Мы почти дошли, когда низкий голос произнес:

— Не так быстро. — Гензель угрожающе оскалился. — Я забираю их. — Двое миньонов схватили брата и сестру и связали им руки. Гензель долго смотрел на меня, пытаясь увидеть, буду ли я протестовать.

Я отогнал страх о возможном наказании и сказал:

— Отпусти их. Если ты возьмешь их с собой, Росвита казнит их. Они невиновны. — Я сжал челюсть, ожидая ответа.

Гензель посмотрел на родственников так, будто видел их первый раз, и в его глазах появилось сожаление. Но оно ушло так же быстро, как и возникло.

— Делай, как тебе сказано, 12П.

— Позволяя их крови пролиться, ты становишься убийцей.

Боль окрасила глаза Гензеля, и я думал, что прорвался к нему, но все эмоции снова исчезли с его лица, будто их там никогда не было.

— Отойди. 12П. Ты — хороший подчиненный, поэтому я закрою глаза на это нарушение, но если разочаруешь меня еще раз, я доложу Росвите.

Я потерял его. Секунду он боролся с проклятием, но больше не мог. Сказанное им означало мою смерть и то, что я не смогу никому помочь.

— Извини. Я отклонился от нужного направления.

Гензель крепко схватил меня за плечи.

— Убедись в том, что этого не повториться вновь. Ты быстрый и сильный. Я не хочу терять тебя. Ты лучший из моих людей.

— Этого не повторится.

Гензель повернулся к миньонам.

— Пошли.

Зная, что он наблюдает за мной, я зашагал в ногу с другими, а не плелся сзади. Дворяне, что оставались с бальном зале, отступали с ужасом на лицах, когда мы проходили мимо них. Будут ли они обвинять Австрию за сегодняшнее смятение, когда вернутся в свои страны? Это то, чего ожидала Росвита, как дополнение? Если соседские королевства будут драться друг с другом, у них не будет союзников, что позволяет Росвите с легкостью разбить их одно за другим, и сделать своей не только Германию, но и всю Европу.

Стефан не разговаривал, пока мы шли к драконам, а я тем более не смела ничего говорить, так как была свидетелем его перепалки с Гензелем. Мой близнец знал, что Стефан пытался пренебречь приказами Росвиты. Он решил быть снисходительным, но во второй раз он не проявит такого милосердия. Мы оказались на хрупком льду. Все же, мы не могли просто бездействовать и вести немецких наследников на погибель. Поэтому, когда показались драконы, я прошептала:

— Что мы собираемся делать с принцем и принцессой?

Лицо Стефана помрачнело.

— Мы ничего не можем сделать. Нам нужно найти способ, как освободить их, когда вернемся в деревню из имбирного пряника.

Я тяжело сглотнула. Он был прав. Гензель уже усадил девушку на своего дракона, пока кто-то из миньонов хватал паренька. Из кармана моего брата выпал флакон, и я бросилась за ним. Мои руки сжались вокруг бутылочки, и я спрятала ее под нижней рубахой, пытаясь игнорировать соблазнительный шоколадный аромат, сочащийся из нее. У меня еще не было плана, как использовать концентрированный сироп, но я была уверена, что он будет полезен, поскольку его можно было тайно добавлять в любое блюдо.

Прежде чем подумать об этом, я уже сидела в седле, крепко ухватившись руками за торс Стефана. Зеленые крылья быстро забились, и мы поднялись в небо. Я прижалась к Стефану, наслаждаясь этой близостью. Если бы только он позволил мне быть так же близко эмоционально.

Сильный ветер дул мне в лицо, бросая влажные капли и сбивая на нет вопрос, который я хотела задать о немецких наследниках. Как Стефан планировал освободить их? Собирается ли Росвита использовать их в качестве приманки или будет вести переговоры и угрожать королеве Регине? Чтобы Росвита не планировала на счет брата и сестры, освободить их будет нелегко.

Измученная этими темными размышлениями, я почувствовала, как внутри все свело, когда в поле зрения появилась пряничная деревня с белоснежными крышами. По мере того, как приближались конфетные дома, на меня обрушился сильный сладкий аромат. Нотки темного шоколада, теплого фундука, карамельного крема и свежего лимона накрыли меня, а с ними пришло желание спрыгнуть с дракона и с жадностью наброситься на сладости.

