королевство”) ==========

— А-ууу-ууу! — завыл Волк, глядя на ночное небо, где светила яркая полная луна. — А-уу-ууу!

Он метался, точно загнанный в клетку зверь, бегал кругами, прыгал на одной лапе, точнее, ноге, тер живот, урчащий и обезумевший от голода. Он ненавидел полнолуния и в эти дни ненавидел сам себя и свою природу.

— И что ты делаешь?

Волк обернулся. Она стояла на пригорке, укутавшись в красный плащ, как в защитное знамя, со всей решительностью сложив руки на груди и смотрела на него, как будто он только что целую деревню истребил.

— Пытаюсь сопротивляться тьме, — подпрыгнув на одной лапе, как будто зарядку делал, ответил он, — а что? Не похоже?

Руби вмиг пересекла расстояние между ними и очутилась рядом.