– А действительно, почему никто не пытался убить Темного Лорда? Ведь можно же к нему подобраться, притворившись соратником, – словно размышляя вслух, высказал свои сомнения Рон. Он никак не мог определиться, какой позиции ему стоит придерживаться. Ему не нравилась безосновательная напористость Грейнджер, но и отказ Поттера присоединиться к сопротивлению в составе Ордена Феникса тоже не находил его одобрения.

– Да как вы не понимаете? Нет дураков, которые готовы рискнуть своей шкурой! – Гермиона смотрела на друзей, как на слабоумных.

– А я, значит, именно такой дурак, да?! Мне жить надоело, поэтому я, недоучка, попру на Волдеморта с верой в мифическое пророчество? Так что ли? – Гарри, до этого державшийся достаточно уравновешенно, рассерженно уставился на Гермиону. – Прекрати разговор на эту тему. Я уже просил больше не поднимать ее, – злобно процедил он. – Если ты настолько безголовая, что решила позиционировать себя способной сразиться с Пожирателями на равных – мешать не стану. Но я предпочту включиться в активное противостояние лишь тогда, когда буду хотя бы мало-мальски уверен в успехе своих действий.

– Ты – трус, так и скажи, что боишься!

– Я – не трус, но и совать голову в петлю не собираюсь, – после такого упрека Гарри моментально успокоился, перестав пытаться сократить пропасть, разделившую его с Гермионой еще перед учебным годом. Его тон стал холодным, а слова жестокими, безошибочно бьющими по больному месту: – Это ты до истерики боишься, что тебя выкинут из магического мира и тебе не удастся устроиться на работу в Министерство, как обещал Дамблдор. Поэтому и бросаешься теперь на меня, стараясь найти ответственного за это. Так вот, запомни – я ничем не обязан ни тебе, ни кому-либо другому, кроме членов моей семьи.

– Но у тебя нет семьи! Прости… – Гермиона тут же прикрыла рот рукой, сообразив, что снова ляпнула лишнее. Она не была идиоткой и понимала, что и так в запале уже наговорила гадостей, способных разрушить те отношения, которые с таким трудом удалось восстановить после летней ссоры.

– Ошибаешься, – Гарри развернулся и поспешил покинуть комнату, даже не взглянув на друзей. Уже закрывая за собой дверь, он услышал слова Рона:

– Гарри – не трус, а ты не имеешь права что-либо от него требовать. Нечего разбрасываться обвинениями, раз сама не в состоянии предложить ничего конкретного.

***

После сообщения в прессе о гибели министра магии и назначении для временного исполнения обязанностей Пия Тикнесса, известного в частных кругах в качестве ставленника Темного Лорда, члены совета клана наконец-то в полной мере осознали, что дальше тянуть некуда – следовало срочно выработать линию поведения вампиров в сложившихся обстоятельствах. Поэтому буквально через два дня с раннего утра в экстренном порядке собрались старейшие, хранители традиций и главы всех семей, чтобы обсудить столь животрепещущий вопрос. Заседание продлилось шесть часов, было тщательно рассмотрено несколько возможных вариантов – от терпеливого наблюдения за событиями в волшебном мире со стороны до открытого выступления в качестве третьей силы для захвата власти. И все же приверженность традициям и осторожность, взращенная десятками поколений, взяли верх. Желая подстраховаться, чтобы не сделать ошибочный шаг, все же предпочли прислушаться к мнению старейших и после перерыва на отдых и еду продолжить совещание, пригласив Северуса и Никоделауса для подробного доклада о реальной обстановке в колдовском мире.

Вечером, получив сведения, считай, из первых рук, дебаты продолжили, правда, на этот раз совсем вяло. В зале совета клана незримо витали растерянность и страх перед будущим, но как бы каждый из отвечающих за судьбу британских вампиров ни старался показать собственную значимость, жажда переложить ответственность на чужие плечи перевесила. Лишь одна семья оказалась готова взять в свои руки нити управления историей и попытаться предотвратить нежелательное развитие событий, выторговав вампирам мирное существование. Еще до полуночи создали штаб под руководством Дариуса (кто бы сомневался!) и практически дали карт-бланш Северусу и всем тем, кого он выберет себе в помощники, независимо от того, к какой семье те будут принадлежать.

