— А что, бросить все так?! Пусть и дальше над людьми изгаляется? Еж, не смотри на меня таким взглядом. Даже если бы я тебе все рассказала, ты не смогла бы предотвратить эту' подлость! — Кира швырнула прихватку в раковину'. — Нет, смогла бы, наверное. Ты была бы начеку. Ты бы с ним не стала встречаться! Хотя... Я не знаю! Прости, прости!

— Ты знала, зачем Андрей меня... нанял? — голос отказывался подчиняться, когда я это спросила.

— Понятия не имела, — Кира вдруг фыркнула, словно обиженная кошка, и мне тут же стало легче, даже голова закружилась. Я сразу поверила, что о цели Минакова она не знала.

— Почему тогда предупреждала?

— Потому что успела познакомиться с Кутихиной. И с твоим отцом.

— С отцом?! С... ним?! Ты?! — голова у меня снова загудела. Все происходящее казалось каким-то фарсом.

— Да, — Кира села за стол, так и не включив плиту' под чайником. — Да, все началось с твоего отца. Я поэтому и не стала говорить. Он приходил... в марте, кажется. Точно, числа десятого. Ты как раз ездила в Котлованы, отвозила кому-то заказ. Явился он с букетом и тортом. Свет у нас такой в коридоре, ну ты помнишь. Стоит кто-то, хорошо одет, парфюм и все дела. Я удивилась: как такого чувака упакованного к нам занесло? А он сказал, что твой родственник. Блин, Аль, я его в ту же секунду по голосу узнала. По голосу! И картинка сложилась, с учетом того, что ты рассказывала. Сразу поставила его перед фактом, что не смогу' пустить в блок и телефон без твоего разрешения не дам. Он сказал, что ничего такого не потребует и просто задаст несколько вопросов, мол, волнуется, мама твоя его в очередной раз за дверь выставила.

— Он... он был у нас? — пролепетала я. — Почему мама ничего не сказала?

— Может, не хотела тебя волновать понапрасну, может, желала оградить... или проверить, насколько это искренне. Есть такие мужики, Еж, им в молодости ничего не нужно, лишь «юбки» или карьера, зато ближе к старости начинается: а подайте мне моих детей! а почему воспитаны плохо? почему папу родного так не любят? У твоего отца как раз такой возраст подоспел. Вот только в приоритетах у него по-прежнему... «юбки» и карьера. Особенно «юбки». Не ты.

Кира произнесла последнюю фразу очень жестко, глядя мне в глаза. Я начала догадываться.

-Он...?

— Да. Посидел у нас минул двадцать. Спрашивал, здорова ли ты, справляешься ли с учебой. Я сказала, что это абсурд какой-то - появиться после стольких лет и спрашивать, хорошо ли учится девятнадцатилетняя дочь. Он рассмеялся, снисходительно так. Аля, твой отец... он чертовски обаятельный человек, ты ... это у тебя от него... шарм, голос, интонации, вкрадчивость эта. Не кривись. Мы не выбираем своих родителей. А если и выбираем там, на небесах, — Кира с усмешкой указала вверх, — то, простите, тут, на земле, жрите, глазки, хоть повылазьте.

Я кивнула. Кира явно имела в виду себя и свою семью, у нее там с ней тоже не все радужно.

— Он ушел. Пришел снова. Тебя опять дома не было. И еще раз, словно подгадывал. Принес цветы. Кира замолчала.

— Тебе? — голос сорвался.

Подруга кивнула.

— Я снова его выставила. Он... словно не верил. Прикалывался, блин! Играл, как кошка с мышью. Заметно было, как это его забавляет. Спросил: «А вы знаете, кто я?» Я сказала, что знаю, и с дуру ляпнула, что работаю на радио и за последний год, с тех пор, как познакомилась с тобой, ни раз не ставила его песни. И не поставлю. Обозначила типа свое отношение. Он сказал, что открывает тут, в Каратове, музыкальное кафе, и будет часто теперь появляться, что все равно тебя найдет. И исчез. Я вздохнула с облегчением. А на майские он пришел к нам на «Сто Карат». Так нашему программному' и заявил: я готов на интервью в прямом эфире, пусть только вон та девушка сходит со мной на свидание. И ушел. Они все на меня насели. Но не поддалась я, — Кира криво усмехнулась. — И меня выгнали. Я опять тебе соврала. «Сто Карат» работает и продолжает гнать фигню в эфир, а меня уволили, хорошо, что сжалились и отпустили по собственному’.

— Ты должна была сказать, — тихо сказала я.

