— Я так и не вернул их вам, — шепчет Гарри.

— Оставь себе, — пожимает плечами Снейп. — Это больше не имеет значения.

— Я хотел извиниться перед вами, профессор.

— И это тоже оставь.

Он словно угадывает мысли Гарри, не требуя пояснений. Гарри совсем не удивлён. Не удивлён он и тому, что по-настоящему рад видеть Снейпа и вовсе не хочет, чтобы на его месте сидел кто-то другой.

Сумерки сгущаются над ними плотным покровом — кажется, его можно потрогать руками. Гарри пытается различить лицо Снейпа и не может оторвать взгляда. Шрамы на шее выглядят по-настоящему жутко, но в остальном темнота добавляет ему таинственного очарования.

Гарри словно впервые по-настоящему видит Снейпа.

— В чём дело, Поттер? — спрашивает профессор как-то обречённо. Гарри всё ещё смотрит: это вдруг становится очень важным. И постепенно — точно пелена спадает с глаз — замечает во взгляде Снейпа целую гамму чувств. Там есть и паника, и смущение, и какая-то тихая, застарелая тоска. Нет только ненависти и презрения.

А были ли они вообще когда-нибудь?

— Ни в чём, профессор. — Гарри счастливо улыбается. Внутри дрожат и взрываются сотни крошечных звёздочек. — Просто я очень рад, что вы живы.

Он смотрит на далёкую озёрную гладь и медленно, незаметно придвигается к Снейпу, пока кончики их пальцев не соприкасаются.

Прикосновение совсем лёгкое, почти эфемерное, но Гарри чувствует тепло чужой кожи. Пару секунд он не слышит ничего из-за гула в ушах, но Снейп не отодвигает руку.

И Гарри внезапно понимает всё про себя и про него, наверное, тоже.

Он легко может увидеть их возможное будущее: долгое осторожное сближение; глупые конфликты на уроках; отработки по вечерам, на которые Гарри будет нарываться снова и снова, а Снейп, конечно, пойдёт у него на поводу; разговоры на равных — о чём угодно, кроме войны; пустые кружки из-под чая, неловкие попытки убрать их вместе, случайное касание рук и всё, что за этим последует. Гарри будет злиться и кричать о ненависти сотни раз, но никогда больше не возненавидит его по-настоящему. Снейп будет ревновать Гарри к его друзьям и срывать на них злость, но ни за что не признается в этом. Гарри будет сбегать из гриффиндорской гостиной под покровом ночи, укрывшись мантией-невидимкой, и однажды Гермиона заметит, сложит два и два, и у них состоится долгий серьёзный разговор. Гарри впервые признается в своих чувствах. Снейп промолчит в ответ, но поцелует так, что подогнутся колени. И всё это будет ужасно трудно, но не труднее чем то, что они уже пережили — вместе и порознь.

А может быть, ничего больше не случится, кроме невесомого касания рук. И вся история лютой любви только пригрезилась Гарри. Он не знает, ведь он не умеет предсказывать будущее.

Но сейчас они сидят на траве у озера, звёзды подмигивают с ночного неба, и Гарри очень хочется верить в пророчество Фиренце.

В конце концов, пока что всё, предсказанное ему, сбывалось.