Мы приземлились, но я едва могла концентрироваться на вещах, проговаривая у себя в голове «Ты сильная. Ты сможешь сделать это. Не поддавайся искушению».

Это продолжалось, пока Стефан не прошептал:

— Притворись заинтересованной в сладостях. — И тогда я увидела, что миньоны вокруг нас сами идут к конфетам, а мое странное поведение заставляло меня стоять в стороне, как столб. Я быстро повернулась к ним спиной и притворилась, что отламываю кусок от ближайшего домика, громко издавая звуки чавканья, и задаваясь вопросом, почему аромат сладостей так сильно влиял на меня. Когда я раздавала сладости поварам в Вене, у меня не возникало такого желание есть их. Оглядываясь назад, я приписывала это своей терпимости к магическим угощениям, но сейчас, я пыталась понять, не сильнее ли сладости здесь. Запах точно был мощнее, и его сила казалась вдесятеро сильнее. Я оглядела миньонов. Их лица были спокойны, а позы расслаблены. Все их волнения унеслись прочь. Когда они употребляли лакомства в Вене, их глаза оставались суженными, а челюсти сжатыми.

Если сладости сильнее возле ведьминого логова, тогда это объясняет, почему в австрийском дворце понадобилось время для того, чтобы подействовал яд, и почему Гензель добавлял его во все блюда. Дворяне не отравились бы, съев всего лишь что-то одно из угощений. Их нужно было накормить несколько раз, чтобы сделать безразличными к похищению немецких наследников короны.

Я отложила эту информацию на потом и сфокусировалась на наследниках. Их руки развязали, чтобы им было легче передвигаться на драконах, и никто не связывал их повторно. Но даже так, они вряд ли смогли бы улизнуть, будучи окружены миньонами. Нужно устроить диверсию. Прежде чем я успела что-либо придумать, к нам с важным видом направилась Росвита. Ее длинные светлые волосы развивались на ветру. Она был похожа на призрака — блестящая ткань ее багрового платья казалась пропитанной кровью.

Не одна я заметила ее приближение. Миньоны вокруг меня остановились, будто воды в рот набрали, и медленно поклонились ей. Я последовала примеру, пока становилась на место за высоким миньоном, который закрывал меня.

Я бросила нервный взгляд на Стефана, чтобы увидеть, как он повторяет за другими. Мне очень хотелось спасти наследников, но попытка сделать это сейчас привела бы лишь к тому, что нас казнят. Как бы там ни было, мне не стоило волноваться о том, что Стефан потеряет самообладание, потому что его лицо оставалось безучастным, не выдавая ни единой эмоции, в то время как Росвита стояла рядом с нами.

Гензель поклонился.

— Ваше Высочество, мы захватили наследников.

Росвита пальцем показала наследникам подойти ближе, но они не пошевелились. Гензель толкнул их вперед так грубо, что принцесса упала бы, если бы принц не поймал ее за запястье. Жестокость, проявленная моим братом, была ужасающей. Я пыталась убеждать себя, что он находится под влиянием ведьмы, но видя то, как он повторяет жуткие вещи, заставило меня задуматься, смогу ли я вернуть его такого, каким он был, или же нежный брат, которого я знала, исчез навсегда.

Двумя острыми ногтями Росвита подняла подбородки принца и принцессы.

— Кто вы?

Я моргнула. Что она имела в виду?

— Принц Кассиус и принцесса Роми, — начал принц, но Росвита остановила его, схватив за горло и начав душить.

— Кто вы такие? — повторила Росвита. — И не смей снова лгать мне.

Рот парня открылся и закрылся, но не одного слова не прозвучало. Росвита повернулась к девушке.

— Ты хочешь жить или умереть?

Тело принцессы сотряслось, и слезы катились по ее лицу.

— Королевская семья попросила нас на четыре года занять место их наследников.

Рот Росвиты сжался в тонкую линию.

— Четыре года? — пронзительно повторила она, а затем добавила с мертвецким спокойствием. — Где настоящие наследники?