— Мне было стыдно!

— Почему? Ты ведь...

— Нет, авансы не раздавала. И все равно, стыдно.

— А Кутихина?

— Ей у нас явно понравилось после того новогоднего интервью. Пришла на «Орион» рассказывать о спасенных кошечках и собачках. Мы столкнулись в коридоре, я как раз спорила с твоим отцом, Кутихина сразу стойку' сделала, и так и сяк интервью для блога выклянчивала, твой отец ее вежливо послал...

— Но сначала все ей слил обо мне.

— Не сначала, потом, когда я сказала свое окончательное «нет» и он ушел. Я думаю, а вдруг он действительно хотел что-то узнать о тебе, излить...

— ... душу? Серьезно, Кнрюх? Раскрылся перед случайной знакомой? Разоткровенничался? Ему просто нужно было побыстрее закадрить другую девчонку. Самооценку поднять. Выставив себя жертвой, чтоб пожалели и согрели, — перебила я подругу. — Но, видно, скоренько раскусил хищницу и слился в туман. Кир, чем больше я узнаю о своем отце, тем меньше хочу с ним когда-либо встречаться. Он ведь понимал, что ты мне расскажешь! Он ведь ко мне пришел, а там ты. Так увлекся, что о своих планах забыл. Я ведь много читала о его похождениях. Да, я врала тебе. Говорила, что совсем им не интересуюсь, а читала.

— Ежик, — Кира снова заглянула мне в глаза.

-Что?

— Мне было очень-очень сложно сказать ему «нет». Думай, что хочешь. Я просто хочу, чтобы ты это знала.

24

Я промолчала. Не ты первая, не ты последняя, Кира. Я отца давно не видела, лишь на фото в журналах, но понимаю всех тех баб, что вешаются ему на шею. Он из тех мужчин, что с возрастом становятся только интереснее. И музыка эта его... Честно говоря, я на Ромку запала после того, как увидела его на концерте с гитарой. Наверное, правы психологи, говоря, что брошенные отцами девочки всю жизнь потом ищут мужчин, похожих на пап. А мама до сих пор вздрагивает, когда видит отца по телевизору. Хорошо, что бабушка не узнает его на экране.

— Ненавижу Кутихину, — глухо сказала я, глядя в чашку. Кира все-таки заварила чай, крепкий, ароматный. — Ты права. Я ей отомщу.

— Только не надо с ней стрелки забивать и драться! — испугалась Кира. — Я сама ей морду набью!

— Я выгляжу такой дурой? — осведомилась я, криво улыбнувшись. — Я же знаю, что она сразу превратит это в журналистский скандал. Небось и въедет на нем в свой первый крут. И ты не вздумай связываться! Мало тебе проблем? Без работы вон сидишь. А статья ее - дерьмо. Я не про содержание, а про стиль и подачу. Я б и то лучше написала.

У меня мелькнула какая-то мысль, но я не успела ее поймать.

— Кутихина влюбилась в какого-то препода, — сказала я ни к селу ни к город}'. — Бедный мужик.

— Это точно, — вздохнула Кира. — Аль, ты выслушай Андрея. Не думаю, что он...

— Я ведь не говорила ему, что мой отец - тот самый Анатолий Еж. Он сделал вид, что догадался. Он лжец. Ненавижу ложь.

— Аль, много ли музыкантов по фамилии Еж? Достаточно погуглить и...

— Людей - много, но говорю же, я не упоминала, что он музыкант. Я помню. Я сказала «звезда», а это можно было в разных смыслах истолковать. Андрей пытался меня наизнанку вывернуть, все вызнать. Странно только, что фоток там так мало, он все время меня фотографировал. Делал вид, что снимает еду. Делал вид, что...

Я запила слезы, заклокотавшие в горле, чаем.

— Подумай! — ворчливо сказала Кира. — Не торопись с выводами. Вспомни все без эмоций.

— Не мог}'... без эмоций.

— Можешь. Кутихина такая стерва, что могла обвести Андрея вокруг пальца. Были ведь знаки, ты рассказывала. Что он пошел против, что почти сразу старался ее отговорить! Он ведь с ней расстался!

Я молчала. Смотрела в пол. Мне так хотелось, чтобы Кира оказалась права, что рука чуть не потянулась к телефону - позвонить Андрею. Экран беззвучно вспыхивал в чехле входящими звонками и сообщениями в мессенджере. Мы с Кирой делали вид, что не замечаем. Гавря подошел и упал на мою ногу. Еще и сандалию лапками приобнял. И горько вздохнул.