— Так споришь или нет? — быстро перебила я ее, а то кулаки зачесались. — Ты ведь все равно выше в кругах, отличная фора. Ну, рискнешь? Боишься? О, понимаю. У тебя был шанс, ты его слила в канаву, мир никогда не будет прежним.
— Спорим, — выдохнула Надя. — Проигравшая переводится в другой вуз.
— Согласна.
Ты совершенно сумасшедшая, — убитым голосом сказала Кира за столом. — Журналистика? Ты представляешь, сколько досдавать придется? А вступительное испытание? Впрочем, вполне может быть, что тебе конкурс зачтут.
— Да, ладно! Чем я рискую? — храбрилась я, за обе щеки уписывая кашу. — Сдам я все. Не получится
— переведуть в Екатериногорск. Скажите спасибо, я ее не отметелила за все хорошее. Просто Андрей не любит драчливых девутпек, правда, Андрюша? И спасибо, что не стал вмешиваться. Ты уже свое сказал. Теперь она - моя! Р-р-р!
— Сумасшедшая, — задумчиво проговорил Минаков. — Я с тобой.
— Куда я попала? — пробормотала Кира, выгнулась и проорала ребятам за соседним столиком: — Я не с ними! Я их вообще не знаю!
Эпилог
Эпилог
— Боже, какая глупость, Алина! — в очередной раз возмущенно сообщила мне мама. И уже другим тоном, Андрею: — Если не сложно, Андрюша, то-о-оненькими палочками, соломкой, и на отдельное блюдо, Але нельзя.
— Я знаю, тетя Галя, — отозвался Минаков-младший, нарезая болгарский перец.
— Мам, это не глупость и не блажь, — возразила я, тоже в очередной, сто сорок второй раз. — Вспомни, я ведь хотела на журналистику, просто там бюджетных мест было совсем мало, балл высокий и испытания по литературе.
— Я помню! Помню я! Но представь, сколько тебе досдавать!
— Не так много, — я бросила картофелину в воду. — Татьяна Михайловна сказала... мам, ты знаешь, что Новицкая теперь замдекана на журфаке?
— Таня? Рада за нее, привет передавай.
Андрюха навострил уши.
— Ага, — подтвердила я. — Мама с Новицкой в одной группе ушилась... и дружила. Ну как дружила - судя по воспоминаниям, пили вместе.
— Аля, — строго произнесла мама. Взгляд ее затуманился, она присела за стол: — Мы с Новицкой были не разлей вода. Обе лучшие на курсе, но вне учебы хулиганки-и-и, кто б знал... Да кого я сейчас удивлю, если скажуу что моя молодость тоже прошла... весело? Хотя девяностые были, хаос, то ли разрушать, то ли созидать, непонятно. Таня на квартире жила, она из обеспеченной семьи, а я в общаге. Танина квартирная хозяйка была очень строгой и обо всем рассказывала Таниным родителям, которые ей за это приплачивали. Так вот, я приходила... с пивом или ликерчиком... тогда много таких ликерчиков было импортных, апельсин, кокос... и говорила: "Нам задали по учебнику Цутринкина. Пойдем в библиотеку' заниматься". Ну и к нам, в общагу'.
— Zu trinken — это по-немецки «пить», — объяснила я Андрею.
— Господи, что я за педагог такой? — вздохнула мама. — Чему вас, детей, учу?
— Тетя Галя, сегодняшние дети вашим ликерчикам только умилятся, — фыркнуш Андрей. — Поздновато у вас, наверное, «библиотека» закрывалась.
— Не то слово.
— Теть Галь, в плане перевода на журфак я на стороне Алины. Если ее берут, то почему нет? Дело ведь не в конкурсе и не в... моей бывшей. Не в пари, это точно.
— Тогда зачем, Андрюша?
Андрей отложил нож и посмотрел на меня особым долгим взглядом. Тихо сказал:
— Она хочет... говорить. Ей есть, что сказать. И если она сможет говорить честно, если сможет что-то изменить, пу'сть. Я поддержу.
Я кивнула и сделала вид, что мне срочно нужно порезать лук. И поплакать - над ним, конечно, а не из-за нахлынувших эмоций.
— Ох, ребята, как же трудно вам будет, — грустно сказала мама. — Вы такие... не как все.