***

Снейп отсутствовал на ужине в Большом зале, на что обратили внимание студенты за гриффиндорским столом и предпочли не упускать столь удачный случай для того, чтобы безнаказанно кинуть несколько грубых реплик в сторону слизеринцев, после перемен в Министерстве принявшихся вести себя как высокомерные хозяева Хогвартса. Даже Рон не отказал себе в удовольствии присоединиться к этой ответной акции «поливания помоями» под молчаливое одобрение преподавателей. Тем временем Поттер прикидывал, чем обернется срочный вызов Северуса на совет клана.

Ближе к полуночи, когда товарищи по факультетской спальне крепко уснули, Гарри отправился в подземелья дожидаться Северуса в его покоях, желая поскорее узнать, осталась ли надежда на поддержку вампиров в борьбе с Волдемортом. О том, чтобы полностью самоустраниться в этом вопросе, не шло и речи. Гарри, что бы там он сам ни говорил Дамблдору и друзьям, все же считал себя обязанным разобраться с Пожирателями и в первую очередь с их предводителем, теперь по воле судьбы являвшимся ему родственником по крови.

– Почему не спишь? Уже три часа, – Северус устало опустился на диван рядом с Гарри, мысленно радуясь, что тот догадался прийти в его апартаменты, иначе пришлось бы навестить его в гриффиндорской башне, чтобы поскорее вернуть себе самообладание. – Совет клана измотал меня, – не дожидаясь ответа на свой вопрос, который и так был очевиден, признался он. – Еще и Дариус с Нико решили устроить совещание после заседания этих старых перестраховщиков. Все же осознание долгой жизни влияет на мозги вампиров, – чуть пренебрежительно бросил он, с удовольствием прижимаясь к Гарри, обнявшему его за плечи одной рукой в обещании обязательной поддержки. – Им кажется, что впереди еще уйма времени для решения любой проблемы, – Северус пояснил свое замечание по поводу долгожительства и умолк, прикрыв глаза, наслаждаясь близостью с партнером, эмоции которого так легко читались: всепоглощающие забота и нежность, обеспокоенность и напряженная тревога.

– Так что решили? – прервал паузу Гарри, не выдержав неизвестности.

– Право полного вмешательства для меня и тех, кого я возьму себе в помощь. Все только на добровольных началах – никого из вампиров не станут принуждать участвовать в операции по наведению порядка у волшебников. Само собой, за последствия спросят с нашей семьи и с меня, – презрительность оттенила уточнение Северуса. – В общем, мы можем нарушать правила клана, но до определенного предела. Мне дали понять, что раскрытие нашей сущности без крайней необходимости не приветствуется. Вампиры не должны лично убивать ни Дамблдора, ни Темного Лорда, ни министра, кто бы ни занял эту должность. Да и вообще лучше нам не заявлять о своих намерениях и действовать тайно.

– Но мы теперь вольны применять все видовые преимущества. Так ведь? У нас отныне практически развязаны руки, – Гарри довольно улыбнулся – решение совета клана наконец-то обрадовало разумностью. – Мы сможем узнать тайны Риддла и Дамблдора, на основании чего удастся скорректировать наши действия, – озвучил он свои надежды.

– Поздно! – Северус не повысил голоса, но возмущенный тон вполне передал его злость на администрацию клана. – Дождались любители лишь языками чесать, когда Темный Лорд посадит в министерское кресло своего человека, а я теперь буду вынужден вертеться как уж на сковородке! Придется придумывать, как избавиться от Тикнесса, не говоря о других Пожирателях, успевших пригреться на важных постах. А ведь всего этого можно было избежать, вовремя скомпрометировав их кандидатуры. Еще пару недель назад мы с Люциусом смогли бы заручиться поддержкой некоторых соратников Темного Лорда, а сегодня это уже невозможно! Никто не рискнет поднять мятеж, пока перевес сил в противостоянии каким-то чудесным образом не изменится, ведь технически Лорд уже пришел к власти. Все недовольные его методами Пожиратели будут сидеть тише мышей в подполе. И как нам вытащить магов из дерьма, в которое их методично загоняют с их же попустительства? Всем хочется отсидеться в сторонке! – в сердцах констатировал Северус, прерывая свою краткую обличительную речь.