– Нет у меня золота, – угрюмо ответил Тайлуг.

– Есть, – уверенно произнес Дзен. – Ты подумай. Я не тороплю.

– Спроси о том наместника Адаульфа.

– Адаульфа? Ты шутник. Адаульф меня сразу прирежет за такой вопрос. Да и откуда он должен знать про золото, ежели ты его украл.

– Отстань, – отмахнулся Тайлуг.

– Слушай, а в народе поговаривают, что ты на самом деле невиновен, – тюремщик наклонился и приблизился вплотную к Тайлугу, настолько, что его можно было крепко схватить рукой за шею и придушить.

Тайлуг ничего не ответил. У него возникло желание удавить Дзена, забрать у него ключи, освободить руку, выбраться из камеры, а далее осуществить свой план побега. Но что-то остановило его. Может один единственный глаз этого человека, слегка наивный, в меру жадный и без тени какого-либо коварства. Он смотрел на Тайлуга с любопытством и состраданием, тщательно скрываемым за маской нарочитой суровости.

– Ты невиновен, – сделал умозаключение Дзен. – Я видел глаза многих преступников. Они чрезмерно правдивы в своем отчаянном желании скрыть свои зловещие деяния. У невиновных в глазах пустота. Я вижу в твоих глазах эту пустоту, бесконечную, как сама вечность. Нет у тебя золота. Жаль.

– Да, жаль, – невесело усмехнулся Тайлуг. – Ничем тебе помочь не могу. Сожалею о том.

Тюремщик удивленно поднял брови.

– Приговоренный к смерти, сожалеет, что не может мне помочь ничем, – произнес он после недолгого молчания. – Впервые такое слышу от смертника. Обычно они меня сами просили о помощи. Умоляли устроить им побег. Предлагали вознаграждение. Разве ты не желаешь сбежать?

– Желаю, – кивнул Тайлуг. – Еще немного ранее я желал свернуть тебе шею, забрать твои ключи и выйти отсюда. Но мне стало жаль тебя.

– Во как! – Дзен отшатнулся.

– Да так. Но я могу передумать. Ты это, осторожнее со мною. Мои руки сами могут сдавить твою глотку.

– Благодарю за предупреждение.

– Не надо благодарностей. Я не убил тебя, и будем считать, что это моя благодарность тебе за хорошую еду.

– А ты шутник, – рассмеялся тюремщик.

– Да шутник, как никогда, – согласился Тайлуг. – Вся наша жизнь похожа на чью-то злую шутку.

– Точно! – закивал тюремщик. – Тебе осталось пребывать в этой шутке считанные дни. Не желаешь напоследок пошутить, как никогда?

– Ты это о чем? – спросил Тайлуг.

– Видишь ли, в чем дело, – задумчиво произнес Дзен. – Ты мой соратник. Мы с тобой бились рядом, и признаться у меня появилось желание устроить тебе побег. Но что толку с него? Сбежав, ты останешься преступником и будешь изгоем. Тебя в любой миг смогут поймать и предать казни. У меня есть мысль получше. Но согласишься ли ты? Я полагаю, что согласишься. Тебе ведь все равно терять нечего, но ты можешь приобрести…

Дзен осекся на полуслове и настороженно посмотрел по сторонам, как бы опасаясь посторонних ушей.

– Что ты хочешь сказать? – недоверчиво спросил Тайлуг.

– Скажу на ухо, – прошептал тюремщик. – Ты меня не придушишь?

– Постараюсь, – ухмыльнулся Тайлуг. – Говори.

Дзен наклонился к Тайлугу.

* * *

В ночное время глубины имперской тюрьмы застывали могильной тишиной. Лишь изредка в темноте слышался осторожный шорох крыс да потрескивание древних стен, уставших нести свой груз под тяжестью долгого времени.

Темнота и тишина обостряют чувства. Еще немного ранее Тайлуг ощущал себя зверем, загнанным в ловушку. Но тюремщик Дзен предложил ему выйти из нее путем поистине крайне рискованным. Впрочем, Тайлугу было не привыкать рисковать в битвах и выходить победителем из них. Но на этот раз риск граничил с безумием.

Тайлуг принял безумное решение и после ухода Тюремщика ощущал себя зверем в засаде, ждущим своего часа. Оставалось лишь набраться сил для решительного броска.