Дома в последнее время царила семейная идиллия. Однако далась она нам ой как нелегко. У мамы с отцом был разговор. После него она ходила подавленной целый день. Я нервничала так, что ладони мокрыми становились. Я видела отца в окружении поклонниц и знаю, какое магическое действие он оказывает на женщин. Что-то подсказывало мне, что его «путь исправления» не только на меня и бабутпку ориентирован. Мама мне ничего из разговора не пересказала, лишь вечером за чаем (в ленинградском сервизе) обронила:
— Еж как Еж. Ничего не изменилось. Все те же... приемчики. Хорошо, что я выросла. Замуж хочу. Как ты думаешь, родить нам с Димой ребеночка?
Я поперхнулась чаем.
— Не поздно мне еще? — обеспокоенно спросила мама. — Врачи говорят, нет. А так, по-житейски, а, Аль?
... День рождения мой мы попридержали и отметили уже в общаге. Было странно: я-то думала, после позора на «Ять» прошмыгну в родные пенаты мышкой, а оказалось, у меня уже целый фан-клуб имеется. На днюхе у меня кто только ни побывал, через наш с Кирюхой блок чуть ли ни пол общаги перелилось. Даже жаловаться приходили, какой-то тип из блока, где раньше оболтуси жили. Пришел и остался. Посидел, выпил молча, ушел. Странный.
В целом, сентябрь прошел очень... нескучно. Я почувствовала себя студентом журфака, только когда получила новый студенческий. Новицкая вызвала меня к себе и сказала:
— Еж, Алина, ты понимаешь, что все за тобой следят? Я тоже немного в курсе истории с Надей Кутихиной.
— Д-да? — пролепетала я.
Ликерчики и учебник Цутринкина, конечно, немного притупляли страх перед Круэллой, но все равно робела я знатно.
— И поэтому... Аля, пожалуйста, прекращай... все виды подпольной деятельности. Не надо так таращиться. Полагаешь, я не знала, кто делает за моих лодырей переводы? Да, признаюсь, подвергла жестоким пыткам одного твоего заказчика, потому что чутье чутьем, а там у тебя комар носа бы не подточил. Но я же знаю от Гали, что у вас там за ситуация в семье была. И, честно говоря, — Татьяна Михайловна вздохнула, — меня такой вариант полностью устраивал. Если кто-то считает, что ему знания не нужны, думать иначе его заставит только сама жизнь. Но ты прекращай. Нужна подработка?
— Да, — пискнула я.
Нам с Андреем очень нужны были деньги. Они с ребятами взяли в аренду кафе «Сударыня», и по вечерам вся команда делала там ремонт. Днем Андрей учился, а вечером работал. Ужас. Но он был готов на все, лишь бы его мечта осуществилась: да-да, кафе с живой музыкой и книгообменом. Мы сняли квартируй недалеко от кафе, и Андрею все-таки пришлось убедиться, что я немного умею готовить, и даже есть то, что я готовила, иногда всей командой, процементированной и в капельках пота и краски.
— Вот, — Новицкая протянула мне листочек с номером телефона. — Местный журнал. Небольшой. Интервью, рекламные статьи. Скажешь, от меня. И добро пожаловать на дурфак. То есть... журфак. прости, это мы на кафедре... с коллегами... привыкли.
— Спасибо!
Из деканата я вышла на деревянных ногах. А ведь все так плохо начиналось!
Два месяца спустя
Чат КГУФЖ «Что нашел интересного, тащи к нам»
Аля: Ребят. Пипец. Я на ней!
Кира: Уточни диспозицию. А то каждый подумал в меру своей распутценности.
Аля: «Родина-Мать Зовет». Там ремонт! Меня провели на ее голову, и мы спустились вниз через люк! Ща будет спойлер! Фотка! Та-дам!
Кира: Да ЛАДНО!
Евгений: Галера будет знатной. Как тебя туда пустили-то?
Аля: Я ведь журналист. Пишу для журнала статью! Меня пустили! Прямо в нее!
Кира: Ты же высоты боишься.
Аля: Больше нет! Это была терапия! Я ее трогала за сосок! Гештальт-материнская-терапия! Я больше ничего не боюсь!
Макс: Круто!
Аля: Нафиг все. Уволюсь. Пойду в журналисты!
Кира: Ты и так журналист!!!!))
Конец идет вычитка). возможны сдвиги глав.)