Холодное спокойствие разливалось по телу. Мерно стучало сердце. Лежа на куче соломы и прикрыв глаза, Тайлуг растворялся мыслями в тюремной тишине, ощущая при этом текучие и плавные потоки времени. Не имея преград, они пронизывали толстые стены. Он плыл навстречу этим потокам, и в их зыбких волнах проступали картины из прошедших лет его жизни. Они наполняли его силой.

Клинок в детской руке. Учебные бои. Победы, поражения и вновь победы. Первая битва. Кровь врагов. Встреча с Агни.

Они встретились в день восьмого полнолуния пять тысяч триста четвертого пути Небесного огня от начала Хаккадора на берегу Северного океана возле маяка. Тайлуг направлялся из города Кан в крепость Анасунг, для дальнейшего прохождения воинской службы, будучи назначенным командиром боевой сотни в составе третьей хуги пятого хугатона войск Империи. Он подгонял коня, намереваясь прибыть в крепость к вечеру.

Длинные ряды серых волн тяжело и монотонно накатывались на пустынный берег. Он увидел ее издали, сидящей на краешке большого плоского камня. Она смотрела вдаль, туда, где бесконечность океана сливалась с бескрайним небом. Тайлуг приблизился к ней. Она обернулась, и будто две молнии пронзили его.

– Кто ты? – спросил он.

– Агни, – ответила она, едва заметно улыбнулась, и он почувствовал, как невидимая волна накрыла его с головой, захватила своей непреодолимой силой и понесла в бесконечную глубину.

– Пойдешь со мной по жизни? – не раздумывая, спросил он.

– Да, – кивнула она и поднялась с камня.

Позже он узнал, что она дочь смотрителя маяка. В Империи мауронгов смотрители маяков владели древней магией огня.

– Агни, – прошептал Тайлуг. – Ты мой свет. Я не верю, что он погас.

С этой фразой он услышал в глубине тюрьмы звук шагов. Чуткий слух Тайлуга узнал прихрамывающую походку тюремщика Дзена. Странно. Что он здесь делает глубокой ночью? Но с ним был еще кто-то, легко и едва слышимо тревожащий ступнями камень пола тюрьмы. Сердце Тайлуга встрепенулось подобно огню. Шаги приблизились к двери, и она распахнулась.

На пороге в свете факела стоял Дзен.

– Не спишь? – спросил он, закрепляя факел к скобе на стене. – К тебе гости. Я вас оставлю.

– Кто? – Тайлуг поднялся на ноги, чувствуя, как сердце выскакивает из груди.

Тюремщик молча удалился, и в темницу вошел гость, а вернее сказать гостья в длинной плащевой накидке. Она приблизилась к Тайлугу и без слов скинула с головы капюшон.

– Агни! – выдохнул Тайлуг, не веря своим глазам.

Да, это была Агни.

– Тихо, – она приложила палец к губам Тайлуга. – Это я. Живая.

– Агни, – произнес Тайлуг, крепко обнимая жену. – Агни. Моя Агни. Ты жива.

Он замолчал не в силах более промолвить ни одного слова. Она тоже молчала, приникнув головой к его груди.

Молчание длилось долго.

Он осторожно обхватил ладонями ее лицо и взглянул в ее бездонные глаза.

– Агни, жена моя.

– Муж мой, а ты неплохо выглядишь для этих стен, – постаралась пошутить она.

– Агни, прости меня за мою глупость, за то, что доверился негодяю Адаульфу. Ты предчувствовала, а я не внял твоим словам, – горячо зашептал Тайлуг. – Как же я рад, что ты жива! Сколь много сил во мне прибавилось! Но как? Мне поведали, что враг поразил тебя мечом.

– Не верь в смерть человека, пока не увидишь его мертвым, – с улыбкой произнесла Агни. – Но даже если и увидишь его мертвым, все равно не верь. Ты же знаешь, кто я. Мой огонь помог сохранить мне жизнь, а Зун вылечил меня.

– Зун? – Тайлуг задумчиво нахмурил брови. – Этот сумасшедший?

– Все мы сумасшедшие, – произнесла Агни. – Все мы безумцы по сравнению с великим разумом Создателя. Зун – великий смельчак. Он вынес меня из горящего города, сокрыл в своей лесной хижине и вылечил. Он мудр, знает тайны подземелий. Он владеет заклинаниями и может готовить отвары из целебных трав. Теперь я здесь жива и здорова.

– Зун, – Тайлуг встряхнул головой. – Я вспомнил. Он мне крикнул, что змея заползет в мой дом. Он предвидел, а я не внял его словам, будучи сам безумным. Змея заползла в мой дом. Это Адаульф.